Читать книгу "Ницше - Пол Стретерн"

Зимуя в Ницце, Турине, Риме или Ментоне, лето Ницше проводил на высоте «1500 метров над миром и еще выше над людьми» – в Сильс-Марии, приозерной деревушке в швейцарском Энгадине. Сегодня Сильс-Мария – уютный маленький курорт, но здесь сохранилась простая комната, в которой обычно жил и держал свою аптечку Ницше. Горы отвесно вздымаются над озером, заканчиваясь заснеженным пиком Бернина (высота – 4048,6 метра), который отмечает границу с Италией. За домом начинаются тропинки, по которым можно уйти далеко в горы, где Ницше любил бродить, размышляя над своей философией и останавливаясь у одинокой скалы или ревущего потока, чтобы записать мысли в блокнот. Атмосфера этих мест – далекие вершины, грандиозные панорамы, ощущение одинокого величия – отражается в тоне его произведений. Когда видишь, где именно обдуманы многие из творений Ницше, некоторые из их достоинств и ошибок становятся понятнее.

В основном Ницше жил в полном одиночестве, снимая недорогие комнаты, постоянно работая и питаясь в дешевых ресторанах – и все время борясь с оглушающими головными болями и изнуряющими недугами. Нередко его рвало целыми ночами, и, бывало, он не мог работать по три-четыре дня в неделю. Но каждый год выходила его очередная книга поразительного уровня. «Утренняя заря», «Веселая наука», «По ту сторону добра и зла» – все эти работы содержат мощную критику западной цивилизации, ее ценностей и психологии, а также ее противоречий. Стиль Ницше ясен и афористичен, экстравагантных идей почти нет. Это не систематическая философия, но философствование высочайшего порядка. Многие (если не большинство) базовых ценностей западного человека и западной цивилизации подвергнуты исследованию и признаны пустыми. Как написал Ницше в своей неопубликованной записной книжке: «Гибель христианства – от его морали (она неотделима); эта мораль обращается против христианского Бога (чувство правдивости, высоко развитое христианством, начинает испытывать отвращение к фальши и изолганности всех христианских толкований мира и истории. Резкий поворот назад от «Бог есть истина» к фанатической вере «Все ложно»[12]. Подобных разрушений еще никто не производил, хотя за сто с лишним лет до того Юм уже в значительной мере совершил подрывную философскую работу. (Но возрождение немецкой метафизической системы потребовало снова прибегнуть к сокрушению основ.)

Все 1880-е гг. Ницше по-прежнему работал в одиночестве, безвестный и никем не читаемый, трудясь тем интенсивней, чем невыносимее становились изоляция и непризнанность. Только в 1888 г. датский критик еврейского происхождения Георг Брандес начал читать лекции по философии Ницше в Копенгагенском университете. Но, к несчастью, было уже поздно. В 1888 г. Ницше завершил ни много ни мало четыре книги, и в его сознании стали появляться трещины. Он был великий мыслитель и знал это; надо было, чтобы и мир тоже узнал это. В «Ecce homo» он пишет о «Заратустре» как о самой высокой и самой глубокой книге, которая когда-либо существовала, – заявление, которое всегда приводит в действие критические высотомеры и ставит вопрос о доверии. Как будто этого недостаточно, он выбирает для некоторых глав книги названия «Почему я так мудр», «Почему я пишу такие хорошие книги», «Почему являюсь я роком»[13], предостерегая в них от употребления алкоголя, советуя очищенное от масла какао и одобряя работу своего кишечника. Высокопарность и поглощенность собой, характерные для «Заратустры», мстительно возникают здесь вновь в виде мании.

В январе 1889 г. всему приходит конец. Во время прогулки по Турину Ницше упал в слезах, обхватив шею лошади, которую избивал ее хозяин. Его отнесли домой, где он стал писать открытки Козиме Вагнер («Я люблю тебя, Ариадна»), королю Италии («Дорогой Умберто… Все антисемиты стреляют в меня») и Якобу Буркхардту (подписываясь «Дионис»). Буркхардт понял, что произошло, и связался еще с одним другом Ницше, который тут же приехал за ним.

Ницше был психически болен и уже не поправился. Почти наверняка излечить его не удалось бы и сегодня. К болезни привели переутомление, одиночество и страдания, но первопричиной был сифилис. Он достиг третьей стадии, для которой характерен «паралич мозга». После краткого лечения в клинике Ницше был передан на попечение своей матери. Теперь он был безобиден. Почти постоянный болезненный транс низвел его до растительного состояния. В минуты просветления он смутно припоминал свою прошлую жизнь. Беря в руку какую-нибудь книгу, он говорил: «Ведь и я тоже писал хорошие книги?»

В 1897 г. умерла его мать, и за Ницше стала присматривать его сестра Элизабет Фёрстер-Ницше. Это был последний человек, который по идее мог бы ухаживать за ним. Младшая сестра Ницше Элизабет вышла замуж за Бернарда Фёстера, школьного учителя-неудачника, ставшего известным антисемитом. Ницше презирал его самого и его идеи. Фёрстер основал в Парагвае колонию чистокровных арийцев под названием Новая Германия, завезя туда небогатых крестьян из Саксонии. Кончилось все разорением и самоубийством Фёрстера. (Остатки Новой Германии существуют в Парагвае до сих пор, хотя «раса господ» живет примерно так же, как местные индейцы, отличаясь от них разве что светлыми волосами.) Вернувшись в Германию и взяв на себя заботу о больном брате, Элизабет решила сделать из него великого человека. Она перевезла его в Веймар, известный своими культурными ассоциациями с Гете и Шиллером, надеясь создать здесь архив Ницше. Потом она стала редактировать неопубликованные записные книжки брата, введя в них антисемитские идеи и лестные записи о себе самой. Эти записные книжки и были опубликованы под названием «Воля к власти». Позже они были очищены от привнесенного мусора крупным специалистом по Ницше Вальтером Кауфманом и стали, возможно, величайшим творением Ницше.

В начале труда Ницше дает характеристику грядущей эпохи. «Скепсис по отношению к морали является решающим. Падение морального мироистолкования, не находящего себе более санкции, после того как им была сделана попытка найти убежище в некоторой потусторонности: в последнем счете – нигилизм. «Все лишено смысла (невозможность провести до конца толкование мира, на которое была потрачена огромная сила, вызывает сомнение, не ложны ли все вообще истолкования мира)». Может показаться, что это отрицает смысл любой философии, однако Ницше игриво продолжает: «Весь познавательный аппарат есть абстрагирующий и упрощающий аппарат, направленный не на познавание, но на овладевание вещами: «цель» и «средство» так же далеки от истинной сущности, как и «понятия». И далее он показывает, что есть наше знание: «Все наши познавательные органы и чувства развились лишь применительно к условиям сохранения и роста. Доверие к разуму и его категориям, к диалектике – следовательно, высокая оценка логики – доказывает лишь проверенную на опыте полезность ее для жизни, но не ее «истинность». Его психологические замечания столь же проницательны, как всегда, но теперь они ведут от предварительных озарений к фундаментальным (и опасным) откровениям. «Радость наступает там, где есть чувство могущества.

Счастье – в охватившем всего тебя сознании могущества и победы.