Читать книгу "Первая психологическая помощь - Гай Л. Винч"

Дэвида никогда не приглашали на вечеринки, у него практически не было друзей, во время ланча он всегда сидел за столом один, а на переменах ни с кем не общался. Проблемы с координацией движений и мышечная слабость не позволяли ему участвовать во внешкольных мероприятиях и заниматься спортом вместе с ребятами из его квартала. Несколько робких попыток посещать внеклассные занятия для детей с ограниченными возможностями закончились плачевно, потому что из-за своего относительно «неплохого» состояния здоровья Дэвид выделялся на фоне остальных (иногда в буквальном смысле слова) и в целом плохо подходил для участия в такого рода программах. В результате основополагающая потребность Дэвида в принадлежности к коллективу оставалась неудовлетворенной на протяжении всего детства и подросткового периода. Постоянное (и нередко жестокое) отвержение причиняло ему огромную душевную боль.

Я встретил Дэвида вскоре после того, как он окончил школу – за пару месяцев до начала занятий в местном колледже. Хотя мысль о посещении колледжа приводила его в восторг, он с ужасом ждал возобновления травли и унижений со стороны новых «товарищей». Родители, чтобы успокоить Дэвида, уверяли его, что студенты колледжа более зрелые и понимающие, чем школьники, поэтому ему будет проще влиться в коллектив. Но бесконечная череда отвержений подорвала уверенность Дэвида в себе, и он не мог отделаться от страха. «Они посмотрят на меня всего пару секунд, а затем отвернутся, – сказал он во время первого сеанса. – И так поступят лучшие из них. Худшие будут просто потешаться надо мной».

Я согласился с Дэвидом в том, что первое впечатление может оказаться не самым благоприятным (я не видел смысла отрицать то, что жизнь не раз доказывала ему), и спросил, знает ли он, как исправить это впечатление в дальнейшем. Мы начали обсуждать его поведение в возможных социальных ситуациях, и вскоре я понял, что его коммуникативные навыки находятся в зачаточной стадии. Годы отчуждения и нехватка общения вылились в неспособность принимать правильные решения и говорить нужные слова в самых обычных ситуациях. В ответ на мое наблюдение Дэвид не обиделся, а лишь подтвердил, что все так и было.

Мы решили провести лето в работе над его социальными навыками. Для этого мы очертили круг гипотетических ситуаций и разыграли их по ролям. Дэвид также согласился со следующим утверждением: любое начальное отвержение со стороны однокурсников в колледже не будет носить сугубо личный характер. Оно будет проистекать из их незнания медицинских проблем Дэвида и чувства дискомфорта, которое люди обычно испытывают, находясь в компании людей с ограниченными возможностями. Как следствие, мы решили провести мозговой штурм, чтобы найти как можно больше способов снять напряжение и преодолеть чувство неловкости, которое его шаткая походка и слюноотделение могут вызвать у одногруппников (например, с помощью уместной шутки). К сентябрю Дэвид почувствовал себя готовым к новому вызову – обучению в колледже. Он все еще опасался, что его отвергнут, но сейчас в его распоряжении находились отличные инструменты для манипулирования социальными ситуациями. Следующий терапевтический сеанс должен был состояться спустя неделю после начала занятий.

В назначенный час Дэвид вошел в мой кабинет со страдальческим выражением лица. Он упал на диван, глубоко вздохнул и рассказал: «В первый день я пришел на занятия чуть раньше и сел в первом ряду. Никто не захотел садиться рядом со мной. Поэтому на следующей паре я решил занять средний ряд. Не прошло и нескольких минут, как передо мной сидело несколько человек. За мной также не было ни одного свободного места, а я снова был один. На третью пару я тоже пришел заранее, но на этот раз подождал почти до самого начала занятий, а затем занял место между двумя студентами. Я поздоровался с ними, а они только кивнули в ответ. Один пересел на два места дальше буквально через пару минут после начала лекции. Другой ни разу не взглянул на меня, а после окончания пары поспешно удалился. С остальными повторилась та же история. Люди пялились на меня, словно я их не видел, или просто отворачивались. Никто со мной не разговаривал. Никто не смотрел мне в глаза, даже преподаватели».

Рассказ Дэвида сильно меня разочаровал. Он претерпел немало физических и эмоциональных страданий, был жертвой насмешек и всю жизнь находился в полнейшей изоляции, поэтому я хотел, чтобы с ним наконец произошло что-то хорошее. Я не ставил перед собой и перед ним заоблачных целей, считая, что даже небольшая порция социального принятия значительно повысит его самооценку и улучшит качество жизни. Мы проработали несколько месяцев над исправлением неблагоприятного первого впечатления, которое Дэвид мог произвести на окружающих. Но ровесники продолжали его избегать: никто не желал садиться с ним рядом, смотреть ему в глаза или разговаривать с ним. А значит, у него не было возможности применить полученные знания.

Дэвид сильно упал духом, и я боялся, что он может окончательно разочароваться в себе и в жизни. Психологические раны, наносимые постоянным отвержением, были очень глубокими, ведь на долю юноши выпало столько душевных страданий, сколько иному не выпадет и за всю жизнь. Я очень хотел помочь ему переломить ход событий. Пусть результаты первой недели ничем нас не порадовали, но отчаиваться было рано. Тем не менее, чтобы иметь хоть какие-то шансы на успех, ему следовало сперва залечить свежие раны, нанесенные недавним отвержением.

Как лечить психологические раны, наносимые отвержением

Многие случаи отвержения, с которыми мы сталкиваемся, являются весьма болезненными (как в примере с Анджело), повторяющимися (например, травля в школе или на работе), а также могут быть одновременно и теми и другими (Дэвид постоянно сталкивался с отвержением и насмешками со стороны ровесников и одноклассников). Если в подобных ситуациях психологические раны своевременно не залечиваются, риск осложнений очень велик. Но отвержение не всегда требует скорой психологической помощи. Например, люди, «пережившие» эксперимент с мячом, скорее всего, полностью оправятся от микротравмы, даже если никто не объяснит им, что это была инсценировка (в реальности объяснения даются всегда). Однако давайте откроем нашу психологическую аптечку и посмотрим, какие лекарства в ней находятся.

Общие рекомендации по лечению

Отвержение может наносить четыре эмоциональные раны, каждая из которых иногда требует оказания первой психологической помощи. Речь идет о продолжительной душевной боли, гневе и агрессии, снижении самооценки и ослаблении чувства принадлежности к коллективу. Как и в случае с любыми другими ранами, эмоциональные порезы и царапины, наносимые отвержением, лучше всего лечить сразу после получения, чтобы избежать «инфекции» и психологических осложнений. Помните: мы говорим лишь о средствах первой помощи; они могут быть неподходящими или недостаточными в случае глубоких травм, в том числе сильно пошатнувших психическое здоровье человека. В конце главы вы найдете подсказки относительно того, когда стоит обратиться за советом к профессионалу.

Одни из предлагаемых здесь лекарств подходят сразу для нескольких видов ран, тогда как другие имеют более ограниченное действие. Средства первой помощи перечислены в том порядке, в котором их следует принимать. Лекарства А (опровержение самокритики) и В (возвращение чувства собственного достоинства) в первую очередь воздействуют на эмоциональную боль и сниженную самооценку, тогда как лекарство С (восстановление социальных контактов) помогает при ослаблении чувства принадлежности к социальной группе. Каждое из этих трех лекарств уменьшает гнев и подавляет агрессивные импульсы. Лекарство D (снижение чувствительности) носит факультативный характер и иногда имеет неприятные побочные эффекты эмоционального плана.