Читать книгу "Гретель и тьма - Элайза Грэнвилл"

– Все верно, – сказал Йозеф слегка ошарашенно. – А вас как зовут?

– У меня нет имени. – Лили повернула руку запястьем кверху. – Только номер.

– Номер? – фыркнула Гудрун. – Сколько еще эту ерунду?.. – Йозеф метнул в нее предостерегающий взгляд, после чего вновь обратил все внимание на девушку.

– У всех есть имя, фройляйн. Так мы отличаем одного человека от другого.

– С чего вы взяли, что я человек? – Лили пристально глядела на свой неплотно сжатый кулак и медленно разогнула пальцы, явив белую бабочку – ее пятнистые крылья чуть помялись, но, видимо, не пострадали: бабочка мгновенно спорхнула прочь и присоединилась к нескольким другим, бесцельно выплясывавшим восьмерки под потолком. – Так много, – пробормотала она. – Тысячи, миллионы, по одной на каждую сворованную душу. Их уже слишком много, не сосчитаешь.

– Ах да, – согласился Йозеф, – бабочки издавна ассоциировались с человеческой душой. В греческой мифологии…

Лили сомкнула пальцы.

– Не бабочки. Они – цветы.

Йозеф глянул на Гудрун. Поджав губы, та присела, надулась и перебирала край фартука. Он откашлялся и вернулся к обсуждению исключенности Лили из человеческой расы. Он улыбнулся.

– Не вижу причин не считать вас человеком.

– Я не принадлежу к человечеству. Сначала я была чистой идеей. Потом воплотилась в существо, на которое возложена очень важная задача.

Йозеф кивнул, но от высказываний воздержался.

– А родились вы здесь, в Вене? Нет? Может, вспомните, где провели детство?

– Я не рождалась. Меня создали сразу вот такой.

– Как и всех нас, – согласился Йозеф. – Создатель вселенной…

– Вы думаете, я – ангел? – спросила Лили, глядя прямо перед собой. – Нет, я и не ангел. Уверена, вы слышали об Олимпии…

– Эрнст Хоффманн, – пробормотал Йозеф, понимающе кивая. – Красавица-автоматон из его рассказа «Der Sandmann»9. Разумеется, но…

– Она умела произносить лишь «А, а». Считайте, что я – примерно такое вот существо, только гораздо умнее. Машина, созданная по образу и подобию взрослой самки человека.

– Ясно. – Йозеф откашлялся. – Созданная.

– Недоделанная, по-моему, – буркнула Гудрун, стряхивая с себя воображаемую пылинку.

– Что ж, – сказал Йозеф, многозначительно приподняв плечо в ответ на реплику Гудрун. – Поскольку у вас нет имени, я стану звать вас Лили. – Он подождал возражений, но их не последовало, хотя губы ее шевельнулись. – Расскажите же нам, Лили, о вашей задаче.

Лили глянула на него всей синевой и зеленью глаз.

– Я пришла найти чудовище.

– А… И чудовище это – здесь, в Вене?

– Нет, – ответила Лили, – но он грядет. Смотрите. – Она раскрыла ладонь, и, к изумлению Йозефа, еще одна любопытно крапленая бабочка на миг задержалась там – черные точки на ее крыльях похожи на пустые глазницы черепа, – а затем вознеслась по спирали к потолку и заплясала в бесконечном танце у них над головами.

– Где…

– Суп застынет с минуты на минуту, – сказала Гудрун и постучала ложкой по тарелке. – Ешь. Мы за этим сюда и поднялись.

Йозеф выхватил ложку у нее из рук и вручил девушке.

– Поешьте немного, фройляйн?

Лили глянула на суп и сморщила нос в некоем подобии отвращения.

– Машинам не нужно есть.

– В Вене навалом народу, который бы с удовольствием его съел, скажу я тебе, – фыркнула Гудрун, приняв это замечание на свой счет. – Я тебе дам – нос воротить от годной еды. Ты кто такая вообще?

