Читать книгу "Блатные псы - Владимир Колычев"

– Кто там еще внизу? – спросил он.

– Ты еще ответишь… Не знаю, кто ты там такой! – прохрипел «капитан».

– «Бронник», надеюсь, у тебя не фальшивый? – усмехнулся Максим и с силой ударил задержанного – ногой в бок.

– Ты что творишь, гад! – взвыл тот от боли.

– «Бронник» проверяю… Может, из пистолета проверить?

– Да пошел ты!

– Кто там внизу? – повторил Одинцов.

– Да пошел!..

Майор выразительно глянул на Ожогина, склонился над «Лыковым» и обыскал его. Залез под бронежилет, нащупал под курткой пистолет, вынул его, осмотрел. А ствол боевой, итальянская «беретта», такие пистолеты на вооружении российского спецназа не состоят. Разрешения на такое оружие и быть не могло. Зато имелось служебное удостоверение, выписанное на имя капитана Лыкова Ильи Григорьевича. Были еще и водительские права, принадлежащие Марку Игоревичу Сколкову. Нетрудно было догадаться, где подлинник, а где «липа». Если, конечно, и права не были фальшивыми.

А Ожогин изъял у своего задержанного только пистолет, такую же «беретту». Парня даже липовым удостоверением не снабдили, а из настоящих документов у него ничего не было – ни прав, ни техпаспорта на машину. И ключей от автомобиля не было ни у того, ни у другого. А пешком эти «ряженые» ходить не будут, значит, был кто-то третий, в машине.

Радиостанции ни у кого из задержанных не оказалось, телефон был только у Сколкова, но сигнал с него в режиме реального времени никуда не поступал, так что третий боец бандитского «спецназа» мог находиться в неведении. Может, и не знал он, что происходит с его дружками.

Одинцов оставил задержанных под присмотр Кустарева, а сам с более опытным Ожогиным спустился вниз. Сколков не сказал, на какой машине они приехали, его напарник отмолчался в ответ на вопрос, а ломать их – только время тратить. Время, в течение которого их сообщник мог уйти.

Машину можно было определить по водителю, который в ней находился. К дому припаркованы были, как правило, пустующие машины, такие сразу можно было выбрасывать из поля зрения. Одинцов поступил проще, он обратился к пожилой женщине, сидевшей на скамейке у подъезда. Он подсел к ней, попросил не жестикулировать руками, а спокойно показать взглядом, из какой машины вышли омоновцы с оружием. Женщина размеренно кивнула в сторону черного «Лендкрузера», который стоял боком к навесу с мусорными контейнерами.

Максим степенно поднялся и неторопливо направился к машине, стараясь на нее не смотреть. Но водитель его словно почувствовал и тут же резво взял разгон. Двигатель мощный, приемистость отличная. Преследовать машину Одинцов не стал. Пока до своего автомобиля добежишь, пока заведешь, да и смысла особого нет, когда главные действующие лица в наручниках. Он запомнил номера, достал свой телефон, чтобы объявить перехват, но зазвонил мобильник, изъятый у Сколкова. В трубке послышался взволнованный сбивчивый голос:

– Марк, что там у вас? – Судя по звукам, мужчина говорил из движущейся машины.

Одинцов ничего не стал говорить. Потребовать, чтобы беглец вернулся и сдался ему на милость? Он только посмеется в ответ. Обрушиться на него с угрозами? А если Максим не сможет его взять? Если не сможет, зачем тогда сотрясать воздух пустыми угрозами? Лучше ничего не говорить, не пугать беглеца, чтобы он не выбросил свой телефон. В системе МВД существует бюро специальных технических мероприятий, сотрудники которого смогут определить местонахождение телефона, с которого прошел звонок. Не так давно Максим обращался к специалистам из этой службы, они помогли установить координаты лукоморских братков, которых подозревали в покушении на Кустарева. Координаты Туманова и Еремеева… Установили. И трупы нашли. С тех пор никакого покоя…

Не заходя в дом, Одинцов позвонил человеку, который мог решить проблему с координатами, и договорился с ним. Он уже был возле подъезда, когда его внимание привлек «Форд» патрульно-постовой службы – с включенными проблесковыми маячками, но без сирены. Автомобиль остановился, из него вышли люди в форме. Грузный старшина с щегольскими усиками выбирался из машины неторопливо, с важностью и напыщенностью простого человека, не обремененного большой ответственностью. Зато молодой лейтенант был внутренне собран, сосредоточен, заряжен на действие. Максим уже видел этих людей, имел с ними дело, и машина не поддельная, как это могло быть. И бывало…

Он внутренне расслабился, но все-таки смотрел на эту пару настороженно. Патрульные направлялись к подъезду, и, как выяснилось, им нужна была сто двадцать четвертая квартира. Кто-то из соседей правильно отреагировал на шум в доме, позвонил на «ноль два». Одинцов объяснил ситуацию, велел доставить в управление одного из двух задержанных, а Сколкова решил забрать сам, причем велел раздеть ряженых.

– Эй, начальник, ты не прав! Это самоуправство! – запротестовал Сколков. – Это издевательство над человеком!

– По мне, так лучше издевательство над таким человеком, как ты, чем издевательство над формой.

Нельзя их выводить во двор в полицейской форме, пойдет слух по городу, что задержали очередных «оборотней». Вроде бы положительный момент: идет борьба с преступностью, полиция избавляется от внутренней нечисти. Но у злых языков свое видение и понимание, у них все в черном свете…

Глава 3

Неоновая лампа гудела, как механический комар со стальным жалом. Возможно, именно такое сравнение и пришло на ум задержанному. Сколков старался держаться спокойно, но вена у него на лбу нервно пульсировала, и мышцы на шее напряглись, как будто он собирался обернуться, посмотреть, что там у него за спиной.

Тихо в помещении для допросов, очень тихо, поэтому шум лампы действовал на нервы. Одинцов молчал, неторопливо и даже с какой-то садистской отрешенностью заполняя «шапку» протокола. И Сколков молчал, всем своим видом давая понять, что ему не о чем говорить с каким-то там начальником уголовного розыска. Он пытался изображать из себя большую величину, но именно поэтому смотрелся жалко и униженно.

В коридоре за решетчатой стеной послышались шаги.

– Разрешите!

В помещение для допросов вошел полицейский в форменной куртке, молодой парень, пышущий здоровьем и жизненной энергией.

Максим вопросительно глянул на него.

– Старший лейтенант Глинкин! – представился офицер.

– Узнаешь? – Одинцов кивком головы показал на задержанного.

Сколкова выводили из дома в трусах и в майке, но в управлении позволили одеться в полицейский камуфляж. В нем он сейчас и сидел.

– Ну, что-то знакомое, – сощурив глаза, кивнул парень.

Одинцов хорошо помнил криминальную историю годичной давности. Широкомасштабную историю, в которой поучаствовал Никиткин…

История эта началась с убийства человека, спавшего, как оказалось, с женой Никиткина. Фраер тогда попал под подозрение, и ему пришлось выкручиваться. В числе подозреваемых была и гражданка Лукашова, бывшая любовница покойного. В общем-то, она и была виновной в гибели гражданина Нефелина, но вину свою признавать не хотела. Тогда в дело вмешался Никиткин, он попытался разговорить Лукашову силой, для этого и отправил к ней своих людей, переодетых в форму спецназа. Лукашовой дома не оказалось, «ряженые» собрались уезжать с пустыми руками, но за воротами нарвались на патруль вневедомственной охраны. Старший лжеспецназовцев представился Глинкину капитаном Барановым…