Читать книгу "Операция "Юродивый" - Сергей Бортников"

Домбровский? Он старательно собирал все сведения о Юродивом и не давал хода донесениям Сокола. Хоть был обязан переправлять их в Москву…

Или Гуминский? Именно Александру Викторовичу Ванечка сообщил, что умрет в один день с товарищем Сталиным. Любой на его месте тут же состряпал бы депешу высшему руководству – как-никак речь идет о жизни вождя! А Гуминский этого не сделал. В противном случае дядя сразу же сообщил бы о его рапорте мне – агенту, наделенному особыми полномочиями по отношению к «пророку»…

А может, это обычная проверка? Так сказать, тест на профпригодность? «Проспал» бы похитителей, не уберег Юродивого – и пошёл бы под расстрельную статью!

Коль так, то кто её затеял?

Ежов? Дядя? Никонов?

Ни хрена не понимаю!

Нарком – слишком высоко, что для него какой-то лейтенант госбезопасности! Плюнул и растоптал безо всякого разбирательства…

Дяде такие «проделки» тоже ни к чему, мы с сестрой у него – единственные родные люди на всём белом свете.

Если же это «шалости» Андрея Николаевича, значит, он в курсе всех задумок столичных небожителей. И знает о моей роли в деле Ванечки. А такого просто не может быть! Двое – слишком много, когда речь идет о сохранении важнейшей государственной тайны».

* * *

В Москве обоих Парфёновых сразу же определили в больницу. На несколько дней. Поправить пошатнувшееся здоровье.

А Вялова пригласил в свой кабинет сам Ежов, чтобы лично засвидетельствовать свою благодарность, как предупредил всё знающий дядя…

«Вот и кончилась моя песня, – думал Павел, направляясь в кабинет всесильного наркома. – Теперь, как остальные сотрудники политического отдела, – в самую гущу борьбы с агентами империализма… И никаких поблажек!»

Но Николай Иванович неожиданно продлил его особые полномочия.

– Думаете, всё, игра закончилась, товарищ старший лейтенант?

– Лейтенант, товарищ народный комиссар!

– Наркомы не ошибаются. Вам досрочно присвоено очередное воинское звание. Поздравляю!

– Служу Советскому Союзу!

– Но об этом никто не должен знать. Пока. Ни начальство, ни коллеги. Ясно?

– Так точно, товарищ народный комиссар!

– По дороге Ванечку пытались похитить… Значит, врагам стало известно о его выдающихся способностях?

– Так точно!

– Стало быть, они предпримут ещё не одну попытку заполучить Юродивого?

– Если только установят его местонахождение.

– Ну-да, ну-да… В Москве им пророка не достать. А может, вернуть Ванечку в родные места? Как вы на это смотрите?

– Я не стал бы рисковать его жизнью. Может, устами младенца глаголет истина?

– Может. Поэтому мы дадим вам другого мальчика. И другого деда. Из числа бывших сотрудников нашей организации. Кто сможет обнаружить подмену?

– Думаю – никто…

– Соседи? Родственники?

– Они переселились. В Карелию… Как вы, должно быть, знаете, у нас полным ходом идет наполнение чаши Рыбинского водохранилища.

– Вот и славно. Родителей Ванечки отправим за ними следом.

– Согласен.

– Кто ещё общался с Юродивым? Из наших?

– Только руководство управления. Домбровский, Гуминский.

– Они уже расстреляны, не так ли?

– Так точно!

– А новый начальник, Андрей Николаевич? Он не интересовался судьбой провидца?

– Никак нет! Не успел.

– Мы сегодня же уведомим Никонова, что тебе поручено секретное задание партии и правительства, для выполнения которого ты волен предпринимать любые, самые невероятные шаги.

– Есть! Разрешите выполнять?

– Да погоди ты… Ишь, какой горячий! По управлению следует распустить слух, что мальчика возили на обследование в Москву, однако ничего необычного в его развитии врачи не обнаружили. Понял?

– Так точно!

– Но, вернувшись в Весьегонск, он будет по-прежнему выдавать какие-то предсказания о судьбе нашей великой Родины – их вы будете придумывать сами…

– Есть!

– Больше никого к «пророку» не подпускайте. А там – посмотрим…

* * *

В начале 1938 года земляку Вялова – уроженцу Твери капитану государственной безопасности Игорю Семеновичу Савченко исполнилось 60 лет. Прекрасный возраст для того, чтобы начать новую жизнь! Тем более что в 1929 году в СССР додумались ввести пенсионное обеспечение по старости.

И ветеран наконец ушел в долгожданную отставку. Поселившись на даче в Подмосковье, ухаживал за садом, в сезон растил лук, огурцы, капусту…

Он никогда не был женат. При царизме не успел – воевал сначала в Корее, затем – в Первую мировую – в Малороссии и Польше. Во время Брусиловского прорыва угодил в так называемую Стоходскую мясорубку[4], был тяжело ранен.

А когда выписался из госпиталя – очутился в другой стране, где вовсю бушевали революционные вихри. И понеслось! Революция, Гражданская, которую он провел в РККА, затем ВЧК – ОГПУ – НКВД. Одним словом, не жизнь – сплошная бойня!

Но и на пенсии ему не дают покоя. Не зря говорят, что чекистов бывших не бывает!

Каждый день приходят наследники боевой славы, справляются, интересуются, перенимают опыт. Недаром в своё время Игоря Семеновича дважды наградили знаком «Почётный работник ВЧК-ГПУ».

А сегодня его вызвал сам товарищ Ежов.

И предложил – нет – приказал сыграть роль деда какого-то непутёвого мальчишки. Деваться некуда, надо соглашаться. Впрочем, он и не собирался отказываться.

Просто поломался немного, чтобы набить себе цену. Пожить неопределенное время на берегу красавицы Волги за казённый счет – что может быть лучше в его положении?

Так холостой и бездетный Савченко стал дедом.

* * *

Роль Ванечки отвели одноименному детдомовцу. Немому. На всякий случай, чтобы не сболтнул лишнего.

Вялов сопроводил лже-Парфёновых до дома, в котором им теперь предстояло жить и выполнять секретное задание, а сам, не медля, вернулся в Калинин. До конца отпуска оставалась ещё целая неделя. Но стажёр Горшков, поймавший его вечером у дома любимой Катюши, передал настойчивую просьбу руководства: к девяти утра явиться в кабинет Никонова.

Пришлось повиноваться.

– Вызывали?

– Присядьте, товарищ лейтенант.

– Спасибо, я постою!

– Что это за кашу вы заварили?