Читать книгу "Разница во времени - Анна Бабяшкина"

Так вот, с Максиком наша Наташа познакомилась в сообществе advertka на www.livejournal.com, куда она регулярно заглядывала за неформальными новостями рекламного рынка — то есть чтобы узнать, кого откуда уволили, в каком рекламном агентстве начальник самодур, а где вдруг повысили зарплаты или ищут специалистов по рекламе с большим окладом. Непонятно, каким ветром в это рекламистское сообщество занесло Максика, имевшего к миру рекламы весьма опосредованное отношение, но он там регулярно отсвечивал. Мася периодически вывешивал в «адвертке» разнообразные смешные рекламы и зазывал народ отправиться вместе с ним на концерт какой-нибудь малоизвестной питерской группы в какой-нибудь столь же малоизвестный питерский клуб.

Вплоть до одного прекрасного зимнего вечера Наташа не особо обращала внимание на провинциального весельчака. (Да-да, наша девушка была законченным снобом, в том плане, что всякого немосквича считала глубоким провинциалом. У нее была даже своя теория на счет неполноценности всех немосквичей — мол, если у человека не хватает энергии перебраться в Москву и бороться здесь за жизнь, он слишком непредприимчив, чтобы относиться к нему хоть сколько-нибудь серьезно. Хотя сама наша девушка, строго говоря, в юридическом смысле москвичкой не была — в паспорте у нее значилась екатеринбургская прописка, а в Москве была всего лишь регистрация по месту пребывания.) Так вот, однажды зимним пятничным вечером, не горя желанием бежать в «Че» и весь вечер громко разговаривать с друзьями своего бой-френда о политике, динамике цен на рекламу, последней игре «Челси» и новом фильме Тарантино, Наташа заглянула в знакомое интернет-сообщество в противоречивых чувствах. Заглянула просто так — можно даже сказать, машинально кликнула на значке «Advertka's Journal» в папке «Избранное» «Интернет-эксплорера». Взгляд ее упал на очередной жизнерадостный призыв Масика посетить в субботу вечером концерт очередной широко известной в узких кругах питерской группы, название которой не говорило Наташеньке ровным счетом ни-че-го. Ни с того ни с сего Наташенька постучалась Максику в «аську», договорилась о встрече, рванула на Ленинградский вокзал, села в «Красную стрелу» и, ни слова не сказав своему тогдашнему бой-френду, укатила в Питер. Питерский уикенд получился настолько чудесным, а Макс оказался настолько веселым, бесшабашным и обаятельным типом, что, вернувшись в Москву, г-жа Ростова совершила безумство. Она собрала вещи, сухо попрощалась с не особо опечаленным руководителем отдела рекламы сети ресторанов для среднего класса и сняла новую квартиру. Ту самую, на Ореховом бульваре.

И вот уже больше двух лет Наташенька регулярно моталась в Петербург. Выйдя из поезда, пешком шла с Московского вокзала в небольшую квартирку на Пушкинской улице, которую Макс каждый раз снимал на выходные к приезду Наташи. (Г-жа Ростова пару раз останавливалась в «хоромах» бой-френда в районе Красной Горки, после чего решила, что это слишком большое для нее испытание. И что ей легче снять на два дня квартиру в центре, чем платить за бесконечные такси и лечение от болячек, которые к ней так и цеплялись во время ожидания общественного транспорта на промозглом питерском ветру.)

Наташа страшно любила свои двухдневные питерские каникулы. Ощущение праздника захлестывало еще на перроне Ленинградского вокзала: запах железнодорожной гари и отвратительный вокзальный хот-дог предвещали два дня кутежа, ничегонеделания, общения, смеха и любви. Первое время Наташенька ездила в поезде как москвичка: ни с кем по ходу движения не разговаривала, от знакомств уклонялась, вагоном-рестораном пренебрегала; как только поезд проезжал санитарную зону, вставала в очередь в туалет, чистила зубы с заранее припасенной минеральной водой, открывала какой-нибудь очередной симулякр учебника МВА и засыпала на почему-то всегда влажных железнодорожных простынях под стук колес. Но уже где-то через полгода г-жа Ростова начала ездить в Питер как немосквичка: она уже не брала с собой большой баул косметики (теперь его тащил в квартиру на Пушкинской Масик), фен, одежду «на все случаи жизни» и солидную пачку денег (вдруг какая непредвиденная ситуация). Теперь она ездила в Питер ровно с теми вещами, которые реально необходимы в двухдневном путешествии и которые могут быть безболезненно украдены во время поездки.

Теперь уже, ничего не боясь, как бывалый командировочный, она отправлялась в вагон-ресторан, где все официантки были знакомыми, заказывала пиво и сосиски, легко и непринужденно вступала в «вагонные споры», которые, как известно, хоть и «последнее дело, когда больше нечего пить», но какие-то всегда ужасно настоящие и искренние. В ходе этих путешествий Наташенька как-то нечаянно познакомилась с одним музыкантом из популярной группы, известной телеведущей с канала «Культура» (которая, как выяснилось, в пьяном виде разговаривает сугубо матом в стихах) и даже одним мужчиной-замминистра — питерцем по происхождению и москвичом по делам службы. Иногда даже так случалось, что в Питер г-жа Ростова прибывала совсем не в том купе, в которое у нее был куплен билет, а совсем в другом, и тащила своих новых знакомцев на явочную квартиру на Пушкинской. Масик был настоящим богемным питерцем — в том смысле, что в таких ситуациях он нисколько не удивлялся, со всеми интеллигентно знакомился, давал отоспаться, варил на всех кофе и вечером тащил всю компанию на очередной концерт любительской питерской группы в каком-то очередном «прикольном, но нераскрученном» месте.

Будет неправдой сказать, что за эти два года Наташа узнала Петербург, но вот полюбить успела взасос. Полюбила она его странною любовью — как город-аттракцион под названием «Вперед в прошлое» и сосредоточие безумств, какие никогда она не позволила бы себе в напряженной и до истерики деловой Москве. Безумства эти, в общем-то, носили довольно безобидный характер — вроде секса на крыше старого питерского дома, откуда было видно полгорода, прыжков с одной половины разводящегося моста на другую, пробежек по льду Невы. Также случались и исторические игры — в «блокаду» (это когда Наташе надо было похудеть, чтобы влезть в старые джинсы), «Достоевского» (с походами по залам игровых автоматов, где Наташа преувеличенно-театрально умоляла Максика не делать ставок, а он изображал одержимость игрой), «Распутина» (с попытками гипнотического секса), «Юсупова» (когда Наташа обряжала Максика в свои шмотки и тащила в ночные клубы) и так далее и тому подобное. Все это было, конечно, страшно весело и увлекательно, но… Каждый раз, садясь в вагон поезда по направлению к Москве, Наташа справедливо вздыхала: «Карьера Масика опять не продвинулась ни на йоту!» И еще г-жу Ростову немножечко тревожило то, что за все это время Максик ни разу не намекнул на законный брак и на то, что он хотел бы быть с ней, Наташей, до самой пенсии. Но глупые думы про замужество г-жа Ростова отметала тут же и возвращалась к профессиональным проблемам своего избранника, давая себе слово, что в следующий приезд она обязательно поговорит с Максом на эту тему. Но, как всегда, в следующий раз было так радостно и легко, что до «главного» их разговор так и не доходил. Более того, Наташеньке даже начинало казаться, что под влиянием Масечкиного легкого отношения к жизни и ее радостям, она сама как-то растеряла жажду победы, волчью хватку и деловой драйв, которые были в ней, когда она приехала в столицу молодой выпускницей факультета журналистики Екатеринбургского государственного университета.