Читать книгу "Последний автобус домой - Лия Флеминг"

– Я многого жду от вас обеих, – частенько приговаривала бабуля. – Мне будет очень приятно привезти вас в магазин и нарядить в эти шляпки с красным кантом и полосатые блузки. Вы должны поддержать традицию, хоть вы и девочки. Да-да, никаких оправданий – семья Уинстэнли надеется на вас, – улыбалась она.

Джой кивала. Она не очень-то верила, что ей удастся сдать экзамен. Потом она бросала завистливый взгляд на фотографию Фредди на каминной полке.

– А мой папа, Седрик, тоже ходил в среднюю школу, как и папа Конни? – спрашивала она.

– Уверена, что ходил, дорогая моя. И дядя Леви тоже ходил. Правда, сейчас этого по нему не скажешь, – вздыхала бабуля и смотрела на фотографию, где тот снялся совсем молоденьким солдатиком в фуражке.

Почему больше никто ничего не рассказывал им о Седрике, их двоюродном дяде из Лондона, который умер до рождения Джой? Не было и фотографий. Вся его семья погибла во время бомбежки.

Конни отлично знала, что такое бомбежка, – она видела разрушенные дома из окна автобуса, когда они ездили в магазин в Манчестер и заходили в греческую церковь. Мама тоже была не лучше! Ничего не рассказывала о Крите и Греции и о том, как она повстречала ее папу. История их встречи, словно посылка, была обернута бумагой с надписью: «Не вскрывать, а не то…» Так нечестно. У нее нет ни одной медали, никаких вещичек на память, как у других детей в ее классе, чьи папы тоже погибли на войне.

Неразбериха была и с ее именем. Почему все называли ее Конни, а мама – Диной? Когда она спросила маму об этом, так лишь пожала плечами:

– Это мое особое имя для тебя. Тебя назвали в честь бабушки, Констанс Эсмы. Это честь – носить ее имя. Традиция.

Она знала только, что очень похожа на своего папу Фредди. Она и сама это видела по фотографии. Она так же миловидна, у нее такие же светлые кудри.

Она часто задумывалась, как это у мамы и папы получилась она. Это как-то было связано с тем, что папа посадил семена в мамин животик, и они проросли, как помидоры в теплице. Джой сказала, что они превратились в жирные луковицы, но Роза сказала, что ее мама тоже выращивала братика Сальваторе и сестричку Серафину в своем животике, пока он не раздулся как воздушный шар, а потом однажды ночью лопнул, когда она спала.

Семейство Сантини одно время жило в пансионе Уэйверли, и это было весело. А потом они перебрались на второй этаж над парикмахерским салоном дяди Сильвио, и этому сопутствовала какая-то большая ссора, говорить о которой никому не позволялось. Это был еще один Б.С.С.

Когда тетя Мария, мама и тетя Сью собирались вместе, это всегда был шум, бутылки вина и смех. Иногда к ним присоединялся доктор Фридман, тетя Диана, которая работала в Лондоне, и ее подруга Пэм из больницы. Конни понимала, что, возможно, у нее не очень много близких родственников, но на недостаток тетушек и дядюшек она пожаловаться не может.

Раз в неделю девочки встречались в танцевальном кружке, а после шли есть мороженое, и Роза, которая готовилась участвовать в спектакле в Королевском театре, во всех подробностях рассказывала им, какая звезда в какую парикмахерскую ходила и какую укладку делала. А мама запретила им пойти на прослушивание в детский хор, потому что, как она сказала, весь свой сон они должны тратить на восстановление сил для подготовки к экзамену. Ну и надоел же Конни этот экзамен!

И вот теперь, в субботнее утро, вместо того чтобы отбивать чечетку в танцевальной студии, она сидит тут в школьной форме и должна написать три теста. Одна мысль, что все утро придется провести за партой, нагоняет тоску. В субботу по утрам они всегда занимались чечеткой, а потом катались на автобусе на верхней палубе, а потом отправлялись к рыночным рядам и спускали все карманные монетки на круглые твердые леденцы, цветную сахарную пудру – которую ели, макая в нее пальцы, и те после долго не отмывались от краски, – и лакричные конфетки, и выпуск журнала «Школьный друг», чтобы было на что меняться с Джой. Ей нравилось разглядывать лотки с пуговицами и блестками, у филателиста выбирать набор марок для коллекции. Так что шестипенсовик уходил быстро. Он просто жег карман, и ей никогда не удавалось что-нибудь скопить.

Она окинула взглядом высокие окна и дверные арки. Да, в самом деле величественно и даже пугающе, но так ли уж она хочет каждый день ехать на автобусе через весь город в полосатой школьной форме, на которую все обращают внимание? А если она заблудится или решит прогулять урок?

– Ты же сядешь рядом со мной? – шепотом спросила Джой. – Я боюсь.

Джой всегда переживала из-за уроков и боялась, что не сможет выдержать экзамен. Она всегда выполняла все домашние задания и делала все, что задали по музыке, а тетя Сью суетилась вокруг нее так, как никогда вокруг Конни не суетилась ее мама. Тетя Сью всегда была дома на кухне, а мама – то в больнице на дежурстве, то в вечерней школе изучала английский, чтобы он стал лучше.

Мама работала полный день, поэтому им мало времени удавалось проводить вдвоем, разве что когда они ездили в церковь в Манчестер. Тогда чаще всего она болтала с Конни по-гречески. Они садились в автобус, и Конни чувствовала, что мама такая родная, и так хотела расспросить ее о родине. Она немного понимала по-гречески, но теперь мама все чаще разговаривала с ней только по-английски, словно стыдилась своей страны.

Одно было ясно: все ожидали, что она справится хорошо. Но когда она увидела, как сотни девочек так уверенно заходят в здание школы, и все они надеются пройти на немногие имеющиеся места, затея показалась ей зряшной. У них с Джой нет ни единого шанса оказаться в числе немногих избранных, решила Конни.

– Давай, Джой, пойдем прогуляемся тут вокруг, будто это место уже наше! Какая разница, поступим мы или нет. Полно и других хороших школ, – рассмеялась она.

– Но мамочка говорит, что эта школа лучшая в округе. Все хотят здесь учиться. Девочки потом поступают в университет и становятся знаменитыми, – отвечала Джой, сжав ее руку.

– Мне все равно. Мисс Скоура сказала, что мы можем лишь приложить все усилия. А остальное следует предоставить Провидению, – ответила Конни, стараясь казаться храброй.

– Что это значит?

– Не спрашивай, не знаю. Думаю, это как-то связано с церковью. Ты же чаще меня ходишь в церковь, – напомнила она, устав от всей суматохи. – Пусть все поскорей закончится, и тогда мы сможем спокойно готовиться к рождественскому представлению.

Доктор Фридман предположил, что будет полезно прочесть все книги, которые были в списке рекомендаций. Она поплакала над началом «Джейн Эйр», влюбилась в «Сюзанну с гор» и «Ветер в ивах», но ничего не разобрала в «Алисе в Зазеркалье» – эта книжка вызвала лишь кошмары.

И все же доктор Фридман ей нравился. Он был добрым и все ей объяснял. У него было грустное морщинистое лицо, и он бросил курить, а потому постоянно сосал леденцы, которые держал без обертки в кармане. И когда он угощал ими Конни, они всегда были в пуху, так что приходилось ополаскивать их под краном. Теперь он уговаривал и Марию с Сильвио, и дядю Леви не курить, но они его не слушали.