Читать книгу "Смуглая ведьма - Нора Робертс"

В котле загорелось пламя, заплясали искры.

— Все это подарил мне ваш отец. Это знак его любви и знак моей любви к нему. Вы, все трое, родились от этой любви.

Она швырнула в огонь котла три медных обруча и, кружа, отправила туда конский волос, собачью шерсть и перо, после чего влила кровь.

— Богиня дала мне и волю, и силу, сейчас, в этом месте я их применю. Пусть чары мои от опасности грозной детей защитят и потомство от них. Никто не посмеет поднять на них руку — на всех, кто от рода пойдет моего! Конь, сокол и пес пусть защитою служат в печали и в радости, в счастье, в борьбе. Свяжу я их клятвою кровной отныне, и станут угрозы они отводить — на черной земле и на воздухе легком, в огне и на море — вот воля моя. Да будет так!

Сорка высоко воздела руки и обратила лицо к небу.

Огонь взметнулся красным и золотым столбом, сердцевина которого светилась ярко-синим сиянием, и столб этот завивался и уходил вихрем в холодное зимнее небо.

Земля задрожала. Ледяная вода в ручье забурлила. А ветер завыл подобно загнанному волку.

Потом все стихло, замерло, и остались только трое детей. Крепко держась за руки, они следили за матерью, а та, теперь бледная как снег, вдруг покачнулась.

Брэнног шагнула к матери, но та помотала головой.

— Рано! Магия — это труд. Она дает, и она забирает. И мы еще не закончили. — Она сунула руку в котел и извлекла оттуда медные амулеты. — Для Брэнног — собака, для Эймона — сокол, для Тейган — конь. — Каждому из детей она надела на шею амулет. — Это ваши знаки и ваша защита. Они будут вас оберегать. Вы никогда не должны их снимать. Никогда! Если на вас этот оберег и вы верите в его силу, как верите в мою и свою собственную, то колдуну до вас не добраться. Однажды вы передадите свою силу тому, кто произойдет от вас. Вы сами поймете, кому именно. Станете рассказывать своим детям предание и петь им старые песни. Вы получите от меня этот дар, а потом передадите его дальше.

Тейган любовалась своим амулетом и с улыбкой вертела в ручках маленький овал.

— Красивый! Он похож на Аластара.

— В нем и есть частица Аластара, а еще тебя, меня и твоего отца, твоего брата и сестры. Неудивительно, что он красивый. — Она нагнулась поцеловать дочку в щеку. — Какие у меня прекрасные дети!

Она едва держалась на ногах, а когда с помощью Брэнног поднялась, пришлось подавить стон.

— Мне надо завершить круг. И все унести в дом.

— Мы поможем, — сказал Эймон, беря мать за руку.

Вместе с детьми она завершила магический круг и позволила им самим отнести все принадлежности в дом.

— Тебе надо отдохнуть. Садись к огню. — Брэнног подтолкнула мать в кресло. — Я заварю тебе снадобье.

— Да, и покрепче. И брату с сестрой покажи, как оно делается.

Малышка Тейган укутала ей плечи шалью, а Эймон накрыл колени пледом. Сорка улыбнулась. Она протянула руку к принесенной Брэнног кружке, но дочь отвела руку. Затем надавила на порез на ладони, пока три капли крови не упали в отвар.

— Кровь — это жизнь.

Сорка вздохнула.

— Да, это так. Спасибо тебе.

Выпив зелья, она уснула.

Глава 2

Неделю, а потом и другую она была здорова, и сила не уходила. Кэвон бился, шел напролом, подползал тайком, но она давала ему отпор.

Цвел терн, за ним распустились подснежники, и прибавляющийся день ото дня свет все больше говорил в пользу весны. Зима отступала.

Каждый вечер Сорка искала в огне своего Дайти. Когда получалось, говорила с ним, с риском для себя посылала к нему свою душу, чтобы та вернулась назад и принесла с собой его запах, голос, прикосновение — перед этим точно таким же образом напомнив ему о себе.

И тем самым укрепляя силы обоих.

О Кэвоне она ему ничего не рассказывала. Магия — это ее епархия. Против такого, как Кэвон, меч, кулак и даже воинская доблесть бессильны. Дом — до того, как она взяла в мужья Дайти, — принадлежал ей — значит, ей его и защищать. Как и детей, которых они вместе произвели на свет.

И все же она продолжала считать дни до Билтейна — дня, когда он вернется домой.

Дети росли и постигали новое. Какой-то голос у нее в голове неустанно твердил, что она должна обучить их всему, что умеет сама, причем как можно быстрее. Сорка не подвергала это сомнению.

Ночью, при свете очага и сальной свечи, она долгими часами записывала свои заговоры и заклинания, рецепты зелий и даже мысли, не обращая внимания ни на вой волков, ни на шум ветра.

Дважды ее призывали в замок к больному, и тогда Сорка брала с собой детей, чтобы те смогли поиграть с одногодками, чтобы оставались у нее на глазах, а заодно видели, каким уважением пользуется Смуглая Ведьма.

Потому что и имя ее, и все, что оно олицетворяет, потом перейдет к ним.

Но всякий раз по пути домой ей требовалось снадобье для восстановления сил, которые отнимало у нее врачевание.

Несмотря на тоску по любимому и на пошатнувшееся здоровье — а она понимала, что оно уже никогда не восстановится, — Сорка изо дня в день обучала детей ремеслу. Когда Эймон подзывал Ройбирда — теперь принадлежащего скорее ему, чей ей, — она отходила в сторону. И с гордостью смотрела, как ее малышка едет верхом на Аластаре, бесстрашная, как настоящая воительница.

И гордилась но и грустила одновременно, понимая, как часто Брэнног обходит лес вместе с верным Катлом.

Они унаследовали ее дар, но оставались детьми. Она заботилась о том, чтобы они слушали музыку, играли в игры и, насколько это возможно, сохраняли невинность.

У них бывали посетители — кому-то требовалось заклинание, кому-то — лечебная мазь, кто-то искал ответы на вопросы, кто-то заказывал приворот на любовь или богатство. Кому могла, она помогала и принимала приношения. И еще смотрела на дорогу — не спускала с нее глаз, хотя и знала, что любимый вернется не раньше, чем через несколько месяцев.

Как-то раз, когда ветер был несильный, а сквозь облака проглядывало голубое небо, Сорка с детьми отправилась на реку прокатиться в лодке, которую построил их отец.

— А говорят, колдуньи не могут передвигаться по воде, — заметил Эймон.

— Да что ты? Прямо так и говорят? — рассмеялась Сорка и подставила лицо ветру. — А мы вот плывем себе, как ни в чем не бывало.

— Так Донал говорит — ну, из замка.

— Если кто-то что-то говорит и даже в этом убежден, это еще не значит, что это правда.

— Эймон показал Донал летающую лягушку. Похвастаться хотел.

Эймон мрачно покосился на младшую сестру и, если бы не присутствие матери, наверняка присовокупил бы тычок или ущипнул.

— Летающие лягушки — штука забавная, но не стоит расходовать колдовство на развлечения.