Читать книгу "Депортация - Александр Михайлов"

На десерт Ник с Мигелем получили от Даниэллы интересную историю, которая приоткрывала секреты её биографии. Мать девушки, как оказалось, была итальянкой, и Даниэлла тоже родилась в маленьком приморском городке Италии. У её мамы был обжигающий роман с нашим отечественным папой. По-видимому, папа Даниэллы был не менее темпераментен, чем молодые люди с Апеннинского полуострова, иначе итальянская мама Даниэллы просто не обратила бы на него внимания. Её звали Кьяра, его – Владислав. Это была интересная пара… Выглядело бы логичнее, если бы папа, а не мама, был итальянского происхождения, но тем необычней была эта романтическая история.

Детство Даниэллы было солнечным в прямом смысле этого слова. Помимо солнца и моря девочка была обласкана дружелюбными соседями и вместе с солнечными лучами зачерпнула полноценную порцию настоящего итальянского темперамента, чуть сглаженного генами своего украинского папы. В средней школе Даниэлла с выдумкой, немного хулиганя, проводила время в заводной компании ребят. Они купались, устраивали вечеринки, гоняли без водительских прав на жёлтом ретро-кабриолете по узким улочкам и набережной крохотного курортного городка, разыгрывали друг друга и горожан и развлекались в своё удовольствие. Всё происходило в благодушной атмосфере полного попустительства жителей местечка и даже его стражей порядка, ибо все здесь по-сельски друг друга знали и любили.

Отъезд из родных мест на Украину – родину отца, связанный с его переводом в украинский филиал итальянской фирмы, вызвал у Даниэллы психический срыв. После переезда её долго водили по врачам, отпаивали успокоительными. Какое-то время она восстанавливалась и адаптировалась, привыкала к новой стране и мегаполису, но ещё долго грустила и ни с кем не общалась. Только через год-полтора, после поступления в художественный институт, ей стало легче.

Главной нитью, связывающей её теперь с Италией, стал старший брат Даниэллы, который, в отличие от неё, родился ещё в Союзе. Окончив школу раньше сестры, он уехал работать из итальянской провинции в Рим и остался там. Они часто созванивались и подолгу разговаривали. Родители получали астрономические счета за связь, поскольку в новой стране проживания с Интернетом всё ещё были проблемы. Со своими друзьями из итальянского городка Даниэлла первое время разговаривала ежедневно целыми часами. Эти разговоры тогда были её единственной отдушиной в период адаптации в новой, незнакомой стране.

Через некоторое время после поступления в институт новая подруга, работавшая тренером-дрессировщиком, предложила Даниэлле параллельно с учёбой вести представления, которые проходили в дельфинарии. Точёная фигурка девушки вполне гармонировала с такими изящными существами, как дельфины. Жизнь стала налаживаться, и Даниэлла вновь обрела присущие ей оптимизм и весёлость.

Так рассказала девушка свою не совсем обычную историю новым знакомым.

Расставшись с Даниэллой, Ник и Мигель собрались на следующий день отправиться под Винницу осмотреть и отснять бункер «Вервольф».

* * *

Проснувшись утром, Мигель обнаружил на мобильном пропущенное сообщение: «Прошу встречи с Вами сегодня в 16:00 около памятника Шевченко. Очень важно. Касается вашей Миссии. Диего». Слово «миссия» было написано с большой буквы.

– Какой ещё миссии? – проворчал едва проснувшийся Мигель.

– Что? Интересное сообщение пропустил? – раздался из кухни голос Никанора, стряпающего омлет. – Вот к чему приводит богемный образ жизни!

– Слушай, а Диего – это кто? Кажется, записка у меня в отеле тоже была с такой подписью.

Никанор моментально возник в проёме двери.

– Там подпись Диего? Очень занятно. Вот и наш незнакомец проклюнулся, – сказал Ник, потирая руки.

Через минуту позвонила Лиза. Она обработала собранные данные.

– Теперь по печатным источникам поработай: архивы, пресса, научно-популярные журналы, книги на эту тему. В общем, максимум информации, откуда только возможно. Да, вот ещё важный сегмент – займись любителями этой тематики, фанами, коллекционерами. Попытайся таких найти и пообщаться. Эти люди дышат своим хобби, как кислородом.

Никанор отключился и вернулся к разговору с Мигелем:

– Пойдём на встречу вместе. Я покантуюсь на лавочках – их вокруг памятника достаточно – или зайду к себе в агентство, его окна напротив, а обзор со второго этажа отличный. Только не пропадай из моего поля зрения и ни в коем случае не соглашайся никуда ехать. Ещё неизвестно, что за птица этот Диего.

* * *

Мигель ждал. Начинающийся август вдохновлял курортной погодой. Монумент украинскому классику, окруженный клумбой, стоял на своём обычном месте. Мимо проносились эпохи, прогремела снарядами и бомбами война, проходили шеренгами поколения. А уж сколько свиданий и политических митингов видел вокруг себя бронзовый Тарас… А свадеб сколько…

Веласкес, ожидая незнакомого земляка, был немного напряжен и сосредоточен. Модные барышни, щебеча, порхали по дорожкам парка, отвлекая его от правильного течения мыслей.

«Прямо какой-то питомник женской красоты эта Украина и этот город в ней. И со времён моей учёбы он всё-таки прилично изменился». – Пока американец так размышлял, рядом с памятником, несмотря на наличие запрещающего дорожного знака, тихо припарковался пикап по развозке картошки фри с сочными картинками на боках.

* * *

Один из приятелей Никанора был совладельцем крупного рекламного агентства, и Ник был тяжёлой артиллерией его креативной группы. По пустякам его не дёргали, ибо Никанор предпочитал образ жизни свободного художника в широком смысле этого слова. От звонка до звонка он нигде принципиально не работал и практиковал вольный график. Сейчас Ника приглашали только на большие ответственные проекты, когда нуждались в реактивном генерировании оригинальной идеи для крупных заказчиков. В остальное время его берегли, холили и лелеяли, а трудовая книжка аккуратно лежала в сейфе главного бухгалтера. Собственно, такие условия были единственным шансом работодателя заполучить Никанора. Нику желательно было наличие официального трудоустройства, а рекламной конторе – его креативные мозги. Владельцы агентства понимали, что талант интересной импровизации, самобытные идеи и неординарное серое вещество – такая же редкость, как мясо в колбасе, и были людьми, способными оценить такие качества. Фирма процветала, ибо воздавала финансовое должное хорошим специалистам. В свободное от официальной работы время, которого было больше, чем рабочего, Никанор занимался собственными проектами.

Зайдя в офис, Ник рассказал новый анекдот секретарше, поболтал с сотрудниками на светские темы, потом подошёл к окну. Раздвинув жалюзи, он подсел к подоконнику и нажал кнопку кофейного аппарата.

Секретарша рекламного агентства Рита была неразминированной секс-бомбой. Её формы увлекали и притягивали всех признанных и непризнанных поэтов области, окрыляя на новые вехи творчества. Она пришла в агентство из управления культуры, где магнитила циркулирующий контингент эффектностью собственного рельефа и концептуальной бижутерией. Но уже который месяц после перехода в агентство Рита сохла по Никанору. Сейчас она наблюдала исподтишка за застывшим у подоконника молодым человеком взглядом влюблённого вампира. Возможно и даже скорее всего в этот момент её посетили мысли эротического содержания, но через несколько секунд их течение было беспощадно нарушено нестандартными событиями, произошедшими в офисе.