Читать книгу "Избранницы Рахмана - Шахразада"

– Так ты больше не боишься? Ты поняла, как сладка бывает страсть?

– Да! И я хочу снова… снова! Мой господин, пожалуйста!

Ответом ей был тихий смех.

– Ты чересчур нетерпелива, мой цветочек! – ласково пожурил он ее. – Разве я не призывал тебя к терпению? Мне так многому нужно еще научить тебя, а тебе столь многое постичь! Не бойся задавать вопросы, Джамиля, сокровище мое! Иначе ты ничему не научишься. Женское тело способно принести мужчине массу наслаждений, но для мудреца одного лишь тела, пусть прекрасного, недостаточно. Царить должна душа… Но сейчас, о моя прекрасная ученица, мы продолжим урок…

Джамиля смотрела на него смеющимися глазами, но позволила себе покорно склонить голову, соглашаясь и дальше играть в эту колдовскую игру.

– А теперь одним пальчиком коснись той чувствительной жемчужины, что скрывается в твоем тайничке, Джамиля.

Он наблюдал за тем, как она, поначалу робко, а затем, осознав, на что способна сама, все более смело ласкала себя. Когда тайник увлажнился и стал сочиться жемчужной влагой, он схватил тонкое запястье.

– Твой сок такой пряный, моя пери…

У нее перехватило дыхание, но он улыбнулся ей своей обезоруживающей улыбкой, от которой сердце ее бешено забилось. Она почувствовала, что вот-вот лишится чувств. Тут он оседлал ее, оказавшись поверх нежной груди.

– Теперь заложи руки за голову, – скомандовал он.

– Зачем? – Вся ее показная покорность тотчас же улетучилась. Нет, она, конечно же, хотела довериться ему, но ее напускное невежество рождало панический страх.

– Просто это исходная позиция для следующего упражнения, мое сокровище. И не нужно бояться, – терпеливо объяснил он.

Склонившись над нею, он подпер плечи девушки подушками. Затем, приподняв свой изумительный жезл страсти – Джамиля заметила, что он несколько увеличился в размерах, – сказал:

– Открой рот, Джамиля, и прими его. Ты станешь пользоваться язычком, чтобы возбудить меня, но держи зубки подальше: ты ни в коем случае не должна сделать властелину больно! Я скажу тебе, когда остановиться.

Девушка отчаянно замотала головой.

– Не могу… – прошептала она, пораженная, но вместе с тем и зачарованная таким необыкновенным уроком. В мыслях ее промелькнуло: «О Аллах, но я ведь на миг и впрямь превратилась в девочку, которая первый раз видит обнаженного мужчину…» И мысль эта была ей сладка.

– Можешь, – тихо, но твердо возразил он. – А теперь принимайся нежно ощупывать меня язычком, мой цветочек. Нет, не убирай руки. Помни: покорность, покорность и еще раз покорность!

Казалось, она целую вечность лежала в оцепенении, ощущая у себя во рту ЭТО и не зная, как с ЭТИМ обойтись… Затем любопытство победило, и язычок, до поры забившийся вглубь, принялся ощупывать нежную плоть. Он наблюдал за ней из-под полуопущенных век, чуть дыша. Это было трудное испытание… Она робко лизнула. Потом снова. Глаза их встретились.

Рахман кивнул, воодушевляя ученицу:

– Так, так, мое сокровище! Не робей! Язычок твой не причинит мне боли. А теперь проведи им вокруг.

Во вкусе, который ощутила Джамиля, не было ничего отталкивающего. Чуть солоновато – и только. Страх понемногу уходил. Теперь язычок принялся путешествовать вкруговую.

Девушка почувствовала, что орган постепенно становится больше…

– Теперь попробуй пососать, – напряженно скомандовал Рахман.

Она повиновалась и неожиданно обнаружила, что происходящее захватило ее. Рахман приглушенно застонал, Джамиля обеспокоенно взглянула ему в лицо. Глаза учителя были закрыты, черты слегка искажены… Он изнывает от страсти и наслаждения! Девушка с удовольствием осознала, что сейчас она хозяйка положения. Она, а вовсе не Рахман! И это сознание, сознание сладкой своей власти, подарило ей прилив бодрости и сил.

– Остановись! – прозвучал приказ.

– Я что-то сделала не так? Тебе неприятно?

Она вновь заволновалась.

– Нет. – Он тяжело рухнул на постель рядом с нею и принялся согревать ее тело лобзаниями. Она вздохнула с облегчением, и тело ее выгнулось ему навстречу, когда он сомкнул губы вокруг ее соска. Он слегка посасывал его, покусывал, а затем поцеловал. Одна его рука скользнула по шелковистому животу и оказалась между ногами девушки.

Палец нашел чувствительную жемчужину и принялся поддразнивать ее.

– Я хочу тебя, – сказал он. Пальцы его постепенно углублялись в ее тело. – Ты юна и невежественна, мой цветочек, но ты разжигаешь душу и даришь прекрасное чувство!

Прикосновения пальцев воспламенили ее кровь, она изнывала от желания вновь ощутить его в себе. Он нежно и страстно мучил ее, и жемчужный сок любви тек по его пальцам.

Губы его прильнули к ее рту горячим поцелуем, которому, казалось, не будет конца. А рука не прекращала движений… и ей показалось, что она вот-вот неудержимо закричит. Все тело горело и томилось желанием. Она чувствовала какую-то тяжесть в животе и груди: казалось, они вот-вот лопнут, и наружу брызнет сладкий густой сок, словно из надломленного граната…

– Пожалуйста! – в полубеспамятстве бормотала она.

Повинуясь мольбам, он накрыл ее своим телом и глубоко вошел в нее, издав сладкий стон. Крик восторга, вырвавшийся из груди девушки, увенчал его усилия. Казалось, он заполнил ее до отказа – внутри у нее все пульсировало. Она задыхалась…

– О-о-о, мой господин, ты убьешь меня своими ласками… – простонала она.

– Чудесно, мое сокровище! – похвалил он ее.

Она крепко опоясала его ногами. Стройные руки обвили шею.

– Не останавливайся! – умоляла она. – Как это сладко! А-а-а-ах, я умираю!

– Ты спешишь, Джамиля. Опять торопишься… Ты должна вновь воспламениться, ведь я еще не удовлетворен. Помни, сперва твой господин должен вкусить наслаждения, и только потом ты сама.

– Я не могу… – голос ее звучал слабо.

– Нет, можешь! – настаивал он, и вновь стал безумствовать над ее телом.

– Нет! Нет! – Она попробовала освободиться из железных объятий, но вдруг тело ее выгнулось и соски прижались к его груди:

– А-а-а-ах! А-а-а-а-ах! – рыдала она, это повторялось вновь – к ее невероятному изумлению. И ощущение было даже сильнее, нежели минуту назад. Ногти впились в спину мужчины, волна страстного желания захлестнула ее снова.

– Маленькая волшебница… – прошептал он ей на ухо и, склонив голову, впился в ее грудь обжигающим поцелуем.

Он был почти на вершине, но она преградила ему путь, ее вожделение заставляло его вновь подниматься вверх, словно мифического Сизифа… Он с силой проникал в нее все глубже и глубже, до тех пор, пока движения его не превратились в яростные отрывистые толчки…