Читать книгу "Жди, за тобой придут - Владимир Романенко"

Мальчики шли прямой дорогой к раннему просветлению, и миновать его им вряд ли бы удалось, не подойди тогда первый учебный год к логическому завершению, и не начнись весёлая и бесшабашная пора летних детских каникул.

Костя был увезён к бабушке с дедушкой в Геленджик, где он впоследствии проводил каждое лето вплоть до десятого класса, и лишённый товарищеской поддержки вынужден был переключить своё внимание с бесчисленных «журавлей» в московском небе на соблазнительных приморских «синичек» штучного образца.

Вдохновлённый опытом служения идеалам совершенства, Костя забыл о своём перекосе в область корпоральных переживаний, и начал смотреть на юных представительниц слабого пола, в первую очередь, как на произведения искусства.

Глава третья

Бельгия, Гент, июнь 2006

Будучи украинцем по происхождению, Эдик имел редкую в славянском мире особенность: он с детства увлекался латынью и сыпал модными цитатами направо и налево.

С Костей они познакомились, как это часто бывает за границей, в русском магазине, эдакой отдалённой копии современных российских сельпо.

Тогда же состоялась и их первая (но далеко не последняя!) совместная дегустация. В пивном вопросе Эдик, к великой Костиной радости, оказался человеком более чем сведущим, а о бельгийской географии и достопримечательностях познаниями обладал просто феноменальными.

С момента переезда в Бельгию он начал интересоваться всем, что было связано со сверхспособностями, целительством, эзотерическими школами, божественными откровениями, Шамбалой, древними могущественными цивилизациями и всякого рода просветлениями и просветлёнными.

Не сказать, чтобы это кипучее хобби реально способствовало каким-то переменам в давно устаканившемся течении Эдиковой жизни, но вот объём информации, который сие занятие оставляло в его неутомимой голове, был поистине впечатляющим.

Пока Эвелин созерцала облако, точнее, его осколки, Костя отчаянно гримасничал, пытаясь объяснить Эдику сложившийся расклад. Главным действием его пантомимы было скашивание обоих глаз в сторону левого уха с намеренно ассиметричным поднятием бровей.

Допустить, чтобы Эдик проявил чудеса летней (или послефутбольной) отупелости и всё-таки подошёл к их столу, было никак нельзя. Радостную встречу старых приятелей в пивном баре в центре Гента он вряд ли бы смог объяснить новой знакомой, принимая в расчёт всё, что наплёл ей до этого.

К счастью, Эдик оказался в состоянии вовремя оценить деликатность ситуации и правильным образом воспринять Костины сигналы. Он плюхнулся за свободный столик метрах в четырёх от того места, где расположилась пара, и вознамерился, по всей видимости, подслушивать. Но даже в условиях Эдикова шпионажа Костя ощущал в себе достаточно сил для продолжения своей невинной импровизации.

Тем временем Эвелин, похоже, нагляделась на результат человеческого вмешательства в дела природы, и её зачарованный взгляд опустился на виновника этого странного инцидента.

— Если честно, не понимаю, как такое возможно… — почти шёпотом произнесла она. — Объясни, пожалуйста, в чём фокус?

На последней фразе её голос снова обрёл свою мягкую вкрадчивость, и Костя почувствовал, как волна мурашек пробежала по его спине.

— Давай сначала чокнемся за наше знакомство. Не возражаешь? А то я уже начинаю сохнуть от жажды. Тебе помочь?

Эвелин одобрительно кивнула, и Костя опытной хваткой заядлого пивомана взял в одну руку чашеобразный стакан Orval, а в другую — уже откупоренную официантом одноимённую бутылку. Наполнив стакан по всем правилам барменского искусства, он поставил его перед девушкой и тут же поднял свой.

— За чудеса, которым всегда должно быть место в нашей жизни, и за тебя!

— За наше знакомство!

Они оба слегка пригубили холодную и обильно пенящуюся траппистскую амброзию, после чего Эвелин подняла на Костю полный томительного ожидания взгляд.

— А ты случайно не гипнотизёр? — неожиданно спросила она.

Костя не выдержал и рассмеялся.

— Да ты что?! Посмотри внимательно, разве есть во мне хоть какая-то черта, которая могла бы указывать на гипнотические способности? Глаза у меня голубые, волосы каштановые, голос не властный. Да и вообще. Чего ради я бы стал гипнотизировать незнакомую девушку в людном месте да ещё средь бела дня? И, главное, как смогло бы это остаться совершенно никем незамеченным?

Эвелин не ответила.

— Или ты думаешь, что облако и сейчас на месте, и тебе только кажется, что оно распалось на пять маленьких кусочков?

— Но ветра же не было. Из пушки по небу тоже никто не стрелял. Была одна большая туча, которая вдруг ни с того ни с сего превратилась в несколько маленьких облачков. Из-за чего? Я не понимаю.

Она замолчала, но не надолго.

— Предположим, такие вещи действительно могут происходить в атмосфере. Хотя я ничего подобного не видела и не слышала. Но откуда ты мог заранее об этом знать?!

— Я ничего не знал, Эвелин. Всё значительно проще, чем ты думаешь.

В глазах девушки появилась забавная смесь недоверчивости и любопытства. Она ждала разгадки, как ждут её от хитрого фокусника-любителя, чья ловкость рук уже успела в достаточной степени заинтриговать скептически настроенную публику. Конечно же, фокус должен был иметь самое заурядное, сугубо материалистическое объяснение — как же иначе?

— Вот, когда в мае 2005 года на Ляйдсе Пляйн в Амстердаме вышел один 27-летний почитатель искусства индийских факиров и целый час провисел в воздухе в позе лотоса, имея в качестве опоры только одну вертикально стоящую бамбуковую палочку, подоткнутую под левое колено, — вот это был фурор! В газетах про него писали, даже на телепередачу одну затащили, где он повторил свой номер. Журналисты уж и так, и эдак руками под ним водили, но не было там ничего. Висел человек в воздухе, и плевать ему было на чьё-то неверие. Вот таким «фокусам» действительно долго учиться надо. А облачко рассеять — это, по сравнению с левитацией, детский сад.

Девушка по-прежнему не выражала намерения говорить, и Костя решил её немного подбодрить:

— Эвелин, ты меня извини, конечно, но я себе никогда не прощу, если твоё пиво окончательно выдохнется до того, как ты успеешь его выпить. Да и закусок у нас ещё целая гора.

— Так ты, что, хочешь сказать, это действительно твоих рук дело? — произнесла она, наконец.

— Ну, не совсем рук… Сказать по правде, я и сам ещё толком не разобрался, как такие штуковины происходят. Может быть, я интуитивно чувствовал, что облако должно распасться, и выстроил свои действия таким образом, будто распад был их результатом. Может, какой-то телекинетический импульс на самом деле возник. Я не уверен. Но фокус-то, по правде сказать, гроша ломанного не стоит. Если хочешь, могу научить.

По лицу Эвелин было очевидно, что внутри у неё шла напряжённая борьба.