Читать книгу "Эрагон. Брисингр - Кристофер Паолини"

Наутро после той страшной битвы на Пылающих Равнинах — когда вардены занимались перегруппировкой своих рядов и готовились преследовать имперскую армию, которая уже отступила на несколько лиг вверх по течению реки Джиет, — Эрагон отправился к Насуаде, рассказал ей и Арье о том, в какое затруднительное положение попал Роран, и попросил разрешения помочь своему двоюродному брату. Но потерпел неудачу. Обе женщины яростно этому воспротивились, а Насуада даже заявила, что «подобный заячий план в случае неудачи будет иметь катастрофические последствия для всей Алагейзии!»

Их спор затянулся, и в итоге пришлось вмешаться Сапфире, которая, издав такой рев, что содрогнулись стенки командного шатра, сердито сказала:

«Я ранена, я устала, а Эрагон тут изливает перед вами душу, причем крайне неумело. Неужели нельзя объясниться более разумным способом, а не орать друг на друга, точно стая галок? Не умеете? Ну, тогда послушайте меня».

Да уж, подумал тогда Эрагон, трудно спорить с драконом.

Речь Сапфиры также показалась ему весьма запутанной и сложной, отягощенной массой ненужных подробностей, однако суть ее сводилась к вполне ясным вещам. Сапфира дала понять, что поддерживает Эрагона, потому что понимает, как много для него значит то, что он предлагает, а сам Эрагон поддерживал Рорана, потому что любит его и считает его своим братом, а также потому, что знает: Роран все равно последует за Катриной. Однако же совершенно ясно и Эрагону, и ей, Сапфире, что в одиночку Рорану никогда с раззаками не справиться. Кроме того, пока Катрина находится в плену, Роран — а значит, и Эрагон, — чрезвычайно уязвимы для всевозможных манипуляций со стороны Гальбаторикса. Например, если Гальбаторикс пригрозит, что убьет Катрину, Роран, безусловно, подчинится любым его требованиям, ибо у него не будет иного выхода.

Таким образом, сказала Сапфира, лучше все-таки заткнуть подобную брешь, прежде чем ею успеют воспользоваться враги.

Что же касается временных обстоятельств, то все вполне удачно. Ни Гальбаторикс, ни раззаки не ожидают нападения в самом центре Империи, поскольку вардены сражаются с армией Гальбаторикса на юге, близ границы с Сурдой. Муртага и Торма видели летящими в направлении Урубаена — там их, несомненно, подвергнут суровому наказанию и, скорее всего — с этим согласились и Насуада с Арьей, — впоследствии Гальбаторикс направит их на север, дабы они сразились там с королевой Имиладрис и ее войском, как только эльфы нанесут первый удар и тем самым обнаружат свое присутствие. Кроме того, было бы очень неплохо как-то обезвредить раззаков, пока те не начали вновь терроризировать варденов, полностью лишая самообладания многих из них.

Затем Сапфира указала, причем в самых дипломатичных выражениях, что, если Насуада предъявит свои права сюзерена и запретит Эрагону участвовать в этой вылазке против раззаков, это может отравить их дальнейшие взаимоотношения разногласиями и затаенной враждой, что весьма пагубно скажется на достижении варденами их конечной цели.

«Но, — сказала под конец Сапфира, — выбор, разумеется, за тобой, Насуада. Если ты так уж хочешь, то можешь заставить Эрагона остаться здесь. А я, поскольку обязанности Эрагона особенно меня не касаются, все же решила, что последую за Рораном. По-моему, это будет отличное приключение».

Слабая улыбка тронула губы Эрагона, когда он вспомнил эту сцену.

Доводы Сапфиры и ее нерушимая логика убедили Насуаду и Арью дать Эрагону разрешение последовать за Рораном в Хелгринд, хоть они и высказали массу неудовольствия по этому поводу.

Впрочем, последние слова Насуады несколько озадачили Эрагона: «Мы решили довериться вашим суждениям, Эрагон и Сапфира. Но ради успеха вашего и нашего дела мне бы очень хотелось, чтобы все прошло удачно, и я очень на это надеюсь». Но сказала она это таким тоном, что Эрагон остался в неуверенности, чего в ее словах больше: искреннего пожелания им успеха или некоей скрытой угрозы.

Конец того дня Эрагон провел за сборами в путь, заготовляя дорожные припасы и вместе с Сапфирой изучая карты Империи. Он также подумал и о том, какие заклинания могут ему понадобиться, чтобы не дать Гальбаториксу и его приспешникам отследить действия Рорана в магическом кристалле.

Наутро Эрагон и Роран сели Сапфире на спину, и она сразу взлетела выше оранжевых облаков, что тянулись над Пылающими Равнинами к северо-востоку. Она без передышки летела весь день, а когда солнце пересекло небосклон и исчезло за горизонтом, отдыхать не стала, а снова бросилась вперед, сверкая чешуей в последних красноватых отблесках заката.

Первый этап их путешествия завершился на границе Империи. В этих местах обитало крайне мало людей, и они незаметно повернули там на запад, к Драс-Леоне и Хелгринду. Но с тех пор летели только ночью, дабы избежать невольного внимания жителей мелких деревень, разбросанных по бескрайним заросшим травой равнинам, что расстилались на их пути к конечной цели.

Эрагону и Рорану приходилось кутаться в меховые плащи и прятать руки в шерстяные перчатки, ибо Сапфира предпочитала лететь выше самых высоких горных вершин, покрытых вечными льдами, и воздух там был невероятно холодным и разреженным, он прямо-таки застревал по пути в легкие, но делать было нечего. Иначе любой фермер, вышедший посмотреть на приболевшего жеребенка, любой востроглазый стражник или любопытный ночной сторож могли случайно взглянуть вверх и заметить летящего в небесах дракона, хотя Эрагону казалось, что с земли Сапфиру, летевшую на такой высоте, можно было бы принять разве что за орла.

И повсюду Эрагон видел свидетельства продолжающейся войны: армейские лагеря, скопления повозок с провизией и оружием, отряды людей в железных ошейниках, которых гнали из родных селений сражаться за Гальбаторикса. То, какие невероятные средства были задействованы в этой войне против варденов, поистине приводило его в трепет.

Под конец второй ночи вдали показался Хелгринд; его покрытые трещинами колонны выглядели особенно грозными в пепельных предрассветных сумерках. Сапфира приземлилась в низине, где они и устроили лагерь. Почти весь следующий день они проспали, а уж потом приступили к разведывательным действиям.

Янтарные и красные искры взвились снопом и закружились в воздухе, когда Роран подбросил в затухающий костер очередную валежину. Поймав взгляд Эрагона, он только пожал плечами:

— Холодно.

Ответить Эрагон не успел, услыхав легкий свистящий звук: с таким звуком вынимают из ножен меч.

Он не стал раздумывать и бросился в противоположном направлении, перекатился через голову, встал на четвереньки и поднял свой крепкий посох из боярышника, чтобы отразить удар. Роран проявил не меньшую прыть. Он успел схватить свой щит, скатился с бревна, на котором сидел, и вытащил из-за пояса молот — и все это в считаные секунды.

Оба замерли, ожидая нападения.

Сердце Эрагона бешено стучало в груди, мышцы были так напряжены, что дрожали, когда он всматривался во тьму, надеясь заметить хоть малейшие признаки движения.

«Я ничего не чую», — сообщила ему Сапфира.