Читать книгу "Законная наследница - Айрис Оллби"

— Не думай, он лает, но не кусается. Обед сегодня в семь часов. Парадной одежды не нужно.

Вам легко говорить, пробормотала себе под нос Пэгги, поднимаясь за экономкой вверх. Видишь ли, лает, но не кусается… Такому пальцы в рот не клади.

Ее комната оказалась прямо у самой лестницы, в главной части дома. Зеленой называлась из-за цвета: толстый зеленый ковер, зеленые шторы, стены с бледно-зеленой отделкой по бордюру. С обстановкой совсем не сочеталась постель — это была старинная латунная кровать размером чуть ли не на четверых. А может, и на шестерых…

Упругий матрац подбросил ее, как только она опустилась на кровать. Пэгги раскинула руки и улыбнулась: мягко, удобно, можно всласть отдохнуть целых два часа, хотя лучше сначала принять душ. Она спрыгнула с кровати и попробовала ручку соседней двери. За ней оказалась ванная комната, почти такая же большая, как и спальня, с огромной ванной на ножках, душем и всеми другими приспособлениями.

Ее вещи принесли в комнату, пока она дремала внизу, распаковать их недолго. С собой Пэгги взяла самое необходимое, что можно легко выстирать и сразу же надеть, да и зачем брать в дорогу лишнее?

Обед вечером. Все будут присутствовать. Девушка не имела представления, кто это «все». Но, конечно, догадывалась: ее станут пристально рассматривать. Из своих скудных запасов она выбрала приталенное светло-голубое платье с расклешенной юбкой. Это было одно из тех платьев, которые рекламируют как «кокетливо-скромные». Пэгги повесила его на дверцу шкафа и стала копаться в сумке в поисках купального халата и туалетных принадлежностей.

Свое «кокетливо-скромное» платье она купила год назад, но у нее все не хватало смелости показаться в нем на людях. Оно не годилось для делового визита к издателю, а кроме него, так уж сложилось, у нее не было знакомых мужчин моложе шестидесяти.

Усмехнувшись, Пэгги вспомнила про Брюса Патерсона. Может, он и не относится к тому типу мужчин, которые позволяют испробовать на себе женские коготки, но все равно любой девушке, если она мечтает о замужестве, детях и доме, нельзя ударить в грязь лицом. А разве она мечтает, спросила Пэгги сама себя, и тут же прогнала эти мысли. Глупости!

Старинный дом привлекал своей самобытностью и старомодностью, хотя… Вот душ, к примеру. Он выглядел абсолютно новым. Все трубки хромированы, ручки целы. Сначала она отвернула кран горячей воды — сразу поднялся столб пара, добавила холодной — вот уж не ожидала цивилизованности в такой дыре!

Для тех, кто долго в дороге, вряд ли есть большее удовольствие, чем оказаться под душем. Пэгги наслаждалась, без конца намыливалась и тщательно растирала тело. У нее были гладкие и нежные руки, бархатистая кожа на бедрах… Товарки в сиротских домах не раз говорили ей, как хорошо она сложена и что ей надо остерегаться мужчин… Мысль об этом заставила ее вспыхнуть.

Отключив воду, Пэгги выбралась из ванной. Прямо напротив висело зеркало во весь рост. Она протерла запотевшую поверхность, накинула халат и принялась тщательно расчесывать копну рыжих волос — не меньше ста раз каждую прядь. Приняла лекарство, ее довольно часто мучила аллергия. Закончив сию неприятную процедуру, Пэгги вышла в спальню.

В душе возникло необычное чувство — предвкушение счастья. Пока все сбывалось в ее экспедиции в неизвестное. Кое-что она уже узнала о себе, миссис Морден вполне может оказаться замечательным источником информации. Здесь, в Реджвуде, она, оказывается, жила раньше. Люди знали ее! Напевая, Пэгги сделала несколько пируэтов посреди просторной спальни. И вдруг услышала вопль.

Запахнув халат, девушка кинулась в коридор. Вопль донесся справа от ее комнаты, через холл, видимо ведущий в северную часть дома. Босиком Пэгги помчалась туда, завернула за угол — и наткнулась на тяжелую дверь, отделявшую все крыло, осторожно потрогала ручку, та не поддавалась — дверь была заперта на сравнительно новый замок.

Может быть, постучать и спросить, что случилось?.. Пэгги приложила ухо к двери — тишина, развернулась и пошла назад, отчитывая себя на ходу за попытку сунуть нос в чужие дела. Особенно здесь.

Брюс Патерсон устало откинулся на спинку вращающегося кресла. Письменный стол перед ним был завален бумагами, стоило бы ими заняться, однако сейчас не до того. Он огромной пятерней пригладил волосы, как делал всегда, когда мысли одолевали его. На сегодня сюрпризов оказалось больше чем достаточно. Особенно этот, последний. Пэгги Макинрой — номер два! Красотка она хоть куда! Может, и авантюристка такая же?!

Его невеселые мысли прервал младший брат Вилли.

— Ну и вид у тебя — как у кота, обожравшегося сметаной. Так и лоснишься, — буркнул он, глядя на вошедшего.

— Да ладно тебе, не ворчи, Брюс. Мне не до пиров, с деньгами туговато…

— С деньгами? Черт возьми, Вил, ты же получаешь жалованье… проклятие! Сколько опять тебе нужно?

— Около пятисот, — довольно беззаботно сказал тот.

Старший брат знал, что его снова водят за нос, но слишком устал, чтобы возражать. Выудив кошелек из заднего кармана брюк, отсчитал нужную сумму.

— Ты не пожалеешь, Брюс. Когда бумажная кутерьма закончится, увидишь, я верну все твои деньги обратно.

— Ты имеешь в виду, что ты и Энн… вы решили…

— Именно. Я и Энн… Ведь долго это не протянется, а?

— Неприлично так говорить, — укорил брата Брюс.

— Не будь ханжой. Ты ненавидишь старуху, как и я.

— Уймись!

— Как прикажешь, — ухмыльнулся Вилли. — У меня вовсе нет настроения с тобой собачиться. Честное слово, не до того. Мне сейчас хватает забот. Энн хочется, чтобы мы… официально оформили наши отношения…

— Что ж, поздравляю, брат, — сказал Брюс. — Энн не самая умная из девушек, но в пикантности ей не откажешь. Есть только одна маленькая проблема.

— Не морочь голову, какая?..

Брюс махнул рукой:

— На сцене появилась еще одна Макинрой.

— О боже!

— Вот именно. Ее зовут Пэгги. Пэгги Рут Макинрой. Объявилась, как гром среди ясного неба, с кучей документов, включая свидетельство о рождении, свидетельство о смерти отца, и написанное им письмо. Можешь себе представить? По ее словам, Стивен Макинрой умер в Нью-Йорке месяца три назад.

Брюс рылся в бумагах, а когда поднял глаза — увидел, как побледнел Вилли, губы его дрожали, то ли от растерянности, то ли от злости.

— Но ты же не попадешься на эту удочку, Брюс?

— Попасться на удочку? Ты на что намекаешь?

— Если она из уродин, то ни за что.

Брюс резко отодвинул от стола кресло и сердито глянул на младшего брата. Тот был облачен в белоснежный, эффектный костюм, который, безусловно, шел этому щеголю. Да какой из него фермер, в очередной раз раздраженно подумал Брюс. Вон какие холеные руки и ногти, не то что у него самого… Сотни раз он выговаривал брату, явно отлынивавшему от работы. В свои тридцать лет Вилли мало интересовался, будет ли урожай картофеля и как организовать уборку, чтобы избежать потерь. Его прельщали совсем другие радости жизни.