– Тихо, фрау Гштальтнер! – взревел Йозеф. – Ни слова больше.

– Ха, – только и сказала Гудрун, сложив руки кренделем на груди.

Йозеф вновь протянул ложку, ручкой вперед, приглашая Лили ее взять.

– Ну же, Лили, поешьте хоть чуть-чуть. – Не хотел он повторять историю, кормя ее, но, поскольку девушка продолжила смотреть в стену, подумал, что ничего другого не остается. Она уже наверняка проголодалась. Йозеф помешал суп и набрал немного в ложку, старательно избегая застывшего жира. – Откройте рот, Лили. – Рот был красив, губы прекрасной формы, пухлые, многообещающие, и Йозеф почти представил, как ими утолить свой собственный голод. Сердце у него ёкнуло. Ложка резко дрогнула, жидкость вылилась из нее почти вся. – Немедленно откройте рот, Лили, – сказал он настойчивее, чем хотел. – Вам нужно есть.

Получился приказ. И быть может, так и надо было, ибо Лили тут же подчинилась. Это и встревожило, и обрадовало Йозефа. Кормя ее, он едва мог смотреть, как прижимается к ее нижней губе неглубокая ложка. Время от времени появлялся розовый кончик языка и слизывал поблескивавшие остатки супа.

Лили дважды попыталась отвернуть голову, но настырная ложка не отставала. Йозеф прекратил кормление, лишь заметив, что Лили держит суп во рту, но не глотает.

– Хорошо. – Он исподтишка провел пальцем за отсыревшим воротником. – Теперь отдохните, Лили. Позже еще поговорим.

За дверью Гудрун смерила его суровым взглядом.

– Лучше б я с ней разобралась. Начнете потакать ее глупостям, и конца им не будет.

– Бедному дитя скоро полегчает.

– Ох, горбатого могила исправит, – отозвалась Гудрун, унося поднос.

Йозеф поморщился. Неужели он ведет себя настолько очевидно? Затем ему подумалось, что при Матильде Гудрун никогда бы не посмела разговаривать с ним так неуважительно.

– Пришлите ко мне Беньямина. – Он не стал добавлять любезности, чтобы смягчить приказ до просьбы. Равновесия это все равно не восстановит. – И приготовьте что-нибудь поплотнее девушке на вечер. Холодное мясо, фрукты, сыр – чтобы она могла брать руками. – Повторять кормление он был не в силах.

– А вы еще пойдете с ней разговаривать? – От взгляда Йозефа Гудрун побагровела, но глаз не отвела. – Если да, я с вами.

– Отправьте ко мне Беньямина, – повторил он, не ответив.

Юноша был явно недалеко. Йозеф едва успел устроиться, как услышал тяжкий топот рабочих сапог по коридору, ведшему из кухни. И вот их, сапог этих, хоть свежевымытых, хоть каких, Матильда тоже не потерпела бы. Он открыл дверь прежде, чем Беньямин успел забыть постучать.

– Что-нибудь обнаружил, Беньямин? Какие-нибудь пересуды о пропавшей девушке?

Беньямин покачал головой.

– Ничего. Ну, не считая судомойки Гроссманнов. Она сбежала десять дней назад. Их кухарка сказала, что она заскучала по дому и отправилась на ферму к отцу. Но то не Лили. – Он уставился в свои ладони. – Хедда гораздо старше и страшна как смертный грех, а зад у нее, как трамвай. А больше ничего. Еще пару уличных девок нашли мертвыми в Шпиттельберге.

– Ты все равно не отступайся, – сказал Йозеф, коротко поразмыслив. – Кто-то что-то должен знать. Она же не с неба упала. По тем же причинам, что мы с тобой обсуждали, я не желаю посвящать во все это посторонних – если это не совершенно необходимо. – Он тщательно разложил на столе ручки. – А пока Лили не сказала о своей семейной истории ничего вразумительного.