Читать книгу "Серебряная богиня - Джудит Крэнц"

Из года в год Франческе доставались лучшие роли в школьных спектаклях, но никто и никогда, даже матери других учеников, не усомнился в справедливости создавшегося положения, настолько явно игра девочки превосходила игру всех остальных. Спектакль, в котором она выступала не в главной, а во второстепенной роли, был обречен на однобокость: стоило Франческе появиться на сцене, как все внимание зрителей невольно переключалось на нее. Каждый, даже незначительный ее жест был само совершенство. Франческа никогда не училась актерской игре: она просто переносила свое подвижное воображение на ту героиню, которую в данный момент изображала, и входила в образ настолько естественно, что казалось, она просто высвобождает свои эмоции, позволяя им проявиться вовне.

* * *

— На мой взгляд, из всех превратностей жизни ного агента посещение школьных спектаклей — самое ненавистное занятие, — жаловался Мэтти Файерстоун.

— А как же любовные похождения актрис? — поинтересовалась его супруга Марго. — На прошлой неделе ты говорил, что это для тебя даже хуже переговоров с Гарри Коэном.

— Очко в твою пользу. Слава богу, хоть пьеса на сей раз короткая, — согласился Мэтти, по-прежнему испытывая глубокую удрученность оттого, что вынужден идти в среднюю школу в Беркли на просмотр спектакля по пьесе Арнольда Беннета «Верстовые столбы», обожаемой большинством учащихся выпускных классов и заезженной донельзя.

— Не вздумай снова спать там с открытыми глазами, — пылко предостерегла его Марго. — Это меня нервирует, и потом, ведь Хелманы — твои старые друзья, а не мои.

— Но это ты дала им знать, что мы в Сан-Франциско. Ты обязана была помнить, что июнь — месяц выпускных торжеств в школах, — проворчал Мэтти.

В первом акте «Верстовых столбов» Франческа делла Орсо появилась в роли молодой женщины, которая вот-вот должна овдоветь, а в последнем акте ей предстояло отметить пятидесятилетие своего вдовства.

— Обрати внимание на ту брюнетку! — шепнул Мэтти на ухо Марго таким тоном, значение которого ей было давно и хорошо знакомо.

Этот тон сулил кругленькие суммы, в нем отчетливо слышался звон драгоценного металла. Они следили за Франческой, отмечая прелестный овал ее лица, мягко очерченный подбородок, прямой нос, высокие брови, придававшие ее глазам немного странное и трогательное выражение. Лишь однажды за всю жизнь Мэтти довелось повстречать женщину столь совершенной красоты, что у этой девочки, и с нее началась его нынешняя карьера — именно та женщина заложила фундамент его будущей судьбы. Слушая, как Франческа произносит слова роли, он ощутил знакомое предвкушение успеха. Марго также со всей ясностью осознала, как много сулят темные, широко расставленные, спокойные и величественные глаза девочки, пылкость ее натуры, легко читавшаяся на гладком высоком лбу и в изгибах длинной гибкой шеи. Ни тот, ни другая еще не догадывались о мире фантазий, в котором жила Франческа, об импульсивности, с которой способно меняться ее настроение, о той феерии не знающих компромиссов чувств, в которую она способна погрузиться.

Когда опустился занавес, Мэтти и Марго торопливо, насколько позволяли приличия, распрощались с бесталанной дочкой своих приятелей и отправились разыскивать Франческу делла Орсо. Они обнаружили ее за кулисами, все еще в гриме семидесятилетней старухи, окруженную толпой восхищенных поклонников. Но Мэтти не спешил представиться. Сейчас главным объектом были ее родители.

