Читать книгу "Гвардия - Сергей Мусаниф"

Оставив бедолагу в состоянии глубокого эмоционального шока, вызванного моим беспечным заявлением о том, что мы собираемся брать Аль-Махруда вдвоем, мы выбрались из тьмы тоннеля в вечный сумрак жилых районов. Мы пересекли небольшую площадь, кое-как освещенную горящими через один фонарями, растолкали локтями толпу подгулявших шахтеров и оказались у входа в ресторан с интригующим названием «Распутный дракон», широко распахнувшего перед нами свои тяжелые двери, окованные фальшивым золотом.

С одного взгляда на внутреннее убранство было понятно, что это заведение среднего пошиба. В нем не обнаружилось ничего интригующего, кроме уже приведенного мной названия. В полутемном зале было шумно, тесно и накурено, вентиляционные системы явно не справлялись с кучевыми облаками табачного — и не только табачного — дыма. Судя по специфическому аромату, здесь баловались венерианской травкой и не обделяли вниманием авалонский схлоп. Можно догадаться, что меню состоит исключительно из даров местной фауны, известной своей крайней ограниченностью, и больше чем на крысу из соседнего вентиляционного тоннеля, поданную под псевдонимом кролика с гарниром из клонированных овощей, рассчитывать не приходится. Иными словами, обычная тошниловка. Хвала Полковнику, что мы пришли сюда не ради еды. Но я все-таки испытал невольный приступ сочувствия тем парням, которые вынуждены питаться здесь ежедневно.

Главным украшением обеденного зала являлась массивная, стилизованная под древнекитайскую скульптура, отлитая из того же сомнительного материала, что и входные двери. Не надо обладать моим ста пятидесяти шести единичным ай-кью, чтобы догадаться, что изображает она дракона.

Сосчитав количество лап, змеиных туловищ, огромных голов с распахнутыми ртами и свисающими из них языками, а также заостренных хвостов, переплетающихся между собой и со всем остальным, я убедился, что драконов все-таки два. Занимались они, видимо, распутством, хотя, не являясь признанным экспертом в области ксенобиологии, степени извращенности или, если пожелаете, распутности их позы я оценить не мог.

Мы с Шо немного постояли у дверей, привыкая к местному освещению, грохоту и дыму. На эстраде лабал небольшой, но очень шумный оркестр. Оглядевшись, мы двинулись в дальний и самый темный угол зала, где можно было хоть как-то расслышать собеседника.

Как мы и думали, интересующие нас личности прибыли на место встречи заранее. Значит, они уже успели прощупать обстановку на предмет наличия наших людей в зале и насажать своих. Обычная практика в таких случаях, но вот только из-за страшной спешки мы не успели ничего этого запланировать, поэтому наших людей здесь не было.

Мрачный здоровяк с накачанной фигурой, увешанный оружием по самые брови, развалился на хлипком, готовом в любой момент сдаться под навалившейся на него тяжестью стуле и посасывал дрянное местное пиво. Откуда я знаю, что оно дрянное? Местное пиво иным быть не может по определению.

Телохранитель, отметил я. Он слишком бросался в глаза, чтобы быть единственным телохранителем в этом зале. Скорее всего, подсадная утка, призванная отвлекать наше внимание от настоящих стрелков. Их здесь должно быть несколько, я полагаю, не менее трех, и все они не сводят с нас видоискателей своих боевых орудий.

Рядом с телохранителем сидел низкорослый, коренастый, смуглолицый, бородатый одноглазый субъект. Он пил дорогой новошотландский ром из хрустального бокала, невесть как оказавшегося в этой дешевой забегаловке, и попыхивал длинной тонкой сигарой в золотом мундштуке.

Деятели между собой не переговаривались: умственный коэффициент телохранителя, похоже, не позволял поддерживать даже легкую беседу о погоде, а смуглому и вовсе не было нужды говорить. Это был Аль-Махруд.

Итак, предел мечтаний любого оперативника сидел в трех метрах от нас, пялил свои маленькие глазки сквозь сигарный дым, и вся его поза вопила: «Арестуй меня, добрый человек!»

В таких ситуациях существует лишь две модели поведения, каждая из которых способна привести к желаемому результату.

Первая модель довольно-таки проста. Если вас человек семь-восемь (тут уж чем больше, тем надежнее), все вы ребята крепкие, вооруженные до зубов и небоящиеся прочитать собственные некрологи в завтрашних газетах, вы можете просто броситься на объект, парализовать его метким выстрелом и попытаться оттащить для допроса в Штаб-квартиру под шквальным огнем группы поддержки. Неизбежный минус данного варианта поведения заключается в реальном риске навлечь неприятности не только на свою высокопрофессиональную шею, которая для этого и предназначена, но и на шеи других посетителей заведения, вполне приличных людей, жизни коих мы обязаны всячески оберегать.

Вторая модель несколько тоньше. Вы подходите к искомому объекту, выдаете себя за тех, встречи с кем он ждал всю свою сознательную жизнь, и вступаете с ним в легкую и непринужденную беседу на интересующие его темы. По ходу дела вычисляете его сообщников, рассчитываете наиболее эффективные методы их нейтрализации, выбираете подходящий для атаки момент и лишь после того парализуете объект метким выстрелом и пытаетесь доставить его для допроса в Штаб-квартиру под шквальным огнем группы поддержки. Дополнительный бонус второй модели поведения заключается в том, что по ходу вашего разговора объект может сболтнуть что-нибудь интересное относительно своих намерений. Не буду кривить душой, подобные вещи в реальной жизни срабатывают крайне редко, но и вся реальная жизнь — лотерея, а значит, надо играть. И я сделал первый ход.

Подойдя к столику, я уселся на один из свободных стульев. Шо, согласно нашему сценарию, остался стоять у меня за спиной.

— Курсы телеметрических соседей никогда не пересекаются, — сказал я.

Эта прописная истина вакуумной баллистики, известная любому школьнику, сегодня служила паролем.

— Если только мозг центрального компьютера не заражен Паркинсоном, — выдал отзыв телохранитель.

Это были единственные его слова за весь вечер. Впрочем, меня удивил сам факт, что он смог произнести такую длинную фразу, при этом не шевеля складками на лбу и не водя слюнявым пальцем по строчкам шпаргалки.

После бенефиса телохранителя инициативу взял в свои руки его работодатель.

— Вы ковбои? — спросил он тоном человека, интересующегося, не больны ли мы какой-нибудь смертельно опасной и очень заразной болезнью. Тагобарским штаммом Эбола, например. С другой стороны, остается только приветствовать его деловой подход. Никаких тебе «Здрассьте, не хотите ли выпить?».

— Мне надеть сомбреро, ремень с килограммовой пряжкой и свистнуть с улицы парочку необъезженных мустангов? — спросил я довольно развязно.

Я ведь по легенде косил под хакера, а это народ наглый и независимый.

— Ты, может, и сойдешь за ковбоя, — сказал он. — Но вот твой приятель… Он больше смахивает на этих чертовых ниндзя. Ты давно свой контракт с якудзой разорвал, япошка?

Это обычное прощупывание. Аль-Махруд намеренно наступил на больную мозоль любого азиата. Причем больной эта мозоль была независимо от того, являлся ли азиат японцем, корейцем или вьетнамцем.