Читать книгу "Приказ: дойти до Амазонки - Игорь Берег"

Миронов нервно дернул щекой.

— Хороши специалисты! Какие-то бандюганы их повязали…

И видя, как возмущенно и обиженно вскинулись его бойцы, пресек их протест:

— Все! Потом разбираться будем, кто прав, кто виноват. Сейчас о деле надо думать! Предложения?

— Да какие предложения?! — Монастырев был как всегда прямолинеен. — Охрану вырубить, оружие отобрать и всем надрать задницы, чтобы неповадно было! Клетка эта — курам на смех!

— Спокойнее, Портос, не торопись! Ты знаешь, сколько охраны здесь с автоматами? Я вот только семерых видел. А если их в несколько раз больше? От нас не убудет, если еще немного в узников поиграем. Надо сначала разобраться, что и к чему. С их главным встретиться. Может, все миром уладим.

Он помолчал несколько секунд и добавил:

— Хотя это весьма сомнительно. Вы поняли, куда мы попали?

— А чего не понимать? — хмыкнул Штефырца. — Наркоту они тут готовят. И полоса для того, чтобы вывозить.

— Думаешь, наземной дороги нет?

— Если и есть, то по ней только припасы можно доставлять. Кокаин не повезешь, наверняка военные патрули шастают. Вглубь, сюда, например, не суются, а перехватывают в пути. Воздухом отсюда легче товар возить.

— То-то мы так легко улетели, — пробурчал Монастырев.

— Мы — особенное дело, на нас охота была объявлена. Вот и послали самолет. А этих кто проконтролирует?

— В прошлый раз мы как-то увильнули от знакомства с этими фабрикантами, — вздохнул Шишов.

— Кстати, — вмешался в начинающийся спор Миронов. — Я не уверен, что охота закончилась.

— Нет, командир, — авторитетно заявил оправившийся от смущения Шишов. — Скорее всего, увидев фотографии горящей «Цессны», те, кто охоту объявил, решат, что и мы с ней накрылись. И отстанут.

— Ты считаешь? — строго глянул на него Миронов, и Леня сразу сник. Ведь в том, что их застали врасплох, была большая часть его вины.

— А мне так не кажется, — продолжил Евгений. — Самолет-самолетом, но сгорел-то он на полосе, а не был сбит. Так что мы вполне могли спастись. Что и произошло. Но если на нас объявлена действительно серьезная охота, то эти люди не успокоятся и пришлют кого-нибудь проверить.

— И будет этот кто-то, — подхватил Штефырца, — вооружен до зубов и очень сердит.

— Вот именно, Миша, — кивнул Миронов. — А следовательно, долго нам здесь задерживаться не стоит. Но пока — всем отдыхать. Не будем торопить события.

Несколько минут прошли в молчании. Потом Шишов подал голос:

— А знаете, здесь не кокаин делают…

— В каком это смысле? — открыл глаза Миронов.

— Ну, чистым кокаином в основном колумбийцы занимаются. А здесь сырье для него делают — пасту коки.

— Так, — заинтересовался Монастырев. — И что ты еще про эту гадость знаешь?

— Да так, мелочи, — неохотно сказал Леня.

Но Миронов его подбодрил:

— Давай, давай! Проведи политинформацию!

Сам он многое о кокаине читал при подготовке операции, но был уверен, что люди его пробежали документы взглядом и тут же забыли. А зря, ведь те же партизаны получали от кокаиновых производителей достаточно ощутимые дотации и не гнушались этими деньгами.

— Ну, — начал Шишов, — еще три тысячи лет назад местные жители жевали листья коки и считали, что это подарок богов. Целые плантации существовали. Кока тонизировала, помогала в работе. Кстати, первая «Кока-кола», которую придумал этот аптекарь, как его, Пембертон, содержала в себе кокаиновый сироп и только спустя несколько лет его из рецепта удалили.

Ну вот. Когда испанцы в Южную Америку пришли и обосновались окончательно, землевладельцам даже разрешили платить налоги листьями коки. А позже в Англии один чудик стихи написал «Поэма о коке». Но тогда еще кокаина не было, его только в девятнадцатом веке научились изготовлять. Во Франции вино стали выпускать с кокой. «Вино Мариани» называлось. Причем для себя они делали это вино с меньшим содержанием кокаина, а на экспорт — с большим.

— Всегда говорил, что эти французики — слабосильная нация, — заметил с пренебрежением Штефырца.

— Не мешай! — недовольно сказал Портос. — Что там дальше было, Леня?

— А дальше кокаин использовали как анестезирующее средство в медицине и пытались им лечить героиновую зависимость. Но потом обнаружили, что и этот наркотик вызывает привыкание и очень вреден для человека. Стали с ним бороться. Потом американцы синтезировали из кокаина крек и пошло-поехало… Сейчас кокаин ввозят в Штаты и Европу тоннами.

— Так почему ты сказал, что здесь кокаин не делают? — не отставал Толик.

— Не выгодно, наверное, возиться, — пожал плечами Шишов. — Только полуфабрикат изготовляют, эту самую пасту. А потом в Колумбию переправляют. Там океан есть, по которому наркотики легче вывозить в другие страны.

— И как его делают, этот кокаин? — неожиданно проявил интерес Штефырца, до того слушавший рассказ Лени презрительно кривя губы.

— Довольно сложный процесс, сплошная химия. Сначала листья собирают и высушивают на солнце. За световой день один человек может собрать около двадцати пяти килограммов. А после просушки остается десять. Потом листья обрабатывают раствором извести или чем-то подобным и начинают вымачивать в керосине. Через сутки массу вынимают, а в жидкость добавляют раствор серной кислоты, что-то там оседает, керосин сливают и опять туда — щелочной раствор. Вот тогда и получается эта паста коки. Из тонны листьев выходит где-то десять килограмм пасты. Ее фасуют и переправляют в Колумбию. Там окончательная доработка. Из двух с половиной килограммов пасты получается килограмм основания кокаина. Это основание уже можно курить, как анашу.

— Но, вообще-то, насколько я помню, кокаин — это белый такой, тонкий порошок. Его нюхают, — авторитетно заявил Мишка.

— Ты что, пробовал? — спросил Леня. Равнодушно так спросил, но Штефырца почувствовал, как приятель напрягся.

— Что я, псих? В кино видел! Там все бандиты и аристократы его нюхают.

— А-а, понятно, — протянул Шишов. — Порошок получают, растворяя основу в эфире, и опять добавляют кислоту, только уже соляную. И ацетон. Фильтруют, просушивают, потом уже можно нюхать.

— Или нельзя, — сказал, словно подводя итоги лекции, Миронов. — Гораздо больший вред, чем сам кокаин, организму приносят все те гадости, которые используют, чтобы его изготовить.

И кстати, совсем не обязательно этот порошок нюхать. Есть любители колоться. Разбодяживают порошок и — в вену. А если нюхают, то, для большего шика, сворачивают трубочки из долларов. Хороший тон — стодолларовая купюра. Делают две «дорожки» — тоненькие такие ниточки из порошка и — в каждую ноздрю.

— Остаток потом в десны втирают, — встрял Штефырца и тут же добавил: — Тоже в кино видел!