Читать книгу "Хорошая работа - Дэвид Лодж"

— Гони этих бездельников вон из кроватей.

— Когда дети растут, им нужно много спать.

— Господь с тобой, Реймонд уже не растет. Он перестал это делать несколько лет назад. Но я не удивлюсь, если он отращивает пивное брюшко.

— Но Гэри-то еще растет.

— Проследи, чтобы он сделал домашнее задание.

— Хорошо, дорогой.

Вик совершенно уверен в том, что у нее и в мыслях нет выполнять его распоряжения. Если бы не поездка с Сандрой к врачу, Марджори, скорее всего, легла бы сейчас в постель, прихватив с собой чашку чая и «Дейли Мейл». Несколько недель назад Вик вернулся домой, едва уехав на работу, — забыл взять важные документы. Была половина десятого утра, в доме царила полная тишина: трое детей и их мать сладко спали. Не стоит удивляться, что страна летит в тартарары.

Вик проходит через застекленное крыльцо и оказывается на свежем воздухе. Холодный ветер ерошит ему волосы, и Вик вздрагивает. Но после спертой духоты уличная прохлада действует освежающе, и по дороге к гаражу Вик делает пару глубоких вдохов. Когда он подходит к гаражу, ворота распахиваются, словно по волшебству (а на самом деле — по сигналу с пульта дистанционного управления, который лежит у Вика в кармане). Это маленькое чудо каждый раз вызывает в нем по-детски буйный восторг. Внутри гаража Вика ждет сияющий «ягуар» с регистрационным номером «VIC100», который стоит рядом с серебристым «метро» Марджори. Вик выводит машину и закрывает гараж очередным нажатием кнопки на пульте. В окне веранды возникает Марджори. Одной рукой она придерживает на груди распахивающийся халат, другой робко машет мужу. Вик умиротворенно улыбается, нажимает на газ и уезжает.

Начинаются самые приятные за весь день полчаса — дорога на работу. Вернее, не совсем полчаса; поездка обычно занимает двадцать четыре минуты, но Вику хотелось бы, чтоб она была долгой. Это мирный промежуток между домашней нервотрепкой и служебными неприятностями, время чистых эмоций, абсолютного самообладания и легкого превосходства. Ведь «ягуар» превосходит любую машину. В этом Вик уверен на все сто. Когда Мидландское Объединение заманило его в «Принглс» на должность исполнительного директора, ему предложили «Ровер 3500 Ванден Плас», но Вик настоял на «ягуаре» — машине, которую обычно дают управляющему группой компаний, — и был очень доволен, когда получил его, хоть и не вполне новый. Конечно, это должна была быть британская машина, ведь компания «Принглс» тесно сотрудничала с местной автомобильной промышленностью, никого ведь не интересует, что Вик ни за что не сел бы за руль иномарки: он возненавидел их лютой ненавистью после того, как в 70-е годы они вторглись на дороги Британии, ознаменовав тем самым начало распада местной экономики. Впрочем, Вик вынужден был признать, что выбор отечественных машин крайне скуден, если ориентироваться на качество первоклассных «мерседесов» и «БМВ». Пожалуй, «ягуар» — единственный автомобиль, глядя на который другие водители перестают снисходительно улыбаться, за исключением разве что «роллс-ройса» или «бентли».

