Читать книгу "Эра Водолея - Шамиль Идиатуллин"

А никак, спокойно ответил аждахаевец. Твердость, вы знаете, спорной была. И потом, нам что нужно – денег заработать, людей прокормить, или бумажкой пустой помахать?

Аудитория вымерла снова, а местами даже истлела.

Спасибо, молодой человек, ласково сказал Мухутдинов. На этом, пожалуй, объявим перерыв. Вас, молодой человек, не задерживаем. Можете возвращаться домой. Альберту Гимаевичу, как всегда, привет пламенный. Скоро, Alla birsä[2], увидимся.

– Такой скандал, Денис, уже не скрыть. Утечка не сегодня, так завтра пойдет. А там и до Нижнего с Москвой докатится. Вопросы возникнут. И у нас должны быть ответы наготове. Верные и единственно возможные. Я уж не говорю про то, что Мухутдинов может завтра в Аждахаево нагрянуть, чтобы с Насырова голову снять.

– Может, конечно, – задумчиво сказал Денис. – А может и выждать недельку. Чтобы Насыров попугался. Хотя он, похоже, страх на фиг вообще потерял.

– Во-во. Не понимаю я, Денис. Когда человек так себя ведет – он или дурак, или у него крыша не любить какая крутая. Ну, ты помнишь Галиуллина.

Денис помнил. Галиуллин был казанским вице-мэром, которому ГФИ интереса ради сообщил, что его кандидатура вошла в утвержденный Москвой короткий список кадрового резерва. Галиуллин обрадовался настолько, что уже через пару недель его имя пришлось вносить в другой, черный список.

– Так ведь нет у него никакой крыши! – воскликнул ГФИ.

– А может, действительно болеет? – предположил Денис.

– А может, умер, а подчиненные скрывают. А может, ваххабитом стал и оружие скупает. А может, в законники коронован и теперь по понятиям живет. Все может быть. Вот ты и выяснишь. Езжай прямо сейчас. Деньги у Нины возьми, по возвращении оформишь. В пятницу жду. Лучше раньше, но сильно не торопись. Счастливо.

Главный технолог

Райцентр Аждахаево был откровенно богатым, но каким-то заброшенным – как Сургут или Шарджа, в окрестностях которых внезапно и навсегда, в середине финансового года, высохла вся нефть. Или как элитный жилой комплекс, почти достроенный к тому моменту, как генподрядчик сбежал с деньгами.

Городской тип поселка оправдывался в первую очередь дорогами – широкими и с толстым асфальтом. В центре они были обставлены двухэтажными домами барачного типа, но веселенькой расцветки, на окраине – блочными финскими коттеджами и деревянными избами. Коттеджи были новехонькими, избы – старыми, но обязательно окруженными свежим пристроем вроде гаражей и сарайчиков. При этом Денис насчитал как минимум пять недостроенных домов обоих типов. Разглядеть детали на ходу и сквозь деревья, агрессивно заполнившие все свободное от дорог и дворов пространство, было трудно – но стройки казались заброшенными давно и решительно. Коттеджи существовали по пояс, срубы стояли безголовыми. Возможно, застройщик предпочел купить готовое жилье, высвободившееся по случаю. Но почему ни он, ни сосед-доброхот не додумались разобрать уже слепленный стройматериал и загнать его на сторону, объяснить было решительно невозможно.

При этом возле каждого второго дома стоял автомобиль – как правило, не характерный для деревень «Москвич» или уазик, а «восьмерка», «Нива», в том числе новая, или не слишком пожилая иномарка. Предпочтение отдавалось универсалам.

