Читать книгу "Любовь - Ханне Эрставик"

Юн идет в сторону центра. Горку обвивают фонари, он движется от одного к другому. Ухо ловит отголоски далекой музыки и шум моторов, ага, думает Юн, аттракционы заработали. И прибавляет шагу. Но на пустыре около больницы останавливается, отламывает палочку от ветки и выводит на снегу свое имя.

Юн. Чуть погодя разметает его: оставлять следы ни к чему. Палочка зашвыривается в лес так далеко, как только хватает сил. Он припускает дальше, на ходу дуя на руки.

Впереди дороги он видит за поворотом двух девчонок на коньках. У них длинные волосы, когда девчонки кружатся, волосы разлетаются вокруг головы. Коньки фигурные, замечает он. На таких только кружиться. У него самого коньки с длинными, воронеными полозьями. Он нагоняет выписывающих пируэты девчонок. Теперь видно, что они разучили несколько движений и пытаются делать их синхронно. Поверх непромокаемых штанов они нацепили коротенькие юбочки, тоже мне, думает он, прямо фигурное катание в телике. Дорога белая-белая. Без грязных кантов, как в городе. Здесь для этого слишком мало машин. Он прислоняется к фонарю и смотрит на фигуристок. Старается не моргать. Руки сует в карманы: погреть. Брюки тесные, ладони едва протискиваются. Ему приходит в голову, что он похож на героя вестерна – стоит, подпирает стену у дверей салуна. Изо рта – облачко пара, когда оно поднимается до середины глаз, он отгоняет его резкими выдохами. Одна из девчонок подходит ближе. Она стоит перед ним на коньках, классно держит равновесие. Девочка спрашивает, не хочет ли он сходить с ними на площадку. У нее так замерзло лицо, что она не может толком выговорить «площадка». Они дружно смеются.

Вибеке дует на пальцы, машет кистями рук. Интересно, который теперь час? Не сегодня ли, в среду, она хотела не забыть посмотреть что-то по телевизору? И что это было? Она аккуратно подтягивает халат повыше на плечи, идет в гостиную, включает телевизор, нажимая на кнопку костяшкой пальца. Ну конечно. Начало пропустила. Английский сериал, вот что ей сказали на работе. Хоть что, все равно удовольствие послушать чистый английский, а не пресный квакающий американский.

Она полулежа устраивается на диване, положив голову на подушку. Махровый поясок халата медленно сползает по внутренней стороне бедра. Левая рука легко нащупывает на столике пачку сигарет.

– Слишком холодно, – встревает вторая девчонка. – И втроем неинтересно, людей мало.

У нее поверх ботинка чехлы на молниях. Они белые, Юну кажется – теплые и мягкие. Он стоит между девочками. На коньках они выше него.

– А у тебя коньки есть? – спрашивает та, что подошла первой.

– Да, – отзывается Юн. – Я в первой группе конькобежной секции. Правда, я пока не очень, тренировался мало.

Он рассказывает о старике с коньками. Они никогда не слыхали о Кубке Приполярья. Юн чувствует, что глаза снова дергаются.

Тогда вторая девочка говорит, что ее старший брат самый сильный конькобежец во всем районе. Брату уже двенадцать. Первая усмехается: нуда, ваша семья во всем первая. Юн складывает пальцы лодочкой и дышит на них.

– На, возьми мои варежки, – говорит та, первая, – я сейчас другие принесу.

Она машет рукой в сторону ближайшего дома. И протягивает Юну варежки. Красные. Он надевает их. Маловаты. Зато совсем новые, даже мягкая подкладка не замухрилась. Вторая девочка говорит, что ей пора домой. Она вытаскивает шапку из кармана и двумя руками начинает натягивать ее на голову. Варежки торчат над ушами. Так она похожа на кролика, думает Юн.

Они идут к дому. Юн оглядывается и видит, что вторая девчонка уже далеко. Она не катится, а шагает, высоко поднимая ноги.

Он должен подождать в коридоре, пока она спросит разрешения, чтоб он к ним зашел. В центре зеленого ковра на полу ручеек воды, натаявшей с зимних сапог, кучей сваленных слева и справа вдоль всего коридора. Точно как у нас дома, думает Юн. Он всегда обметает ботинки веником на пороге, но, сколько ни обметай, вода натаивает все равно.

