Читать книгу "Глухая пора листопада - Михаил Март"

Он наверняка разговаривал с Леной. Иметь еще одну бабу на стороне – это уже слишком. Я не стал напрягать мозги и смело вошел.

– Живем нараспашку?

– Фу, черт! Ты меня напугал.

– Конечно, если ты меня с чертом спутал.

– Как ты здесь очутился?

– Приехал по делу. Даже коньяк по дороге купил. Поболтаем и уеду.

Я поставил бутылку на стол, сел в кресло. Вынул из кармана газету и бросил на стол.

– Вот новостишка.

Зяма тоже знал, где и что читать. Просмотрев газету, он в задумчивости принес два стакана, стоящих возле графина, и поставил на стол. Я разлил коньяк. Мы выпили.

– Важное событие. Его стоит отметить. И все же это не шедевр. Как действует препарат?

– Ну ты же знаешь. В течение двух часов у человека атрофируются конечности. Проще говоря, его парализует. Головой он понимает все, но ничего не может сделать. Живая мумия. В следующие четыре или пять часов у него начинает падать уровень кислорода в крови. Это мы проверяли датчиками. Когда этот уровень доходит до нижней планки, сердце не выдерживает, а мозг умирает. Наступает физическая смерть. Следов препарата в организме не остается. Он испаряется вместе с кислородом, и потом вскрытие может показать лишь повреждение сосудов сердечной мышцы. Причины для такого приступа всегда найдутся. Но точная диагностика невозможна.

– Врачи могут определить диагноз до смерти. На первом этапе.

– Поставят обширный инфаркт. Ничего другого им в голову не взбредет. Если человек парализован, то кровь у него брать никто не будет, анализ мочи их тоже не заинтересует.

– Хуже всего, Андрюша, то, что мы работаем на заказчика. А значит, на живого свидетеля. И их число будет только расти. А значит, мы уязвимы. Тем более что такой бизнес требует рекламы, а иначе у нас не будет клиентов. И сеть посредников нас не спасет. Стоит грамотно потянуть за ниточку, и она приведет к клубочку.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – усмехнулся я.

На этот раз Зяма сам разлил коньяк.

– У тебя лимончика нет?

Он подумал и ответил:

– Кажется, есть виноград. Сейчас гляну в холодильнике.

Пока он ходил к холодильнику, я высыпал порошок в его стакан. Как все просто.

– Предлагаю новую идею, – продолжил он, взяв стакан в руки. – Мы должны сами выбирать себе клиентов и сами брать их в оборот. И все деньги забирать себе. Причем клиент нас не сдаст. Потому что он всегда будет знать, что возможна новая атака. Но на этот раз его не спасут.

– Обычный шантаж? – удивился я.

– Смысл не в этом. Нам нужна сыворотка спасения. Пусть схема работает по-прежнему. Ты говоришь, будто клиент находится в здравом рассудке, но парализован и понимает свой конец. Вот тут ему нужно показать шприц. «Один укол – и ты вернешься к жизни. Он стоит миллион долларов. Выбирать тебе. Похороны обойдутся дешевле». Заплатит любой, у кого есть деньги. Ну а таких клиентов сейчас много. Ты гениальный химик, Андрюша. Сыворотка жизни должна появиться не позже, чем через полгода.

Зяма выпил коньяк. Я тоже.

– Идея хорошая. Но придется переработать восемьсот пятый препарат. Новый должен вернуть клиента к жизни. Сейчас спасти человека невозможно. Если оставлять ему шанс, то некоторые компоненты, от которых нет спасения, придется изъять. Тут есть над чем подумать.

– На то тебе Господь умную голову на плечи посадил. Эксперимент себя оправдал. И хватит. Заказчик был надежным. Человек, за которого я могу поручиться лично. Но дальше мы не пойдем.

– Согласен. Ладно, Зиновий Карлович, я, пожалуй, пойду.

– И черт тебя дернул приехать.

– Точно. Черт дернул. Но событие мне показалось очень важным. Захотелось его отметить. А с кем, если не с тобой. Ты ведь, как и я, неугомонный. Опять меня озадачил. И опять ты прав. Контроль должен оставаться в наших руках.

Я встал, пожал ему руку и ушел. На выходящих из отеля никто не обращал внимание. Не спится человеку, погулять вышел.

Над гостиницей висело светящееся табло с календарем и часами. Шел четвертый час ночи. Я решил пройтись до вокзала пешком. До поезда еще куча времени. По возвращении надо забежать на работу и посветиться на людях. А главное – дождаться новостей из Омска. Они должны быть печальными.

2

Никого из своих жертв я не знал. Все они играли роль подопытных кроликов, и не более того. Я плохо понимал, что такое смерть. Меня интересовали результаты опытов. Подсыпая порошок Зяме в коньяк, я не думал о его физической смерти. Просто впервые проделывал эксперимент лично и не собирался никому об этом говорить. Зиновий Карлович Подрезков был моим шефом, и нас связывала общая работа. К тому же я лично отправил его на тот свет. Но он к смерти относился как к своему бизнесу, который начинал приносить прибыль. И здесь Лена права. Он был страшным человеком, и жить с таким рядом страшновато. А хуже всего то, что он чувствовал свою безнаказанность. Такой способ убийства невозможно раскрыть. Теперь я понимал, какую адскую машину придумал. Хуже всего, что отдал орудие смерти хладнокровному дельцу, которого, кроме денег, ничего не интересует. Но процесс уже пошел, и вряд ли я смогу его остановить. Идея рождалась как помощь безнадежно больным людям. Эвтаназия избавляла людей от мучений, а я был ее сторонником. Но никто не хотел ее признавать, и врачей отправляли в тюрьмы. Я сумел создать препарат, не оставляющий следов после смерти, но не рассчитывал, что мне скажут за это спасибо. А Зяма перевернул мою идею с ног на голову. Он лучше меня понимал, что мы живем в волчьей стае.

– Выйдя на улицу, я ткну пальцем в любого, и он станет убийцей, – говорил он мне. – Надо лишь избавить его от наказания, а врагов у всех хватает. Мы умеем ненавидеть. Любовь существует только на словах и в сказках. Она, как красивые цветы, растет только на клумбах и требует ухода. В остальном мы натыкаемся на сорняки.

Я с ним не спорил. Он видел мир по-своему. А я ученый и жизни вовсе не знал. Любовь меня тоже не касалась. Женщины мне доставались легко, и расставался я с ними без сожаления. Одна лишь Оксана задержалась дольше других. Скорее всего, из-за моей лени. Всегда под боком, хорошенькая, с прекрасным характером, добрая и не раздражительная. Большего мне и не требовалось, пока в мою жизнь не ворвалась Лена.

На работу я опоздал часа на два. Никто этого не заметил. День проходил обычно. Я ждал новостей из Омска, но никто не звонил. Может, я в чем-то ошибся? Решил зайти к начальнику лаборатории Белухину. Мы вновь направились в курилку, где нам никто не мешал. Закурили.

– Есть идея, требующая серьезной работы, Кеша.

– Ты еще не устал от своих идей?

– Нам не нужны свидетели и трупы. Надо лишь заменить два элемента в составе. Это спасет жизнь клиенту. Практически ничего не изменится, но жить клиент сможет сутки, а не шесть-семь часов. Спасти его можно прямым уколом в сердце. Три кубика предназолина – и он остановит приступ, заставит сердце работать в нормальном ритме и повысит кислород в крови до нормального уровня. Надо добавить еще пару элементов, и результат будет стопроцентным. А в восемьсот пятом мы заменим разрушающий клетки батмил на супсат двести.