Читать книгу "Путин. Россия перед выбором - Леонид Млечин"

Полковник Владимир Иванович Суродин вспоминает драматическую историю, случившуюся в Ленинградском управлении, где он начинал службу. Оперативный работник готовил женщину-агента для встречи с иностранцем, которым интересовалось управление. Происходило это в гостиничном номере, куда должны были поселить иностранца:

«Номер был, естественно, поставлен на слуховой контроль. Во время тщательного инструктажа помощницы оперработник на какое-то мгновение потерял контроль на собой и оказался в объятиях агентессы… Но, видно, даже в пылу страсти осознавал, что не то делает и не в том месте… Он посчитал, что если девчонки из оперативно-технического отдела слышали, чем он занимался с агентом, то этого позора уже не пережить. Вернувшись на службу, сотрудник достал пистолет из сейфа и застрелился».

Подобные эпизоды были, конечно же, редкостью.

«Начальник одного отделения, полковник по званию, поддался соблазну и дал агенту добро на перепродажу бриллианта, — рассказывает полковник Суродин. — Прибыль от сделки поделили поровну с агентом. Об этой сделке стало известно руководству управления… Полковник получил восемь лет с конфискацией. Сердце не выдержало, и он умер от инфаркта…»

Чекисты разрабатывали и советских людей, которые ездили за границу, — на предмет их зарубежных контактов.

У меня был знакомый, который примерно в те же годы работал в разведотделе Комитета госбезопасности одной из прибалтийских республик. Работа у него, помню, была самая что ни на есть муторная: он обходил людей, которые съездили за границу — в командировку или в туристическую поездку, и выспрашивал, что они там видели и слышали. Времена были уже не свинцовые, многие его просто выставляли за дверь, откровенно над ним издевались. Но он терпел, потому что была цель. И его стойкость была вознаграждена: он сумел перевестись в Москву, в центральный аппарат, а вскоре поехал за границу под комфортным журналистским прикрытием…

Владимир Путин служил, видимо, неплохо. Университетского выпускника приметили кадровики первого главного управления КГБ (внешняя разведка). Город на Неве всегда был на особом положении, выпускники Ленинградского университета ценились в комитете. Например, для скандинавского отдела разведки северная столица всегда представляла особый интерес из-за близости Финляндии. В 1984 году его отправили учиться в Москву.

Обычно туда брали офицеров помоложе, а Путину перевалило за тридцать, он уже был майором и прослужил в комитете девять лет.

После приемной комиссии — короткие военные сборы в 98-й десантной дивизии, во время которых надо было среди прочего прыгнуть с парашютом с «Ан-2». А осенью уже началась настоящая учеба.

Учебные заведения КГБ находились в разных городах. Контрразведчиков учили в Минске (эту школу окончил товарищ и преемник Путина на посту директора Федеральной службы безопасности Николай Платонович Патрушев). Разведывательная школа (в 1968 году она стала называться Краснознаменным институтом, а после смерти Юрия Владимировича Андропова получила его имя) располагалась на окраине Москвы.

Иногородних селили в общежитии — по двое в комнату. Москвичи рабочую неделю проводили вместе со всеми, но в субботу после обеда их отпускали по домам. В понедельник рано утром возле определенной станции метро их ждал неприметный автобус, который вез слушателей в лесную школу.

Один из разведчиков, вспоминая годы учебы, говорил мне:

— Самое сильное впечатление на меня произвела возможность знакомиться со служебными вестниками ТАСС. Право читать на русском языке то, что другим не положено, сразу создавало ощущение принадлежности к особой касте. Специальные дисциплины были безумно интересными. Изучали методы контрразведки, потому что ты должен был знать, как против тебя будут работать там. Умение вести себя, навыки получения информации. Нас учили исходить из того, что любой человек, с которым ты общаешься — даже если он не оформлен как агент, является источником важных сведений. А если от него невозможно ничего узнать, то и не стоит терять на него время…

Враги и предатели

В разведшколе учились год или два. Двухгодичники, получавшие полноценное языковое и страноведческое образование, с некоторой долей высокомерия относились к одногодичникам.

У меня был близкий друг, который учился в этой школе на несколько лет позже Путина. Когда его взяли в КГБ, мы по-прежнему продолжали видеться — по выходным, но разговоры наши становились все скучнее. Он мало что рассказывал о своей новой жизни, а я расспрашивать не решался — понимал, что он обязан все держать в секрете. Не очень-то ладился и разговор на более общие темы — насчет того, что происходит в стране. Леонид Ильич Брежнев еще был жив, и что тогда говорилось на московских кухнях, известно. Но мог ли я обсуждать все это с моим другом? Разумеется, я не боялся, что он донесет на меня. Я убедился в его порядочности. Я думал о том, как бы своими разговорами не поставить его в двойственное положение.

Когда его приняли в разведшколу, он решил жениться. Начальник курса пришел к нему домой познакомиться с будущей женой чекиста. Седовласый полковник снял пальто и, потирая руки, с порога строго спросил:

— Так, где у вас книги?

Книг оказалось не так много, но когда полковник угостился пирогами, которые все утро пекла невеста, он расчувствовался и благословил брак.

Однажды мой приятель пришел ко мне с женой и товарищем, с которым вместе учился: аккуратный, неприметный молодой человек с очень внимательным взглядом. Они уже были навеселе, а у меня хорошо добавили.

В какой-то момент жена моего друга отвела меня в сторону и пожаловалась:

— Ты обратил внимание, что мой пьет, а этот только пригубливает? Завтра доложит куратору курса, что мой злоупотребляет алкоголем.

— Зачем? — искренне удивился я.

— Распределение близится. Завидных мест мало, а желающих много.

Все курсанты мечтали о зачислении в ПГУ, первое главное управление КГБ, — внешнюю разведку. Но известно было, что всех не возьмут.

— В ПГУ нужно въезжать на белом коне, — говорил слушателям начальник курса и требовал только отличных оценок от тех, кто хочет служить в разведке.

Упор — помимо специальных дисциплин — делался на изучение иностранного языка. Успехи в его изучении сильно влияли на распределение. Оперативные отделы, занимавшиеся Северной Америкой, Западной Европой, Японией, приглашали к себе тех, кто как минимум хорошо освоил язык. Выпускникам присваивали очередное звание, и они приступали к службе на новом поприще. Те, кому повезло, оставались в Москве — в центральном аппарате первого главного управления КГБ.

Выпуск состоялся сразу после принятия знаменитого горбачевского указа о борьбе с алкоголизмом, когда на всех официальных мероприятиях запретили употреблять спиртные напитки, и положенный в таких случаях банкет отменили. Попили чаю с тортом и разошлись. Путин, проучившийся год, уехал в первую и последнюю загранкомандировку по линии разведки — в представительство КГБ СССР в Германской Демократической Республике.