Читать книгу "Испытание ядом - Мария Снайдер"

– Нет. Иначе тебе станет плохо, – ответила она.

И я, неохотно оставив тарелку на столе, двинулась вслед за ней в свою комнату.

– К восходу солнца будь готова приступить к работе, – предупредила она и вышла за дверь.

В маленькой комнатке находились узкая металлическая кровать с грязным матрацем, простой деревянный стол и стул, ночной горшок, шкаф, светильник, маленькая печка и окно с плотно закрытыми ставнями. Серые каменные стены ничем не были украшены. Я опробовала матрац – он был слежавшимся, комковатым и чуть проседал. Конечно, по сравнению с тюремной камерой и это было совсем недурно, но, тем не менее, я не ощутила радости.

Ничто здесь даже не намекало на уют. После зрелища каменного лица Валекса и строгости Мардж я мечтала о чем-то мягком – хотя бы об одеяле и подушке. Мне, как потерявшемуся ребенку, надо было к чему-нибудь прижаться и быть при этом уверенной, что это нечто не причинит мне боль.

Я повесила лишнюю одежду в шкаф и подошла к окну. Подоконник был довольно широким, так что я могла на него усесться. Ставни закрывались изнутри. Трясущимися от усталости руками я подняла задвижки, распахнула ставни и зажмурилась от неожиданно яркого света. Потом прикрыла глаза рукой и сквозь пальцы изумленно уставилась на пейзаж, открывавшийся из окна.

Я находилась на первом этаже замка, всего в полутора метрах над землей.

Между моим окном и конюшней располагался двор для выездки и псарня. А конюхи и псари вряд ли обратят внимание, если я попытаюсь сбежать. Совершенно спокойно можно было спрыгнуть вниз и исчезнуть. Искушение было слишком сильным, и останавливала меня лишь мысль о том, что через два дня мне суждено погибнуть. Возможно, я еще совершу побег, когда буду готова заплатить жизнью за два дня свободы.

По крайней мере теперь у меня появилась надежда.

Глава 3

Кнут впился в мое тело, обжигая болью.

– Шевелись! – крикнул Рейяд.

Я неловко увернулась, так как была привязана веревкой к столбу, установленному в центре комнаты.

– Быстрей, быстрей! – снова закричал Рейяд.

Кнут щелкнул еще раз и еще. Разорванная рубаха не могла защитить от жалящих ударов кожаного кнута.

«Сбеги, – спокойный нежный голос раздался у меня в голове. – Отправь свою душу подальше, где тепло и спокойно. Оставь свое тело».

Этот вкрадчивый голос явно не принадлежал Рейяду или Брэзеллу. Может, это был избавитель? Какой простой способ спрятаться от мучений. Однако я преодолела искушение и продолжила уворачиваться от хлыста. От усталости мое тело дергалось из стороны в сторону, я металась по комнате, как обезумевшая колибри…

Я проснулась в темноте мокрая от пота. Смявшаяся униформа прилипла к телу. Снившиеся мне кошмары отступили, но дверь сотрясалась равномерными ударами. Перед тем как уснуть, я подперла ее стулом, чтобы ночью никто не вломился. И теперь стул скрипел и покачивался от каждого нового удара.

– Уже проснулась! – крикнула я.

Грохот прекратился, и когда я открыла дверь, то увидела на пороге вечно хмурую Мардж со светильником в руках. Я поспешно переоделась и выскочила за ней в коридор.

– Мне показалось, ты сказала – на рассвете…

Она наградила меня таким взглядом, что я прикусила язык.

– Рассвет уже наступил.

Я проследовала за Мардж по целому лабиринту потайных переходов, чувствуя, как с каждой минутой утро все прибывает и прибывает. Окно моей комнаты выходило на запад, скрывая от меня первые солнечные лучи. Мардж погасила светильник в тот самый момент, когда я ощутила аромат свежих булочек.

– Завтрак? – глубоко вдохнув, чуть ли не с мольбой спросила я.

– Нет. Тебя покормит Валекс.

Образ завтрака, приправленного ядом, творит чудеса с аппетитом. При воспоминании о «Пыльце бабочки» желудок у меня тут же сжался. И к тому моменту, когда мы достигли его кабинета, я уже убедила себя в том, что вот-вот лишусь сознания и умру от яда, если сейчас же не получу противоядие. Когда я вошла в кабинет Валекса, он расставлял на столе тарелки с дымящейся пищей. Часть стола была расчищена. Сдвинутые в сторону бумаги были свалены в кучи. Он указал рукой на кресло, я села и принялась оглядываться в поисках чашки с противоядием.

– Надеюсь, ты… – Он внимательно посмотрел на меня, и я не отводя глаз, ответила ему столь же уверенным взглядом.

– Поразительно, как меняют человека ванна и свежая униформа, – заметил Валекс, с отсутствующим видом жуя кусок ветчины. – Мне следовало бы помнить об этом. В будущем это может пригодиться. Ну, начнем, – добавил он, ставя передо мной две тарелки с яичницей и ветчиной.

– Я бы предпочла начать с противоядия, – заливаясь краской, выдавила из себя я.

Валекс ничего не ответил, и я заерзала на стуле.

– Пока ты не должна ощущать каких-либо симптомов. Они проявятся лишь сегодня ближе к вечеру. – Он пожал плечами и двинулся к своему шкафчику. Набрал в пипетку несколько капель противоядия из большой бутылки с белой жидкостью и снова запер ее в шкафу. Вероятно, я проявила повышенный интерес к местонахождению ключа, так как Валекс сделал какой-то пас рукой, и тот исчез, словно растворившись в воздухе. Затем он передал мне пипетку и уселся за стол напротив меня.

– Выпей, чтобы мы могли приступить к сегодняшнему уроку, – промолвил он.

Я выдавила содержимое себе в рот и сморщилась от горечи. Валекс забрал у меня пипетку и протянул мне синий кувшин.

– Понюхай.

В кувшине находился белый порошок, похожий на сахарный песок, однако пах он как розовое дерево. Валекс указал рукой на стоявшие передо мной тарелки и сказал, чтобы я выбрала ту, которая обрызгана ядом. Я принялась принюхиваться, как гончая, преследующая свою жертву. От тарелки, стоявшей слева, исходил легкий запах розового дерева.

– Хорошо. Значит, если ты почувствуешь, что этот запах исходит от какого-нибудь блюда командора, отошли его обратно. Этот яд называется «Тигтусом» и убивает человека в течение часа. – Валекс отодвинул в сторону отравленную яичницу.

– Ешь, – указывая на другую тарелку, промолвил он. – Тебе понадобятся силы.

Весь день я занималась тем, что нюхала разные яды, пока у меня не начала кружиться голова. Обилие названий и ароматов начали уже путаться у меня в голове, и я попросила у Валекса бумагу, перо и чернила.

– Не знаю, почему, но ты продолжаешь меня удивлять, – застыв, промолвил он. – Мне следовало бы помнить, что генерал Брэзелл дает образование своим сиротам. – Валекс пододвинул ко мне принадлежности для письма. – Можешь забрать это с собой. На сегодня достаточно.

Я молча выругала себя за то, что, можно сказать, напомнила Валексу свои прегрешения, и забрала предложенные вещи. Суровое и беспощадное выражение его лица красноречиво указывало на то, что именно он думает. Будучи подобранной и воспитанной Брэзеллом, я отплатила благодетелю тем, что убила его единственного сына. Я понимала, что Валекс никогда не поверит, моему рассказу о том, как все было в действительности.