Читать книгу "Возвращение Фабрицио - Марк Фруткин"

Я снова повернулся и оглядел площадь. Несколько спозаранку поднявшихся работников тянули тележки, одна — груженная досками, на другую навалены круги сыра. Вид площади свидетельствовал о том, что этот провинциальный городок процветает, и именно так оно и было на самом деле.

Самым выдающимся зданием на площади была огромная башня из кирпича, невероятно высокая, вздымавшаяся в небо. Рядом с ней — собор, мраморный фасад цвета перламутра, на лицах каменных святых, взиравших оттуда вниз, застыла скорее суровость, чем безмятежность. Собор украшало изящное круглое окно и бесчисленные маленькие, остроконечные башенки в византийском стиле, напомнившие мне о Венеции. Напротив собора расположилась ратуша, мрачная и неприступная, с высокой темной галереей внизу и зубчатой стеной с бойницами под крышей. В дальнем конце площади, под прямым углом к собору ожидала новорожденных восьмигранная крестильня, а с другой стороны тянулся ряд мастерских, где в этот ранний час не было заметно никакой деятельности.

С виду все было достаточно мирно, но я не мог не гадать, что же сокрыто внутри. Ведь раз за разом я убеждался, что где бы ни жили великие святые, там же всегда найдется великое искушение и великое зло, ибо святость должна вставать лицом к лицу с могущественными демонами и побеждать их, доказывая свое существование.

Краснолицый кучер окликнул меня со своего насеста и спросил, куда мне угодно отнести багаж.

Я вселился в свои покои — удобное помещение в доме приходского священника, прямо за собором в дальнем углу главной площади. Мне отвели под жилье три комнаты в глубине здания и приемную залу прямо у входа, большое помещение, обшитое темным деревом, где я мог беседовать с людьми. Дорожные сундуки поставили в спальне у дальней стены. В одном содержались мои личные вещи, в другом — документы и рукописи, positiones,[5]имеющие отношение к делу Фабрицио Камбьяти, и его vita.[6]

Еще будучи в Риме и встречаясь со Священной конгрегацией по поводу ритуалов, касающихся Дона Фабрицио, я прочел vita, изложение жизни кандидата, его добродетелей, смерти и связанных с ним чудес. Тогда же я прочел positiones. Множество докладов падре Меризи из Кремоны, с которым я был намерен вскоре повидаться. А также более ранние документы и письменные показания трех предшественников монсеньора, включая показания очевидцев чудес падре Фабрицио Камбьяти. Вдобавок я привез свой потрепанный том Папы Бенедикта XIV «О беатификации слуг Божьих и канонизации святых». Как любой хороший адвокат, я хотел как можно лучше подготовиться к последующему суду, где будет разбираться жизнь Камбьяти. Во время долгого путешествия в карете я снова просмотрел все документы, чтобы убедиться, что всесторонне ознакомился с делом.

Факты таковы. Фабрицио Камбьяти родился в деревне Крема, что на пути между Кремоной и Миланом. Глушь, захолустное место среди равнин Ломбардии. Довольно рано, как сказано, на нем проявлялись стигматы, но чаще всего, и тому больше свидетельств, a mano sinistra.[7]Я особо это отметил.

В документах упоминалось несколько сотен чудес, приписываемых кандидату, каждое чрезвычайно сомнительно.

Первое так называемое чудо произошло, когда шестилетний Фабрицио обедал вместе с младшей сестрой четырех лет. Девочка подавилась куском мяса, стала задыхаться. Отец был неподалеку, в лачуге, собирался к своим шелковичным червям. Мать не могла вытащить застрявший кусок и побежала за ним. Когда они вернулись, то увидели, что девочка спасена. Очевидно, мальчик схватил со стола кувшин и влил в горло девочке оливкового масла. Он показал, как осторожно гладил ее по горлу, заставляя проглотить мясо.

Другое якобы чудо кандидат в святые совершил через несколько лет после рукоположения, к тому времени он переехал из Кремы в Кремону. Старый горожанин, слепой от рождения, пришел к кандидату просить мазь для больной ноги, поскольку Камбьяти уже успел приобрести некоторую известность благодаря своим мазям и снадобьям — исцеления обычного, не чудесного свойства. Обработав ногу, Камбьяти также нанес мазь на веки старика. Слепец почти сразу прозрел и заковылял по городу, восхваляя Камбьяти. Необходимо отметить, что нога так и не была излечена.

Последнее чудо произошло через долгое время после смерти кандидата. Когда местный епископ понял, что вопрос о причислении Камбьяти к святым может быть рассмотрен, он эксгумировал тело, чтобы защитить его от воров и охотников за святынями. Присутствующие служители церкви сообщили, что, когда подняли надгробную плиту, гроб и белый саван, в который был завернут скелет, источали приятный, пьянящий аромат.

Эти предполагаемые чудеса, о которых сообщали местные жители, упомянуты в официальных документах, наряду с множеством других заявлений горожан. Якобы в ответ на молитвы, обращенные к нему, усопший Камбьяти совершал чудеса. Разумеется, такого рода заявления всегда подозрительны.

Чудесную природу упомянутых деяний можно довольно легко поставить под сомнение. Первое, возможно, следствие удачи, сопутствующей ребенку. Следующее, исцеление слепоты, нечто более любопытное. Третье, запах из могилы, опять же, не является истинным чудом. Подозреваю, что после начала слушаний появится множество других сомнительных заявлений местных обывателей. Все обыватели так жаждут иметь собственного святого.

Вернувшись в свои комнаты, я осторожно извлек из сундука погребальное сукно Камбьяти. Сукно переслали в Рим, чтобы передать мне. Теперь я держал его в руке и нюхал. От сукна исходили ароматы жимолости и цветков лимона. Примерно так пахнет шерсть собаки, пробежавшей в начале лета по лугу, заросшему дикими цветами. Потрепанный холщовый саван, белый, без единого пятнышка. Я вновь поднес его к лицу и вдохнул запах. Мне весь день хотелось его почувствовать. Более того, я сознавал, что аромат вызывает сладкую истому. Приятное, пьянящее чувство. Поверх низко висящего тумана, в окно, на лежащие на столе бумаги, светило солнце. Я ощутил тепло, проведя пальцами по столу там, куда падал солнечный луч. Я был настороже, но преисполнен спокойствия и миролюбия. Казалось, мир на время замер.

В дверь постучала экономка. Услышав приглашение к вечерней трапезе, я поднял взгляд и только теперь осознал, сколько времени прошло. Посмотрел на саван, который все еще держал в руке, свернул его и спрятал в стол. Даже являясь служителем церкви и веря искренне в возможность святости, в чудеса, например, я не верю.

Библиотека алхимика

— Любезный падре, чем вы так удивлены?

— Я… не ожидал, что адвокат дьявола так молод.

Падре Меризи выглядел смущенным, на почти лысой голове блестели капли пота. Он беспрестанно потирал руки.

— Я далеко не молод, но все же, полагаю, считаюсь молодым для адвоката. Это верно.

Пожилой священник едва мог поднять взгляд на иезуита.