Он осаждал Клаудию и Рикардо делла Орсо в течение многих недель. Хотя они, как всегда, были преисполнены тихой радости и удивления, наблюдая за успехами Франчески на школьной сцене, предложение Мэтти подписать с их дочерью эксклюзивный контракт и перевезти девушку в Лос-Анджелес, где ей предстояло жить под бдительным оком его жены, смутило и взбудоражило их. Но постепенно, к их собственному немалому удивлению, они начали преодолевать глубокое недоверие к Голливуду, поддавшись убеждению, что Мэтти Файерстоун питает самые лучшие намерения в отношении их дочери, и испытывая удовлетворение от того, что его жена Марго, насколько они сумели разглядеть, хорошая опекунша.

Если события, развернувшиеся после постановки «Верстовых столбов», поразили Рикардо и Клаудию, то Франческу они вовсе не удивили. Она давно жила в мире грез, где чудесные превращения — дело само собой разумеющееся, а ее богатое воображение издавна нашептывало ей, что ее судьба будет не похожа на ту, которая ожидает ее товарищей по школе. Ничто не может помешать ей достичь всего, что ей предназначено.

Франческа Верной, бывшая делла Орсо, стала звездой после первого же своего фильма. Ее слава росла с поразительной быстротой в те счастливые дни, когда киностудии могли позволить себе снимать одну и ту же актрису в трех-четырех больших фильмах в год. С 18 до 24 лет Франческа снималась непрерывно, переходя из одной картины в другую. Она была создана для того, чтобы играть самые великие романтические роли. Будучи более чем на десять лет моложе Ингрид Бергман, Бетти Дэвис, Авы Гарднер или Риты Хейворт, она заняла достойное место в их ряду, получая роли, на которые обычно приглашали актрис из Англии. Никто в Голливуде не мог сравниться с ней в амплуа героинь высокого стиля — величественных, мечтательных, окруженных трагическими легендами.

Франческа прожила год в доме Файерстоунов, пока не приобрела себе маленький домик по соседству. В редкие короткие перерывы между съемками она наезжала в Сан-Франциско навестить родителей, но к 1949 году они оба уже умерли. Поскольку Франческа не принимала никакого участия в светской жизни Голливуда, пресса очень скоро окрестила ее загадочной женщиной. Это мнение всячески поддерживал Мэтти, прекрасно понимая, как притягательна подобная репутация. Отдел по связям с общественностью киностудии полностью одобрил завесу таинственности, окружавшую Франческу, поскольку сотрудники не хуже Мэтти сознавали, что правда о звезде будет совершенно неприемлема для пуритански воспитанной публики 50-х годов. Дело в том, что Франческу отличала опасная склонность влюбляться почти во всех партнеров, однако ее бурные, но короткие романы кончались немедленно, как только бывал отснят последний кадр очередного фильма. Поначалу такая особенность Франчески в амурных делах буквально убивала Мэтти, пока он не уяснил себе, что все ее увлечения быстро и неизменно приходят к одному и тому же концу. Она никогда не была влюблена в конкретного живого мужчину. Она влюблялась в принца Датского и Ромео, Хитклиффа и Марка Антония, лорда Нельсона и в дюжину других героев своих фильмов, но, как только в конце концов оказывалось, что перед ней всего-навсего простой актер, она немедленно охладевала к нему. Необузданная театральная страсть сменялась невозмутимой холодностью.

Марго Файерстоун, озабоченная столь бурными романами Франчески, и притом очень часто с женатыми мужчинами, в конце концов поинтересовалась у нее, почему бы молодой актрисе не попытаться время от времени просто поразвлечься, как поступают все молодые женщины ее возраста. В ответ Франческа с негодованием уставилась на нее:

— Боже мой, Марго! Какого дьявола, неужели ты считаешь меня похожей на Джанет Лей или Дебби Рейнольде с их маленькими романчиками на потеху киножурналам? Почему, черт побери, я должна желать поразвлечься? Какое дурацкое слово! Я претендую на нечто большее — прекрасно понимаю, как напыщенно это звучит. Можешь не беспокоиться и не читать мне мораль. Ох, я по горло сыта актерами, но только с ними мне и приходится общаться.