Читать книгу "Дай им шанс! - Катерина Бивальд"

— Соберись, Сара, — приказала она себе. Звук человеческого голоса, даже ее собственного, ободрял. Единственным, что нарушало тишину здесь, был стук веток в окно на втором этаже и свист в старых трубах.

Как так получилось, что она проехала тысячи миль, а ничего не изменилось? И жизнь Сары, и сама Сара остались прежними. Сара не могла этого понять.

Все, что изменилось, — это количество книг и друзей. Тринадцать книг и ноль друзей.

— Соберись, — повторила Сара, но это прозвучало совсем уж жалобно.

Сара знала: люди думают, что с помощью книг она прячется от жизни.

Возможно, в этом была доля правды. Она еще в школе заметила, что, когда ты читаешь книгу, никто не обращает на тебя внимания. Иногда ей приходилось отрываться от книги, чтобы увернуться от запущенной линейки или учебника, но чаще ее оставляли в покое. Пока другие одноклассники издевались друг над другом, рисовали бессмысленные рисунки на парте, писали оскорбления на шкафчиках в коридоре, Сара переживала неземную страсть, смерть, смех, новые страны, прошлые времена. Пока другие томились от скуки в школе в Ханинге, Сара была гейшей в Японии, бродила с последней императрицей Китая по узким коридорам Запретного города, гуляла по Зеленым холмам с Энни и другими, сталкивалась с убийствами, любила и теряла вместе с классиками.

Книги были для нее защитной стеной, но не только. Они защищали ее от окружающего мира, да, но они же превращали этот мир в кулисы для настоящих приключений в жизни Сары.

И десять лет в книжном магазине никак не сказались на этом волшебном эффекте. Напротив. Теперь у Сары с каждой книгой было связано два воспоминания. Воспоминание о том, как она ее читала, и воспоминание о том, как она ее продала. Сара продала бесчисленное количество книг Терри Пратчетта на распродажах, прежде чем наконец сдалась и прочитала одну из них и открыла для себя одного из самых фантастических писателей в современной литературе. Она помнила лето, когда ей казалось, что она уже почти продала книгу Уллы-Карин Линдквист «Грести без весел». И помнила лето тремя годами позже, когда она ее прочитала. Сара помнила темный силуэт на обложке, помнила сумерки, когда солнце село, помнила, что книга была небольшой и что все покупатели чувствовали необходимость объяснить свою покупку. «Это та дикторша с телевидения», «Ведущая новостей, которая умерла», «Она была отличным диктором». Видимо, смерть любимой телеведущей разбила им сердце. Это была одна из тех книг, которая трогает людей еще до того, как начнешь ее читать.

Сара перенесла из склада в зал больше книг Лизы Марклунд, чем ей хотелось бы. Она продавала книги Яна Гийю про шпиона Карла Хамильтона в трех разных покет-версиях. Она видела, как родилось шведское детективное чудо, как оно выросло и как пошло на спад. Она не помнила, когда в магазине появились книги Камиллы Лекберг, но обратила внимание на карманный вариант. Это было характерно для Сары.

Она, наверное, продала тысячи книг, может быть, сотни тысяч, но считать было бесполезно. Если бы Сара задумывалась о будущем, она бы, наверное, представляла, что состарится в этом магазине. С каждым днем она будет все серее и грязнее, как непроданные книги на складе. Будет все так же продавать бумагу для копировальной техники и стержни к ручкам до скончания веков, а потом удалится на пенсию в компании книг, которые она в течение всех этих лет приобретала со скидкой.

Но магазинчик Йозефссона закрылся. Сара потеряла работу. И теперь оказалась в США.

Машина подъехала к дому и прервала ее размышления, чему Сара была рада. Это был священник. Пока он шел к дому, Сара потренировалась улыбаться перед зеркалом в прихожей.

«Веди себя как обычно, Сара», — сказала она своему отражению в зеркале, но оно посмотрело на нее с таким трагическим выражением лица, что Сара совсем растерялась. С полотенцем на голове она напоминала перепуганную мышь в тюрбане. Она час ходила по дому и забыла снять с головы полотенце.

Священник был уже на пороге веранды, так что Сара спрятала полотенце в шкаф, пальцами расчесала волосы и вышла на веранду.

Улыбка, Сара, напомнила она себе.

Священник явно нервничал. Белый пасторский воротничок должен был бы придавать ему достоинства, но растрепанные тонкие волосы и оранжевая куртка портили все впечатление. Одежда его выглядела так, словно ее купили на распродаже в дешевом магазине в восьмидесятые.

— Смерть Эми стала ударом для города, — сказал он. Он стоял на нижней ступеньке лестницы, словно не мог решить, подняться ему или спуститься. — Тяжелым ударом.

— Да, — кивнула Сара. — Как… она… умерла?

Вопрос, наверное, неуместный, но Сара обнаружила, что хочет знать. Священник же только пробормотал что-то про болезнь. Значит, не несчастный случай. Но смерть все равно должна была быть неожиданной. Три недели назад Сара выслала детали своей поездки, и Эми ответила, что встретит ее в Хоупе.

Наверное, надо пригласить пастора на кофе, подумала Сара. Но удобно ли приглашать в чужой дом, когда ты живешь там бесплатно без приглашения?..

— Я не знаю, куда мне деться, — неожиданно призналась Сара.

— Куда… — Пастор занервничал еще сильнее. — Но вы же можете жить здесь? — Не получив ответа, он продолжил: — Эми все обожали. Нам приятно видеть, что ее дом не пустует. Может, вам что-то нужно? Еда?

— Тут запас на пару недель.

— Прекрасно. А что-нибудь еще? Вам же понадобится машина, например.

— У меня нет прав.

Это его явно смутило.

— Нет… хм… я… я поговорю об этом с Каролиной.

Принятие решения явно принесло ему облегчение. Быстро попрощавшись, он исчез, прежде чем Сара успела предложить ему кофе.

Не успела она начать думать про кофейный вопрос, как в дверь постучался новый гость.

Миссис Дженнифер «зови меня Джен» Хобсон могла бы возглавить ассоциацию американских домохозяек. Ее темные волосы были аккуратно подстрижены, но словно жили своей жизнью. На лице застыла полубезумная улыбка человека, вынужденного много времени проводить с маленькими детьми. Джен сразу прошла прямо в кухню, поставила чайник и достала ложечки для растворимого кофе.

— Я выпускающий редактор новостного бюллетеня Броукенвила, — сообщила она, гремя чашками и ложками. Сахар она нашла в одном из шкафчиков. Волосы подпрыгивали, когда Джен нагибалась. — Мы пишем обо всех значимых событиях в городе. Пару лет назад у нас гостил парень из Джерси. Он хотел обрести себя. Занимался каким-то фрилансом. Но не выдержал и пары недель. Переехал в Хоуп. От интервью он тоже отказался.

Непонятно, что было для Джен хуже, — уехать в Хоуп или отказаться давать интервью.

— Моя знакомая в Спенсере занималась генеалогией, — сказала она через плечо. — Я, кстати, из Спенсера. Переехала сюда после свадьбы. — Лицо ее напряглось при этих словах. — Ну так вот. Она составляла свое фамильное древо. И нашла родственников в Швеции. И была этим очень довольна. Это лучше, чем родственники в Ирландии или Германии. Я так ей и сказала. У всех родственники оттуда. Швеция куда экзотичнее.