Читать книгу "Крокодил - Марина Ахмедова"

На повороте она на миг разжала кулак, мелькнул голубой уголок. Яга сунула кулак в карман.

Возле темной застекленной полки с бутылками коньяка Яга покрутилась, ловя то отражение, в котором меньше были видны припухлости на лице. Их стало меньше, только когда она откинула голову и посмотрела на себя сверху вниз.

В рыбном отделе Яга застыла перед лотками со льдом, где были разложены куски розовой семги. Она вытянула лицо, как это делала Старая, ее отчего-то передернуло.

– Супер-блядь-маркет, – пробубнила она.

Она потрясла ногой, как будто разгоняя кровь. Пошла в сырный отдел. Взяла с полки камамбер в холодной упаковке, понюхала. Лицо снова стало как у Старой. Вернула сыр на полку, походила, изучая и трогая, ушла в хлебный отдел. Вернулась. Дрожащими руками взяла три головки камамбера, сунула за пазуху.

Идя к выходу, Яга сделала разочарованное лицо. Когда она поравнялась с охранником, стоявшим у стеклянных дверей, лицо ее стало злым. Ноги дрогнули в коленках. Охранник на Ягу не смотрел.

Вынырнув из супермаркета, Яга расправила плечи и, виляя худыми бедрами, пошла через дорогу в продуктовый магазин – относить сыр.

Яга скатала трубочкой пять сторублевок, полученных за сыр, и закрыла их в кармане на молнию. Тысячную сунула во внутренний карман куртки. Пошла по тротуару. Ветер дул сзади, разделяя волосы на затылке прямым пробором.

Дома, ударенные весенним солнцем, отдавали каменный холод. Яга съежилась. Ее мотало и качало. Она остановилась возле двухэтажного здания с кирпичной облицовкой. Над стеклянной дверью было написано желтыми буквами: «Солярий». «О» была обведена короткими лучами.

– Жестоко, – протянула Яга. – Как, блядь, жестоко…

Она открыла дверь и вошла в узкое светлое помещение. На стойке стоял горшок с живой орхидеей. За стойкой сидела администратор – девушка с белым лицом, темными волосами и голубыми глазами. Свет, падавший из стеклянной двери, казалось, играл с тонкими костями, из которых было составлено ее лицо.

Зазвонил телефон. Девушка повернулась к нему, оказавшись к Яге полубоком.

– Салон красоты «Орхидея», добрый день, – прожурчала она в трубку.

Как бы свет ни играл с ее лицом, на нем не проступало ни впадин, ни опухлостей. Глаза Яги загорелись злостью. Она поправила волосы, потрогала пирсинг на пупке и посмотрела на администраторшу сверху вниз.

– Извините, кха… – кашлянула она. – Ой, вы не подскажете, сколько пять минут солярия стоят?

Говоря, Яга отводила глаза от белого лица администраторши, словно оно обжигало их.

– Сто рублей, – ответила девушка таким голосом, как будто у нее в горле правда тек ручей.

– Спасибо, – протяжно ответила Яга, доставая из кармана трубочку сторублевок.

Яга положила деньги на стойку. Администраторша взглянула в лицо Яги, и глаза у нее стали слезливыми – как у кошки, которой сломали хвост. Яга придвинулась и задержала руку, покрытую черными трещинами, на деньгах. Администраторша отпрянула.

Яга сняла руку со стойки.

Белый солярий, похожий на саркофаг, стоял у стены. Яга сняла куртку, свитер и лифчик. Из-за тонкой перегородки доносились телефонные трели и журчание администраторши: «Салон красоты “Орхидея”, добрый день».

– Орхидея, блядь, еще какая-то, – проворчала Яга и стянула трусы. Пощупала их. Почесала волосы между ног. Понюхала руку.

Открыла солярий, подтянула колено к его плоскому стеклу. Другая нога задрожала в икре. Напрягая зад, Яга подтянула и ее. Встала на колени. Села. Ягодицы растеклись по стеклу. Легла. Опустила крышку. Нажала на кнопку. Солярий загудел. И Яга лежала неподвижно, расставив большие ступни, вся пронзенная фиолетовыми лучами.

Оперевшись о стойку локтями, Яга, как завороженная, разглядывая орхидею. Администраторша куда-то ушла. Все тот же свет из двери просвечивал молочную белизну лепестков, на которые словно капнули бледно-фиолетовыми чернилами.

Зазвонил телефон. Яга встрепенулась, выпростала из кармана руку, приблизила к орхидее два тугих, покореженных фосфором пальца, взяла лепесток и дернула. Лепесток скрипнул.

Она поспешно вышла из салона. Двинулась по тротуару, качаясь. Налетела на дерево, остановилась.

– Я что ли на заправке не работала? – сказала она дереву. – Я что ли не знаю, как с клиентами надо? Да я в эти солярии каждую неделю ходила. У меня по три тысячи в день чаевых было. Я сумки себе покупала за восемь тысяч. Я сколько этих педикюров сделала. А все такие жестокие, блядь. Без… душные.

Яга разжала кулак, и из него вылетел лепесток орхидеи. Покружив, он упал у корней дерева и казался бабочкой, хотя для бабочек было еще рано.

Яга срезала дорогу дворами. У некоторых домов были вскопаны палисадники. В одном из дворов мать качала ребенка на качелях. Качели скрипели на весь двор. Яга остановилась и стала вертеть головой вслед за движениями качелей. Вздрогнула и снова пошла. Солнце скоро должно было сесть, но перед этим набросало пятен на асфальт, как будто выдавливая из себя последние капли неиспользованного света. Яга шла, наступая аккуратно в них.

Вошла в подъезд одного из домов. Заковыляла по лестнице. Поднялась на третий этаж и постучала в железную дверь – два раза и еще два.

За дверью было тихо. Яга постучала еще.

– Ванька! – позвала она шипящим на весь подъезд шепотом. – Вань, это я!

Никто не ответил.

– Опять, блядь, двадцать пять! – взорвалась Яга и пнула дверь ногой.

Подождала.

– Ваня! – позвала ласково. – Ван-ня…

Наконец, с той стороны заворочался замок. Дверь приоткрылась, и Яга сразу втиснулась в проем.

Ванька стоял, уперев руки в бока, и мутно щурился на Ягу.

– Где Ирка? – хрипло спросила она.

– Какая на хуй Ирка? – спросил Ванька, отступая.

– Такая на хуй Ирка, – Яга скинула шлепанцы и пошла в комнату.

Неразложенный диван был прикрыт голубым стеганым одеялом.

– Какая на хуй Ирка? – повторил вопрос Ванька, появившись у нее за спиной.

Яга схватила одеяло, тряхнула и отшвырнула в угол к стене. На дивне осталась только подушка. Яга схватила ее и задушила.

– Че попутала, блядь? – с угрозой спросил Ванька.

Яга бросилась на кухню, по дороге расталкивая воздух руками. На кухне тоже было пусто. День за окном пожелтел и, казалось, раздел бледную кухню догола, подсинив известку на стенах и грязно-белый стол с пачкой рафинада на нем.

По бокам от стола стояли две табуретки. В углу – газовая плита. На ней – перевернутая кастрюльная крышка. Яга улыбнулась.

– Капли принесла? – спросил Ванька.

– Завтра принесу, – мягко проговорила Яга.

– А че пришла? – спросил Ванька.

– Че ты сразу?

Ванька встал между ней и плитой. Ухмыльнулся. Из уголка рта выглянул металлический зуб. Яга сначала смотрела на него, как бы играя с ним в гляделки, потом не выдержала и отвернулась. За окном день почти закончился.