Читать книгу "Источнику не нужно спрашивать пути - Берт Хеллингер"

Свет и тьма

Семья обладает памятью. Информация из семейной памяти, что является на свет, — это подарок. Но этот подарок крепко держат темнота и скрытое, откуда он появился. Это значит, что его суть остается для нас скрытой. Мы не знаем, «откуда» он и «куда». Это скрыто не только от нас, это скрыто вообще, а значит, мы не имеем к нему доступа. Мы можем и смеем распоряжаться этим подарком только в тот момент, когда он нам покажется, и должны остановиться, когда он снова скроется.

То, что выявляется, не открывает нам скрытого и тайного, оно показывается в определенных границах. Наши воззрения затмевают его, накладываясь на то, что выявилось. Наш собственный взгляд на это (если он сформировался) дает нам возможность оставаться субъективными и стоит на пути к познанию. То, что выявилось, напротив, толкает нас к незнакомому, непривычному и новому.

Концентрируясь в процессе такой работы, мы обращаем свой взгляд на то, что остается скрытым, что за пределами выявленного. Мы подчиняемся не только выявленному, но и тому, что остается скрытым, тому, что появилось и снова скрылось. Мы в созвучии с обоими движениями и подчиняемся обоим. В этой работе выявляется существенное, поэтому она не ограничивается поверхностным, например, только исцелением болезни. А потому она существенно важнее, чем психотерапия как таковая.

Ученики и учитель

Б. X.: Мастер никогда не был учеником, а ученик никогда не станет мастером. Знаешь, почему? Мастер видит, поэтому ему не нужно учиться. Ученик учится, поэтому он не видит.

УЧАСТНИК: Это шутка.

Б. X: Это говорит глупец.

УЧАСТНИК: То, что ты сказал, противоречит многим духовным школам.

Б. X.: Меня это мало волнует.

УЧАСТНИК: Я не сказал, что это должно волновать тебя, я сказал, что противоречит многим духовным школам.

Б. X.: Я это знаю. Но если ты посмотришь на учеников, ты увидишь, что многие из них — позор учителя.

Видение и озарение

Путь к осознанию невозможно сократить, невозможно его и облегчить. Очищение, которое ведет к нему, невозможно ни укоротить, ни облегчить.

Тьма духа

Я бы хотел кое-что сказать о тьме духа. Теперь модно совершать паломничества на Восток, чтобы найти там мудрость и просветление. Величие Востока несомненно. Однако великие духовные традиции Запада практически преданы забвению. Мы отступаем от них.

Великая мистика Запада знает три пути. Первый путь — путь очищения; второй путь — путь прозрения; третий путь — путь единения. Но в принципе речь идет только о том, чтобы встать на путь очищения.

Путь очищения — вершина тьмы духа. Это понятие или образ Хуана де ла Круса. Тьма духа означает: я отказываюсь от знания любого рода. Это отказ познать причину или тайны мира или отказ узнать что-то о Боге. Это полнейший отказ, высшее очищение.

В таоизме существует образ пустой середины. В ней полная тишина. Но удивительно: если отправиться в пустую середину и предаться тьме духа, желая знать все меньше, читать все меньше, все меньше думать, оставаясь при этом предельно собранным, то случится нечто: вокруг тебя что-то произойдет, хотя ты и бездействуешь. Нужно оставаться спокойным, и тогда придешь в гармонию с чем-то большим.

Тогда придет глубокое осознание, которое придумать невозможно. Оно придет из тьмы духа. Тьма духа требует от нас забвения. Она требует готовности забыть о своем происхождении, своей истории.

Я в какой-то мере продемонстрировал простоту «не хотеть ничего знать» или «хотеть знать мало». Оставаясь собранным, ты обязательно увидишь существенное сразу. Мне нужно совсем мало информации, но я вижу сразу, что важно. Это идет от простой собранности.

Я прочту вам небольшой отрывок из моей книги «Verdichtetes» («Уплотненное») на эту тему.

История «Мудрость»

Кто мудр, тот принимает мир таким, как есть, без умысла и страха.

Он примирен с непостоянством и не стремится за пределы того, что прекращается со смертью.

Живя в согласии, он сохраняет перспективу,

и вмешивается лишь, насколько того ход жизни требует.

Он умеет отличить: возможно нечто или невозможно, поскольку он лишен намерений.

Мудрость — плод долгой дисциплины и труда,

но мудрый не тратит сил на то, чтоб ею обладать.

Мудрость всегда в пути и цели достигает не потому, что к ней стремится. Она растет.

(Перевод Ирины Беляковой)

ЧУВСТВА

Введение

Существуют чувства, которые нам помогают познать нечто, и существуют чувства, которые препятствуют познанию. Есть чувства, которые приводят нас к решению — например любовь, и есть чувства, которые препятствуют решению — например ненависть. Для осознания и нахождения решения важно эти чувства различать.

О различении чувств я писал во многих моих книгах, в некоторых — отдельно об особых чувствах, например, «В порядках любви» я писал о разных видах ярости, о ревности, о негодовании, об основном чувстве, о том, что нам доставляет радость.

Различение чувств

Я различаю четыре вида чувств.

Первый вид: первичное чувство. Это чувство, вызванное конкретным событием и соответствующее ему. Когда умирает мать, ребенок охвачен болью, он плачет и рыдает. Это первичное чувство. Оно соответствует происшедшему. Первичные чувства зачастую очень сильны, но при этом кратки. Если отдаться им целиком, они проходят быстро. Первичные чувства живы и направлены вовне. Ребенок, охваченный скорбью, плачет с открытыми глазами. Глядя на умершую мать, он рыдает с открытыми глазами.

Закрывая глаза, испытываешь, как правило, другое чувство. Это вторичное чувство. Вторичное чувство является подменой силы первичного чувства. Мы упиваемся вторичными чувствами и держимся за них, т. к. они служат отрицанию действия. Проявление вторичного чувства не должно ввести терапевта в заблуждение. Если это произойдет, клиент покажет, что терапевт не сможет ему помочь. Ведь вторичное чувство имеет целью препятствие действию. Я работаю с таким клиентом, только если он «вынырнет» из своего вторичного чувства и снова погрузится в первичное.

Первичные чувства не поддаются управлению изнутри. Выражение первичных чувств не может скомпрометировать. Проявление первичных чувств вызывает сопереживание. Такое сопереживание делает нас сильными. Несмотря на то что своим сочувствием мы на стороне другого, другой при этом не лишает нас чего-то.