Читать книгу "Державы верные сыны - Владимир Бутенко"

Возбуждение исподволь отпускало ее, грудь вздымалась тише, и в углах губ появилась улыбка, когда она принялась с левретками завтракать. Милые нахалочки не довольствовались тем, что хозяйка кормила их печеньем, размоченным в сливках, а своевольно под хохот ее залезали на стол и, оттесняя одна другую, выхватывали зубками куски колотого сахара. Избаловались, зело приохотились к сластям всяческим…

В девять утра, вернувшись в спальню, она без задержки начала утренний прием для первых лиц. Стройный, подтянутый, в безупречно сидящем на нем сюртуке пожаловал Козицкий. Личный статс-секретарь отвесил низкий поклон, она протянула руку. Немолодой уже щеголь проворно поцеловал ее, чуть тряхнув париком.

– Садитесь, Григорий Васильевич, – разрешила императрица и вскользь глянула на себя в настенное зеркало. Розовый гродетуровый капот с широкими складками, скрывающими полноту, в тон ему тюлевый чепец очень освежали лицо, принявшее после написания письма и крепчайшего кофе свежесть, молодо блестели глаза. «Недаром, гласит русская поговорка: сорок пять – баба ягодка опять. Пожалуй, это правда, – усмехнулась Екатерина. – Как я хочу целоваться с Гришенькой…»

– Ваше Величество, реляция от генерала Бибикова и от Фонвизина весьма обнадеживающая весть.

– Скажи прежде, как твои доченьки-малютки?

– Пищат, Ваше Величество.

– Это хорошо, что они погодки. Вместе расти будут. Вишь, ты человек уже почтенный, а папаша – неопытный. Непременно навещу твою замечательную женушку Екатерину Ивановну… Итак, читай. Нам недосуг очки одевать. В долговременной службе государству притупили зрение и теперь должны поневоле их употреблять.

– Генерал сообщает, что следом за викторией майора Гагрина, отбившего у злодеев Пугача Кунгур, февраля третьего сего года очищен Воткинский завод. Разбойники трусливо отступают, прячутся и разбегаются, аки крысы.

– А что доносит Фонвизин?

– «Все отраженные деташементы без изъятия теперь не уступают похвальному поступку майора Муфеля. Злодеи везде, где ни найдены, побиты, разогнаны и рассеяны… Войски Вашего Императорского Величества с разных сторон ко гнезду злодея четырьмя дорогами подступают. Нет сомнения, чтоб при благости Господней сего злодея с буйною его толпою они не поразили. Февраля пятого дня сего года».

– Очень похвально. Фонвизин не токмо воин примерный, но и пером, как я узнала, недурно владеет… Самозванца, гнусного убийцу, покарает Бог, и мы исполним Высшую волю.

– Также получен рапорт от генерал-аншефа князя Долгорукова.

– Мы слушаем.

– «Всемилостивейшая Государыня! Служа Вам и Отечеству, спешу уведомить, что южные рубежи наши сызнова атакованы варварами османскими, кои злоумышляют ногайские орды возмутить против России, подбить их к вероломству. Чрез досужих людей известно нам, что нарицающийся ханом Девлет-Гирей в конце минувшего года приплыл в Суджук-Кале из Порты. И, отрекшись от мирного Карасунского договора, его братцем подписанного, учинил среди всех ногайских племен смуту, преклоняя их на свою сторону. Сей мнимый хан Девлет силой в двадцать пять тыщ конных и пеших воинов кружит по кубанским степям, тревожа наши кордоны. Дважды отражали его нападения отряд Бухвостова и полк Уварова. Верные нам верховоды ногайцев не поддались на уговоры ханских гонцов. Одначе, иные мурзы искусились на неприятельские посулы.

Похваляется Девлет-Гирей двинуться на Дон, разорить станицы и крепости. Мы пошлем при надобности еще полка два конных в распоряжение Бухвостова. И намерение дальнейшее имеем выгнать его с Кубани, освободить Копыл[9], опрокинуть османа вспять от Суджук-Кале и Тамани.

Остаюсь с отменным к Вашему Императорскому Величеству усердием и преклонением

Генерал-аншеф Долгоруков».

– Стало быть, ни покойный османский султан Мустафа, ни теперешний Абдул-Гамид притязаний своих на Крым не оставили, – раздраженно проговорила Екатерина, глядя в окно, выходящее на Дворцовую площадь. Над ней пропархивали крупные снежинки.

– Пригласите главу Иностранной коллегии. Он, полагаю, давно в секретарской.

Никита Иванович Панин, толстенький и узкоплечий, в красном камзоле, расшитом золотом, в зачесанном назад парике, с улыбкой на пухлых губках твердой поступью вошел в спальню и приложился к руке императрицы. Но его услужливо-внимательный вид нисколько не повлиял на устоявшееся к нему отношение императрицы. «Хоть и воспитатель сына ты, Панин, но лицемер и двурушник. Не ценишь моего расположения. Интриги плетешь за моей спиной!» – промелькнуло в голове, но она привычно сдержалась и указала на кресло напротив себя.

– Долгоруков озадачил нас посланием. Некто назначенный Портой, новый хан, дерзостно ведет себя на Кубани. Учиняет нападения на мои войска. Что сказать изволите?

– Ваше Величество! Намедни доставлена депеша от посланника нашего в Крыму Петра Петровича Веселицкого. Сообщает он, что смута там супротив государства нашего с каждым днем назревает. Шагин-Гирея, на которого по Вашей милости столь много денег издержано, не принят Диваном. Хан Сагиб-Гирей не обладает полной властью, в замыслах коварен, а вмешиваться войскам нашим Вы запретили весьма.

– Ногайские мурзы всего год назад давали обет, клятвенно уверяли, что дорожат дружбой с Россией. Почему же до сих пор не утихомирит их сераскир Казы-Гирей?

– По сей именно причине, что перекинулась смута и на ордынских ногаев, раздоры между ними велики. Мы всячески стараемся их примирить. Для этих целей я разрешил Щербинину использовать изрядную сумму.

– Подарков не жалейте. Ордынцы зело на них падки и сребролюбивы. Мы должны удержать ногайские племена в дружбе. Кроме этого передайте командующему Кавказским корпусом Медему, чтобы в переговорах с кабардинцами был также вежлив.

– Увы, пристав Кабарды Таганов доносит, что и в Кабарде неспокойно. Влиятельные владетели готовы переметнуться к единоверцам, принять власть Порты.

– Не есть ли это козни французов и Марии-Терезии?

Панин иронично улыбнулся.

– После того как австрийцы получили Галицию, их политика по отношению к государству Российскому содружественна. Впрочем, нами посланы в Париж и Вену конфиденты[10].

– Здравие графа Алексея Григорьевича Орлова, как я могу судить по его виду, поправилось. Не пора ли ему возвращаться в Ливорно?

– Смею думать, что давно пора. Его пребывание в России затянулось. Граф с декабря отсутствует в Архипелаге. А все мы ожидаем скорейшего прибытия в Архипелаг флотилии Грейга. Вы милостиво удовлетворили просьбу Орлова прислать эскадру взамен непригодных судов. Его план разрушить Салоники и Смирну, дабы затруднить поставку товаров Порте, вполне осуществим. Хотя граф, как свидетельствуют мои агенты, подвержен частым болезненным припадкам. И, быть может, его просьба об отставке обоснованна…