Стены в предбаннике серые. Дверь внутрь дома коричневая с рифленым стеклом. Раздаются голоса, течет вода, потом кран закрывают. Чем-то пахнет, но Юн не может разобраться чем. Потом он слышит приближающиеся шаги. Сквозь стекло он видит размытый силуэт девочки, красное пятно свитера, руку, которая тянется к двери и к нему.

В доме пахнет дровяной печкой, вот чем. Сухостью. Они поднимаются на второй этаж. Там несколько дверей. Она отворяет одну из них, зажигает верхний свет и пропускает Юна вперед. Она делит комнату с кем-то, понимает Юн, увидев две кровати. Прямо напротив двери – окно. Оно смотрит на задний двор и лес.

Юн подходит ближе. По обеим сторонам окна болтаются цветастые занавески. Кусок между домом и лесом освещен, свет падает из окон. Юн думает о том, до чего все-таки похожи черные тени стволов на белом снегу на штрихи на бумаге. Чем дальше, тем штриховка гуще. На горизонте сплошная черная полоса. Она спрашивает, почему он все время делает так глазами. Не знаю, отвечает Юн. Я стараюсь не моргать, да не выходит. Теперь он повернулся к девочке. Девочка несколько раз подряд зажмуривает глаза. Трудно, говорит она. Я не замечаю, отзывается Юн. А у моей тети стеклянный глаз, кивает девочка. Она, когда была маленькая, обожала подглядывать в замочную скважину, а мой папа однажды встал с другой стороны и сунул в замок отвертку, ну чтоб она от него отстала. Поиграем? Прежде чем он успевает открыть рот, она вытягивает из-под кровати поле с черно-белыми фишками. Поставив его между собой, они усаживаются на полу.

Серия закончилась, по экрану бегут титры. Вибеке садится; если она еще хочет взять книги, пока библиотека не закрылась, то пора поторапливаться. Карие глаза. Они повсюду. Стоит ей моргнуть, и они начинают мелькать перед глазами, как всполохи на радужке после яркой вспышки. Интересно, а как это – жить с инженером? Чем он занят в свободное время? Она идет в спальню, надеть что-нибудь спортивно-симпатичное, так, чтоб наряд не выглядел тщательно продуманным. Инженера еще может не оказаться в библиотеке, хотя это вовсе не исключено, податься здесь некуда. Она гадает, в каком разделе он может пастись. Научпоп. Детективы. Путешествия. Биографии. А может – поэзия? Она в ванной, укладывает волосы феном. Наклоняется вперед, сперва корни, затем концы, потом откидывает волосы с лица. Все тип-топ. Она улыбается своему отражению, копается в косметичке в поисках пудры, прикидывая, как он относится к пудре. Потом проносится по дому, собирая в пакет книги, которые надо сдать.

В коридоре на ходу смотрится в зеркало, застегивая куртку. С верхней площадки лестницы кричит «Юн», снова оборачивается к зеркалу, кричит еще разок, смотрит на часы – через полчаса закрытие. Черт, Юн уже лег, а она даже не заглянула пожелать спокойной ночи. Она вспоминает его ресницы, совсем белесые. Она вертит головой перед зеркалом: волосы мягко струятся, обрамляя лицо. Но она переусердствовала с феном, голове еще жарко. Она подхватывает ключи, лежащие на низком столике, поднимает пакет с книгами, улыбается себе в зеркале и выскальзывает за дверь.

На парковке около Культурного центра в несколько рядов стоят машины. Водители из-за мороза не выключают двигателей. Сидят в машинах, опустив стекла, и перекрикиваются с соседними авто. Вибеке не вслушивается в их переговоры. Она захлопывает дверцу и дергает ее для верности. Конечно, думает Вибеке, вот в тиволи народ валит, а в библиотеке вечно пусто. Хотя как раз здесь в нее не грех сходить. Она такая уютная, с красивыми постерами на стенах и живой зеленью. Вибеке спускается по лестнице – библиотека расположена в подвале Культурного центра. Кто-то свистит ей вслед, она не оглядывается.