Вик притормаживает на Т-образной развилке, где Эвондейл-роуд сливается с Бартон-роуд, — там уже начинается час пик. Водитель «форда-транзит», хоть и обладает правом первенства, вежливо подает назад, чтобы Вик мог просочиться в левый ряд. Вик кивает в знак благодарности, поворачивает налево, затем снова направо и с привычной легкостью проезжает по широким улицам, по обеим сторонам которых растут деревья. Он огибает Университет, кирпичная часовая башня которого проглядывает поверх деревьев и крыш. Хоть Вик, как говорится, и обивает пороги Университета, внутри он не был ни разу. Но он знает, что это место славится пробками на дороге, по поводу которых частенько сокрушается Марджори (университетский день начинается слишком поздно, а кончается слишком рано, чтобы это обстоятельство создавало неудобства для самого Вика), и мучительно красивыми девушками, недосягаемость которых печалит Вика, когда он наблюдает, как они прохаживаются по вестибюлям, а вечером — по студенческому клубу. Университет с его тяжеловесной архитектурой, тщательно спланированным садово-парковым ансамблем и бдительными охранниками возле каждого входа казался Вику миниатюрным городом-государством, этаким научным Ватиканом. Он старался держаться подальше от Университета, потому что побаивался и одновременно чурался царившего здесь духа демонстративной независимости от грубого и суетного промышленного города, внутри которого и располагался Университет. Alma mater Вика, находившаяся в нескольких милях отсюда, была диаметральной противоположностью: закопченное высокое здание, напичканное промышленным и лабораторным оборудованием, окна которого смотрели на железную дорогу с сортировочной станцией и кольцевой развязкой. Бывший в дни молодости Вика Колледжем Новейших Технологий, теперь он увеличился в размерах и получил статус университета, но так и не обзавелся особой атмосферой манерности и жеманства. И правильно сделал. Если колледж становится слишком уж тепленьким местечком, кому захочется покидать его стены и работать всерьез?

Вик огибает здание Университета и сливается с потоком машин, который вяло тянется по Лондон-роуд, к центру города. Это самый медленный участок утреннего путешествия, но «ягуар» все же смиряется с неизбежным, хоть и недовольно ворчит. Вик выбирает кассету и вставляет ее в стереосистему с четырьмя колонками. Голос Керли Саймон заполняет салон. Музыкальные пристрастия Вика отнюдь не широки, зато глубоки. Он предпочитает женские голоса, медленные ритмы и сочные аранжировки напевных мелодий в стиле джаз-соул. Керли Саймон, Дасти Спрингфилд, Роберта Флэк, Диона Уорвик, Дайана Росс, Рэнди Кроуфорд, а с недавних пор — Сейд и Дженнифер Раш. Искусные модуляции этих сладких или хрипловатых голосов, стонущих или шепчущих о женской любви, ее радостях и разочарованиях, успокаивают нервы и поселяют приятную истому в ногах и руках Вика. Ему и в голову не могло прийти включить эти записи дома, на музыкальном центре, — дети засмеют. Это сугубо интимное удовольствие, этакая музыкальная мастурбация, непременный атрибут его дороги на работу. Впрочем, удовольствие было бы куда сильнее, не будь Вик вынужден читать на задних стеклах машин грубые намеки на более широко распространенные виды сексуальных удовольствий. «Молодые фермеры делают это, надевая резиновые сапоги. Любители водных лыж делают это стоя. Просигналь, если делал это прошлой ночью». Это, это, это… Вик сжимает руль с такой силой, что белеют костяшки пальцев. И зачем только порядочные люди прилепляют на стекла такое дерьмо? Должен быть закон, запрещающий делать это.

Вик уже добрался до последнего светофора, за которым начинается череда тоннелей и эстакад. Они без остановки проведут его через центр города. Красная «тойота-селика» пристраивается Вику в хвост, ее водитель выжимает сцепление, и «тойота» вырывается вперед, явно готовясь к марш-броску. Загорается желтый сигнал светофора, и «тойота» срывается с места, демонстрируя Вику надпись на заднем стекле: «Дельтапланеристы делают это в воздухе». Вик законопослушно дожидается зеленого света и резко жмет на акселератор. «Ягуар» только что не взлетает, мгновенно настигает «тойоту» и с легкостью ее обгоняет. По счастливому совпадению, именно в эту минуту Керли Саймон выдает пронзительное крещендо. Вик бросает взгляд в зеркало заднего вида и улыбается. Будет ему наука, как покупать японские тачки.