Читать книгу "Невозможность страсти - Алла Полянская"

– Прямо сейчас?!

– Ну, а что? Красиво жить не запретишь.

– Рона, ты что. Мне в офис надо возвращаться, и купальника нет, и…

– Глупости всё это. Плюнь, и поехали.

– Нет, я не могу… вот так сорваться. – Лена вспомнила свой ежедневник, лежащий в сумке. – Я не планировала.

– Я тоже. – Ровена улыбнулась, подставляя лицо солнцу. – И плевать. Давай, Ленка, решайся. Может, это будет лучший день в твоей жизни, а ты просидишь его в офисе, жуя морковку, как кролик. Мы купим у Заура шаурмы и кока-колы – лучшая шаурма у Заура, он соус делает сам, с кинзой! – и поедем. Там классно: река блестит, вода тёплая, лето же!

– Но я…

– Плюнь, поехали.

Ровена щёлкнула пальцами, и материализовалась официантка со счётом. Видимо, Ровену здесь знали и она тоже знала персонал, потому что, оплачивая счёт, спросила:

– Кать, как мама?

– Спасибо, Рона. Тот врач, с которым ты меня свела, очень помог. – Официантка улыбнулась. – Отлично выглядишь.

– Звони, если что. – Ровена поднялась, кивнув официантке. – Удачного дня, Катя.

Они вышли прямо в солнце, машина Ровены нагрелась, но она, вместо того чтобы включить кондиционер, просто открыла окна.

– Ты чего без тачки? – спросила она.

– В сервисе она, помпа полетела. Рона, жарко до невозможности, включи климат-контроль.

– Ты что! Испортить мне всю каторгу хочешь своей холодилкой? Сейчас будет прохладнее, окна открыты. О-о-о, как же я люблю садиться вот в такую горячую машину! Ленка, сними свой пиджак, на тебя смотреть страшно! Зачем ты летом надеваешь этот ужас?

– Дресс-код. – Лена вздохнула и расстегнула пуговицы. – Не могу же я требовать от подчинённых то, чего не выполняю сама.

– Жуть какая-то. Я бы такое не стала носить даже под страхом смертной казни.

Ровена припарковала машину у ряда ларьков.

– Сейчас, погоди.

Лена покорилась судьбе. Никогда она не умела сопротивляться Ровене, за что её в детстве бабушка Салтычиха обзывала тряпкой. Их обоих в детстве одинаково ломали под социум, но Ровена оказалась крепким орешком, а она, Лена, – да, тряпкой, потому что приняла правила игры. И только Ровена напоминала ей, что были и другие времена.

Лена сняла пиджак и, аккуратно уложив его на заднее сиденье, почувствовала облегчение – лёгкая блузка отлично пропускала воздух, а голым рукам под лучами солнца было приятно.

– Вот, еда у нас есть, пить тоже взяла, бутыли ледяные, пока доедем, будут в самый раз. Правильно, что сняла пиджак, ни к чему он тебе сейчас.

– Я без купальника и…

– Ленка, в багажнике есть парочка халатов. Перестань дёргаться и наслаждайся.

Город, по-летнему горячий и пыльный, мчится мимо окон машины, ветер треплет светлые волосы Ровены, небрежно распущенные по плечам. И Лена снова подумала о том, что из всех тех, с кем прошло её детство, Ровена изменилась меньше всего. Нет, дело не во внешности. Из угловатого голенастого подростка Ровена к своим тридцати пяти годам превратилась в довольно крупную барышню, но лицо её осталось всё тем же лицом большеглазой куклы, вьющиеся крупными локонами волосы не потемнели, и голос тоже остался прежним, и смех, и все её повадки. Лена словно снова перенеслась в детство, когда они носились по улицам, устраивали свои бешеные игры и влипали в истории. Бабушка потом бранила Лену и запрещала ей водиться «с этой долговязой прощелыгой из пятого дома». Но как не водиться, когда именно с ней интереснее всего? И чужие чердаки, набитые разным хламом, и старое пианино в подвале дома, где у них был штаб, на котором по очереди играли Ровена и Лёвка Иванцов, и много чего ещё. А потом всё закончилось – детство закончилось.

– Вот здесь остановимся.

Ровена припарковалась в кустах в густой тени, зашелестели ветки по стеклу, но машина практически не видна, и солнце её не достанет. Остановившись и заглушив двигатель, она открыла багажник, вытащила большой картонный ящик и, порывшись там, бросила Лене свёрток.

– На-ка, держи халат и шлёпанцы, изжаришься скоро в своём дресс-коде.

– А купальник?

– На, не плачь. – Ровена бросила Лене на колени яркие полоски ткани. – Это Тимкиной девочки, но ты тощая, тебе будет в самый раз. Надевай, не сомневайся, он стиранный.

– А ты?

– А у меня бельё чёрное, сойдёт и так. – Ровена стянула топ и юбку, бросила их в багажник. – Давай мигом, я купаться хочу – просто сил нет.

Ровена могла плавать часами. Она не любила море и никогда не стремилась летом во что бы то ни стало поехать к морю, ей всегда хватало реки. Её даже звали так, как звали одну из рек – Рона, и подруга утверждала, что все реки мира – это одна река. Она могла плескаться в воде часами, бродить по берегу или сидеть на парапете Набережной. Лена никогда этого не понимала: река пугала её своим течением, на берегу водились лягушки и змеи, водоросли щекотали ноги, в них тоже водилось всякое, что повергало Ровену в восторг, а Лену – в трепет.

– Ленка, ты чего?

– Ты же знаешь, что я боюсь всего маленького, безмозглого и кусачего.

– Ой, смотри, какая стрекоза!

Словно и нет вокруг гремящего задымлённого города, который делит на две части река. Здесь зелено и тихо, стрекозы кружат над ветками ивняка, растущего по берегу, и над жёлтыми кувшинками, колыхающимися на воде и словно вылитыми из воска.

– Идём купаться, смири свои фобии и наслаждайся.

Они прошли по горячему песку сквозь заросли, Лена опасливо поглядывала по сторонам – вдруг ящерица или гадюка, песок пёк ноги даже через подошвы резиновых шлёпанцев, и Лена почти бежала за Ровеной, которая пробиралась впереди, как атомный ледокол, держа в руках пляжную сумку.

– Рона, подожди!

– Торопись, Ленка, этот гадский песок скоро закипит. Жжётся, зараза!

Они выбрались к берегу, и Лена ощутила ногами спасительную прохладу – здесь песок был влажный, и она, сняв шлёпанцы, даже застонала от блаженства.

– Боже, как хорошо.

Только сейчас она поняла, как устала, перегрелась и как ей хочется войти в воду и погрузиться с головой в прохладу, и плевать на водоросли и лягушек.

– Пить будешь? – Ровена бросила ей кока-колу. – Только банки в пакет складывай.

Лена откупорила банку и отпила – холодный шипящий напиток охладил её, она отхлебнула большой глоток и икнула. Всегда шипучка действовали на неё так, и она её не пила, но Ровена не признаёт других напитков, так что Лена, вздохнув, снова сделала глоток. Ну, один-то раз можно.

– Я купаться. – Ровена сбросила халат и тапки на траву. – Ты как?

– Пожалуй, и я искупаюсь.

Лена оглянулась – прибрежная трава с вкраплениями каких-то ярко-жёлтых цветочков выглядела вполне чистой, но в одежду запросто могла заползти гадюка, а значит, по возвращении надо осторожно потыкать шмотки палкой, мало ли…