В результате поселок напоминал учебный автополигон в санитарный день. Кроме джипа-денисовоза аждахаевский трафик обеспечивала пара салатных школьных автобусов и несколько истошных мотоциклов с колясками. К чему, спрашивается, было так усиленно дороги мостить. Впрочем, Денис не исключал, что весь подвижный автопарк выстроился сейчас вокруг нефтяных участков и прочих поселкообразующих предприятий. Возможно, он так решил, поскольку на улицах было очень мало народу. Точнее, почти совсем не было. В течение дня, пока Дениса таскали туда-сюда, как нитяную строчку по сложносочиненному комбинезону, он заметил три-четыре группки молодых людей. И не факт, что это не была одна и та же лениво перемещавшаяся группка.

Впрочем, гораздо больше Сайфиева интересовали иные особенности Аждахаева.

Денис привык к различным моделям поведения хозяев, встречавших пусть небольшого, но все равно федерального чиновника. Одни рассыпались мелким бесом на почти невидимый бисер, себе резали подметки, а гостям мыли ноги – и все на ходу. Другие – совсем редкие – держались с диаволической гордостью, гостя игнорировали, излучая в пространство: «Раз такой умный, пусть сам все узнает». Ни эти крайности, ни то, что плескалось между ними, Сайфиева особо не трогали. Он просто в любом подходе изучаемых находил повод для снисходительного лукавого торжества по поводу того, что вот вы стараетесь, крутитесь, вертитесь, деньги суете, морды воротите – а все равно как я решил, так и будет. С вами. Со всеми.

Аждахаево выбрало иную тактику, в которой Денис никак не мог разобраться. С одной стороны, Дениса немедленно принялись опекать как наследного принца дружественной страны. С другой – бесцеремонно откармливали и пытались отпаивать (несмотря на жесткие объяснения Дениса) словно выставочного порося перед свинскими соревнованиями. С третьей, мгновенно организовали программу знакомства с районом, масштабную и бесконечную, при этом действительно любопытную: будь Денис журналистом «Советской Татарии» или бытописателем, материалу набрал бы на книгу очерков. С четвертой – внимание и радушие в направлении высокого (184 см) гостя источали сугубо чиновники низового и среднего уровня. Вергилием выступала Сания Шакурова, крупная эффектная брюнетка средних лет, заместитель главы администрации по социальным вопросам. Вокруг нее вихорьками металась челядь рангом пониже. В должности Шакурова была недавно, Насыров переманил ее из соседнего района, с какой-то небольшой должности, и не прогадал. Шакурова знала об Аждахаеве, его окрестностях, республике и вселенной все, и доводила до сведения собеседника любые данные, казавшиеся лично ей интересными – не обращая внимания на то, хочет ли он вообще это знать или видеть. Денис ее уже малость побаивался.

Сначала Сайфиева это забавляло. Денис полагал, что его просто так торжественного готовят ко встрече с первым лицом: сперва торжественная встреча антикварной «Аннушки» в местном аэропорту, ловко совмещенном с ипподромом, потом заселение в занимавший треть микроскопической гостиницы люкс с бильярдом, сауной и неработающим джакузи, далее изнурительное таскание по ударным капстройкам и ненатужное хвастовство достижениями народного и околонародного хозяйства: молокозавод, нефтегазодобывающее управление, качалки, вышки, ипподром, пасека и уже невозможно вспомнить чего еще. Наверняка, думал Денис, подвезут к загородному особняку, богатому такому, и с веранды спустится Насыров, величавый и весь в белом, как Сталин из фильма «Взятие Берлина» (или Рабинович из анекдота), пожмет руку и отечески осведомится: «Ну, как вам у нас? Никто не обижает, не надоедает?»

Так ни фига подобного. Дениса до глубокого вечера таскали по автотранспортному предприятию, Сания рассказывала о проекте «Школьный автобус», а сопровождавший гостей гендир АТП-1 согласно шмыгал носом. Ужин был организован здесь же, и Денис наконец понял смысл древней юморески про так и не заслушанного начальника транспортного цеха. Пить он опять оказался, очевидно расстроив Санию, зато от усталости потерял контроль над руками и желудком и слегка переел. Этим он слегка утешил кураторшу, которая даже перестала потирать запястье под широким металлическим браслетом.