Читать книгу "Слезы счастья - Льюис Сьюзен"

Розалинд знала, что если ее подозрения оправдаются, то, несмотря на горячую любовь, которую всегда питала к отцу, она вряд ли когда-нибудь сможет его простить. И никогда, никогда не сможет принять Лизу Мартин в их жизнь.

Уронив голову на руки, она глубоко и судорожно вздохнула. В общем-то, Розалинд не надеялась чего-то достичь своим сообщением, но, набирая и отсылая его, почувствовала себя лучше. Теперь же ей казалось, что весь мир вокруг нее рушится.

ГЛАВА 2

Дэвид Кирби шагал по подземному переходу между Вестминстерским дворцом и Порткуллисом[1]и выглядел настолько довольным собой, насколько может выглядеть мужчина, у которого скоро свадьба. Тот факт, что за лицом, которое он показывал миру, крылось другое, которое омрачалось не столь радужными мыслями, никого не касался. Да и сам он, по правде говоря, не склонен был предаваться им сейчас, потому что сегодняшний день пока что складывался весьма удачно.

Почтительно пропустив мистера Кирби вперед, на следующую ступень эскалатора, ведущего в Порткуллис, встал руководитель его аппарата, красивый и неукротимо честолюбивый Майлз Фарадей, за которым последовали два весьма способных исследователя, но они, однако, несколько тускловато смотрелись на его фоне. Что до самого Дэвида, он редко задумывался над своей внешностью, что нисколько не мешало ему, отлично сложенному мужчине шести футов росту с темными, полными огня глазами и копной седых волос, выглядеть неотразимо.

Он возвращался к себе в офис из палаты, где провел последние полчаса, сидя среди заднескамеечников и слушая, как премьер-министр отвечает на вопросы. Нельзя сказать, что он провел время с огромной пользой, учитывая слабость выступления премьера, ибо Дэвид был не из тех, кому нравилось наблюдать, как человек увиливает и изворачивается в неловкой ситуации. Но, по правде говоря, мало кому удалось бы лучше справиться под таким давлением и градом требований уйти в отставку.

Сам Дэвид не выносил на обсуждение никаких вопросов, предоставив лидеру оппозиции яростно критиковать реакцию Кабмина на утечку информации. Тот, прежде чем взяться за привычное дело, буквально облизывался в предвкушении разгрома оппонента. Однако скромное молчание мистера Кирби не помешало операторам компании «Би-би-си» наводить на него камеры, и не раз. Их интерес, несомненно, был вызван недавними слухами, что при следующей перетасовке кабинета его восстановят на посту министра иностранных дел, который в прошлом ему пришлось оставить, чтобы проводить больше времени с тяжело больной женой. Поскольку все знали о его близкой дружбе с теперешним министром, он считался весьма вероятным преемником. С другой стороны, никто всерьез не верил, что правящий кабинет, о котором мало кто, кроме премьера, был высокого мнения, расстанется со своими полномочиями без боя.

Дэвид давно понял, что политика всех уровней — это не только бесконечный круговорот грязных историй, но и чистейшей воды гоббсовский[2]театр, где в коридорах власти таится больше афер и макиавеллиевского коварства, чем духов невинно обезглавленных. Он бросился в жернова Вестминстерской машины с готовностью и энергией честолюбца, мечтающего о высоких чинах, и успех сопутствовал ему с первых дней. Быстро пришел первый министерский пост, за ним последовали еще два, а потом его назначили министром иностранных дел. Именно тогда завязалась его дружба с государственным секретарем[3]Колином Ларчем и получили известность мероприятия, которые прозвали «вечерний виски у Кирби», — шумные встречи политиков из разных партий, которые Дэвид, как правило, проводил в своей просторной квартире в Пимлико. В свое время за приглашениями на эти вечеринки гонялся весь город, и теперь, выдержав почтительную паузу после кончины миссис Кирби, некоторые коллеги и журналисты стали намекать Дэвиду, что с нетерпением ждут возрождения вечеров. Но в его планы это не входило. Много воды утекло с тех пор, все изменилось, и сам он изменился за то время, пока ограничивался скромной ролью местного члена парламента.

Сейчас, пока Дэвид и его команда шагали вдоль нашумевших деревьев[4]по отделанному известняком вестибюлю Порткуллиса, направляясь к расположенным в дальнем конце кофейням и закусочным, Майлз давал краткую сводку по графику на остаток дня. Дэвид слушал его и одновременно вспоминал, как неприятно было чувствовать на себе взгляды камер. Он никогда не стеснялся выступать перед публикой, скорее наоборот — если нужно было для дела, он давал команду медийщикам подключать все камеры, микрофоны и ноутбуки, какие только можно найти в городе. Да и теперь нельзя было сказать, что он побаивается света прожекторов. Или все-таки можно?.. Прежнего кайфа внимание прессы ему явно не приносило. Он как будто становился нетерпеливым и даже раздражительным оттого, что журналисты вились вокруг него, вместо того чтобы заняться людьми, которые были, как он считал, более достойны их внимания.

Дэвид ободрил коллегу-депутата с севера, которого «Новости мира» недавно обвинили в занятиях сексом втроем прямо в своем кабинете в здании парламента, уверив его, что нисколько не сомневается, что это выдумки репортеров, и шагнул в лифт, который придерживал для него Майлз.

— Вы в самом деле ему верите? — спросил Майлз, отправив кабину вверх.

Дэвид пристально на него посмотрел.

— О чем ты? — спросил он.

У Майлза сделался удивленный вид.

— О слухах насчет секса втроем.

Дэвид нетерпеливо помотал головой, давая понять, что не хочет обсуждать этот вопрос.

— Прошу прощения, — сказал он, услышав, что на айфон пришло сообщение. Хорошо, если это Эдит из министерства иностранных дел предупреждает его, во сколько сегодня вечером возвращается секретарь. Однако на экране высветилось имя Лизы, и, ощутив волну удовольствия, которая часто захлестывала его при воспоминании, что они снова вместе, но оставляла после себя какой-то совершенно лишний и ненужный осадок вины, Дэвид решил сохранить сообщение и прочитать его, когда останется один.

Они вошли в компактный офисный блок, где за столом сидела Карен, личный секретарь Дэвида, а все доступные поверхности, включая пол, были завалены кипами досье, писем и справочников. Майлз читал информацию с планшет-блокнота:

— ... а Том Уокер интересуется, не хотите ли вы принять на себя дела Билла Уэйнрайта, когда тот уйдет в отставку по окончании срока, — говорил он, когда Дэвид повесил пиджак и плюхнулся в огромное вращающееся кресло.