Читать книгу "Сидим, курим... Болтовня брюнетки - Маша Царева"

Меня затошнило.

Представляясь, Орлов умудрился ущипнуть меня за складку кожи на боку, при этом взгляд его с безбашенностью дайвера-экстремала нырнул в Маринкино декольте.

Да уж, лихой старикашка.

— Я был четырежды женат. — в его рту, как в пещере Аладдина, сверкали ровные ряды коронок.

В крупный передний зуб был вмонтирован брильянт. Странно, я думала, подобным образом украшают себя лишь девушки из r'n'b-тусовки, но никак не модные старцы, претендующие на мачизм.

Марина вежливо изображала интерес, у меня не было сил даже улыбаться. Впрочем, Орлову вовсе не нужны были собеседники, его интерес к нам сводился к форме монолога. Говорил он энергично, жестикулировал. Иногда из набитой фарфором пещеры Аладдина вылетали крошечные капельки его слюны и темными пятнышками оседали на моем рукаве. Постепенно его рассказ меня загипнотизировал, в голове осталась одна мысль: только бы не уснуть, а то Лена обидится. Посматривая на Марину, я понимала, что она думает о том же самом — ее глаза заволокла сонная пелена.

— … построил отель… — доносилось до меня, — … высший свет, на презентации Киркоров пел, какое-то безумное стрип-шоу из Лас-Вегаса привезли… Инкрустированные алмазами унитазы в номерах-люкс… И так прокололся на мелочи! Банные халаты для гостей одного размера… Пожадничал закупить размерный ряд целиком… Теперь к нему никто не поедет…

Мы с Мариной переглянулись.

Два официанта вынесли в центр зала шоколадный фонтан. Гости подходили, обмакивали в шоколадные струи кусочки фруктов.

Постепенно все куда-то разбрелись. До меня доносились обрывки разговоров: все твердили о каком-то нижнем зале, в котором хозяин особняка устроил домашний стрип-клуб.

— У него восемнадцать девушек в штате, — доверительно поведал зануда Орлов, — остальные приходят как guest stars. Раз в сезон проводятся кастинги и основной состав меняется. Иногда кто-то и на второй сезон задерживается, но нечасто…

— Так они здесь живут? — впервые за весь разговор проявила я интерес.

— Ну разумеется, — подтвердил Орлов, — так удобнее. Неизвестно же, когда ему захочется расслабиться. Платит каждой две штуки в месяц. Плюс иногда что-то перепадает от гостей.

Я нахмурилась: мигрень набирала обороты и грозила на всю ночь оккупировать голову острой ломотой. Я жалобно посмотрела на Марину и одними губами прошептала: «Может, вызовем такси?» Она пожала плечами, кивнула в сторону Лены, которая с азартом прирожденной актрисы хохотала над шуткой своего Пупсика, и также беззвучно ответила: «Обидится!»

— Хотите, покажу кое-что пикантное? — прищурился Орлов.

— Надеюсь, он имеет в виду не свой член, — шепнула Маринка, — а то был у меня один такой. Пригласил на свидание, все было тип-топ, а потом он как завопит: «Сюрприиииз!» — и, не успеваю я пикнуть, стягивает штаны. А там у него выложено стразами — MARINA.

Я чуть не задохнулась от смеха. В моей голове, сталкиваясь друг с другом, танцевали пузырьки шампанского.

— Да ты что?! Выложил твое имя — стразами на пенисе?!

— Я сама обалдела. Причем он мне нравился… У нас могло что-то срастись, если бы не эта выходка. Я спросила: ты что, думаешь, я займусь любовью с этими стекляшками? А он пожимает плечами и невозмутимо улыбается — не волнуйся, мол, Мариночка, это специальные стразы, ты не поранишься. Мне их приклеили в салоне интимных причесок.

— О боже! — я схватилась за живот. — Я думала, что интимные стрижки делают только голубые.

Впечатленная историей, я совсем забыла об Орлове, который все еще маячил за нашими спинами.

— Так как насчет пикантного зрелища? — протиснувшись между нами, он положил одну руку на мое плечо, а другую — на Маринкино. Сквозь едва ощутимую вуаль его одеколона Davidoff пробивался навязчивый запах крепкого мужского пота.

В подвале душно пахло рыбой.

То был не будоражащий воображение морской русалочий аромат, а стойкий крепкий запах рыбного рынка — запах, который еще долго после удаления от его источника назойливо щекочет ноздри.

Мы удивленно переглянулись — он что, приведет нас на кухонные задворки и, подмигнув, попросит почистить треску? Может быть, его возбуждают девушки, перепачканные рыбной требухой? То, что Москва кишмя кишит извращенцами редких мастей, мне было известно.

Однажды я познакомилась с мужчиной, который признался, что его возбуждают… самолеты.

И любовью он был готов заниматься только в аэропорту, на худой конец — на камерном спортивном аэродромчике. «Самолет, Глаш, это фаллический символ, это сама концентрированная мужественность!» — возбужденно брызжа слюной, доказывал он.

— Не нравится мне все это, — шепотом призналась я Марине, которая тоже настороженно притихла, — куда он нас ведет?

— Шут их знает, олигархов этих, — шепнула в ответ она, — больше я на Ленкины провокации не поддаюсь. Может, сбежим, пока не поздно?

Но было уже поздно, Орлов привел нас в катакомбы подвала внушительных размеров (такое впечатление, что подземная часть дома во много раз превосходила размерами видимую снаружи) и торжественно остановился возле одной из дверей, за которой угадывался дружный гул мужских голосов.

— Девчонки, предупреждаю, увиденное может вас шокировать.

Лучше бы он этого не говорил: я беспомощно посмотрела на побледневшую Маринку, та ничего не успела ответить, потому что Орлов распахнул дверь и посторонился, пропуская нас вперед.

Не знаю, что ожидала я увидеть за порогом — садомазооргию ли, акт принудительного мужеложства или закованных в ржавые кандалы прекрасных невольниц, — что угодно, но уж явно не то, что на самом деле предстало перед моими удивленно округлившимися глазами.

Комната представляла собой стилизованный боксерский клуб. Импровизированный ринг был огорожен розовыми атласными ленточками и представлял собой неглубокую квадратную ванну, наполненную какой-то воняющей рыбой черной массой, искристо переливающейся в свете софитов. В ванной барахтались две фигуристые девицы, на которых не было ничего, кроме черных трусиков-стрингов. Они довольно бездарно изображали драку — что-то вроде прославленных грязевых эротических боев. Причем страсти и агрессии в них было не более, чем в собачках породы карликовый пудель. Каждая старалась поаппетитнее отклячить зад и сжать локтями грудь, чтобы она смотрелась еще больше (у обеих и так был минимум четвертый размер). Время от времени они навзничь валились в рыбное месиво и несильно лупили друг друга ладонями — видимо, у них была благородная договоренность не оставлять синяков.

Возле ринга толпились мужчины — не больше десятка — заинтересованные наблюдатели антисанитарного действа. Кто-то кричал: «Дава-аай! Так ее!», кто-то деловито делал ставки.

Марина брезгливо скривила рот:

— Орлов, что это? — В тот момент она была похожа на леди из высшего света, никто бы не заподозрил в ней порноактрису.