Читать книгу "Я знаю все твои мысли - Сара Миллер"

Не успел. Гид звонил им обоим и дважды отправлял электронные письма, но ему никто не перезвонил и не ответил.

— Нет, — отвечает он мистеру Кавано. — Мы так и не пообщались.

— Каллен Маккей и Николас Уэстербек, — сообщает Кавано. — Передай им, что все вы у меня на примете. — Он подмигивает, и это самое недружелюбное подмигивание с тех пор, как люди научились мигать.

Гид скачет через две ступеньки по лестнице, устлан- ной бурым ковром, от предвкушения на сердце его становится легко. И со второй лестничной площадки видит дверь своей комнаты — 302. Она слегка приоткрыта.

Я чувствую подвох.

Гидеон медленно открывает дверь ногой. Комната большая, стены заново выкрашены белой краской и, к радости Гида, здесь начищенные деревянные полы и слуховые окна. С одной стороны потолок с живописным наклоном, а под ним — три узкие школьные кровати из черного кованого железа. Дома у Гида стены были оклеены обоями с героями сериала «Крейсер „Галактика“», а ковер был в зелено-голубую крапинку, с пушистым ворсом. Этот деревянный паркет заставляет его чувствовать себя крутым умником.

На одной кровати черный чемодан, на полу еще сумки. И кто-то… стоит в чулане. Минутку, их там двое… И они… неужели целуются?

О черт. Правда, целуются. И много чего еще. Руки в неположенных местах, все, что можно, расстегнуто…

— Извините. — Гид закрывает дверь, не совсем понимая, что он только что видел. Кажется, у девушки были длинные темные волосы, кофточка расстегнута до пупка, а в пупке — сережка… Но парень — какой же он высокий. Даже в полутьме Гиду удалось разглядеть, что бриться тому приходится ежедневно. (Сам Гид бреется раз в неделю, да и то не всегда.) Не слишком ли он взрослый для ученика школы? Я всего лишь школьник, думает Гид. И мои соседи по комнате тоже должны быть всего лишь школьниками.

— Простите, — спотыкается Гид, — это моя комната, и…

Дверь чулана распахивается, и оттуда выходит парень. Бросается ко входной двери, которую Гид оставил нараспашку. У него такие длинные ноги, что хватает полутора шагов, чтобы пересечь комнату. Какой же он огромный! У него резные скулы, которыми можно точить мрамор, зеленые глаза, широченные плечи и такие узкие бедра, что их почти нет.

— Всегда следи, чтобы дверь была закрыта, — говорит он. — Этим чертовым учителям только дай за нами пошпионить.

Гид делает шаг назад. Объективно говоря, черноволосый из БМВ симпатичнее этого парня, но это сочетание аристократической красоты, сексуальной зрелости, непосредственной уверенности и дикой животной привлекательности прямо-таки устрашает.

— В особенности это касается мистера Кавано, капитана Кавано, — продолжает парень, великолепно подражая голосу учителя — он у него сердитый, низкий, но такой напряженный, что даже жалко. — Ха! Капитан Фасолька! Пусть поцелует меня в задницу. Ты новенький? Гилберт, да?

Девчонка подходит к зеркалу и принимается расправлять кофточку и приглаживать волосы.

— Гидеон, — отвечает Гид. До этого самого момента он и не задумывался о своем теле. Но теперь вдруг словно тошнотворная волна накатила, и он внезапно ощущает себя гигантской отвратительной амебой.

— Каллен Маккей. — Каллен подмигивает и потом, словно впервые заметив девчонку, говорит: — Кэти, тебе надо убираться отсюда. — С этими словами он шлепает Кэти по попке — и, если хотите узнать мое мнение, эта Кэти словно на свет родилась для того, чтобы шлепать ее по попке.

К изумлению Гида, она краснеет и улыбается.

Вот таким я должен быть, думает Гидеон. Хочу до такой степени нравиться девчонкам, чтобы даже когда я вот так их прогоняю, они одаривали бы меня такой улыбкой.

Ну это, знаете ли, просто безобразие. Но я его понимаю. Какой мальчишка в его возрасте не хочет того же? И какая девчонка не хочет оказаться на месте этой Кэти? Я точно хочу.

— Короче, — продолжает Каллен, — в прошлом году Фасолька из кожи вон лез, чтобы вышвырнуть меня отсюда, но так и не смог подловить!

— Подловить? — спрашивает Гидеон. — На чем?

Кэти смеется и выплывает из комнаты, все время не сводя глаз с Каллена. Ее попка в красных брючках — точь-в-точь перевернутая коробка конфет, что дарят в Валентинов день.

— Эта девочка тоже здесь учится? — спрашивает Гидеон.

Каллен смеется:

— Здесь учится ее брат. Мы с ней вместе отдыхали на Мартас-Виньярде. Она подвозила брата и вот заглянула поздороваться.

Когда девчонки хотят поздороваться со мной, думает Гидеон, они просто говорят «здравствуй».

В стене напротив двери два больших окна, одно из которых ведет к пожарному выходу. Из окна видна зеленая каемка лужайки; края внешней рамы касаются ветви. В стене слева — без окон — две двери, а за ними один маленький и один огромный чулан. Мебель — как обычно в общежитии, но к стереосистеме подключен белый iPod, а в центре комнаты красуются две отдельно стоящие колонки фирмы Bang & Olufsen.

— Мы с Николасом специально выбрали эту комнату, потому что отсюда легко выбраться. — Каллен показывает на пожарный выход. — Это «Уайт», общежитие девчонок, где живут наши друзья, — говорит он, указав через боковое окно на более современное кирпичное здание с той стороне лужайки.

Легко выбраться? Интересно, думает Гид. «Выбраться» — не значит ли «улизнуть»? Щекочущая нервы, волнующая идея.

Именно так, Гидеон. В нашей школе все говорят эвфемизмами. Еще привыкнешь.

В комнату заходит Джим Рейберн, крутя на пальце ключ от фургона. Кажется, на брелоке написано что-то про рыбалку, но мне не разобрать. Увидев Каллена, Джим Рейберн грустнеет. Не от возмущения: «я не могу поверить, что мой сын получил в соседи явного негодяя», а от вопроса «почему этому мальцу, который вовсе не похож на негодяя, досталась более высокая ступень в пищевой цепочке мужской привлекательности?». Джим Рейберн ужасно не уверен в себе. Поэтому Гид и боится. Он надеется (глубоко-глубоко в душе), что вовремя распрощался с отцом и не успеет унаследовать эту черту.

— Очень приятно, — произносит Каллен и пожимает руку Джима своей большой лапой с уверенностью и дружелюбием. — Мы с Николасом с нетерпением ждали знакомства с вашим сыном. — Джим Рейберн расправляет плечи и начинает держаться чуть более открыто, столкнувшись с обезоруживающей приветливостью Каллена. Дверь, скрипнув, приоткрывается. Перед глазами Гидеона мелькает черная курчавая голова и пронзительно-голубой глаз. Щель становится чуть шире, и Гидеон видит парня. Парень не улыбается. В руках у него большой кувшин с водой. При помощи коричневой кожаной сумки он делает щель в двери чуть больше и заходит в комнату, ставит сумку на низкий деревянный комод и, по-прежнему без единого слова, исчезает в коридоре, возвращаясь с еще одной такой же сумкой. Он ставит ее на пол, подходит к той кровати, что в центре, и начинает двигать ее через всю комнату, в темный уголок, где крыша идет под уклон. Он делает шаг назад, смотрит на кровать и сдвигает её примерно