Читать книгу "Крест и меч - Станислав Сенькин"

Пирующие мигом протрезвели. Все знали: не в первый просил Иосиф руки дочери Оса Багатара, но тот всегда ему отказывал. Но здесь, на пиру, бег бросил царю прямой вызов — если Ос Багатар не отдаст в Хазарию Русудан, это окончательно испортит и без того натянутые отношения двух государей. А тут недалеко и до войны.

Молчание нарушил сам бег:

— Что скажешь, царь? Нравится тебе мое предложение? — Аарон привстал, показывая, что не сядет, пока не дождется внятного ответа от государя. Напряжение в тронном зале было таким, будто могучий иарт натянул свою тетиву, чтобы поразить стрелой убывающую луну.

Ос Багатар нахмурил свои густые смоляные брови и на минуту погрузился в думу. И думал он в тот момент не о себе и даже не о любимой дочке Русудан, которую уже решил не выдавать замуж за нелюбимого ею, да и им самим хазарина. Царь думал о вдовах, которые будут оплакивать не вернувшихся с поля боя мужей, о детях, что останутся сиротами, о разграбленных селах, чуме и других бедствиях, что принесет с собой война… Но если прогнуться под волей бега, Алания могла раствориться в Вавилоне Хазарского каганата и, мало того, на Кавказе пришла бы в упадок вера Христова, которую Аарон II и его сын ненавидели. Надо было делать выбор. Ос Багатар на мгновение закрыл глаза и тяжело вздохнул. Когда он вновь открыл их, они были полны ярости. Сверкнув очами на оскалившегося в непонятной ухмылке бега, царь медленно перекрестился и уверенно ответил:

— Кресту Твоему, Христе Боже, поклоняемся и воскресение Твое поем и славим! Я могу, мой соратник по оружию, выдать свою дочь только за единоверца. Пусть славный и умный Иосиф принимает нашу веру, тогда и сыграем свадьбу, которой не видел и никогда не увидит весь Северный Кавказ. — Ос Багатар поднял чашу с вином, что не выпил во время слов бега, поднялся со своего трона и провозгласил:

— За святую православную веру!

Все как один встали аланы, даже те, кто интриговали против царя, и повторили слова своего государя:

— За святую православную веру! Аминь! Аминь!

Бег Аарон II опустился на стул, будто упал на него, и ударил ладонями по столу:

— Значит, ты отказываешь своему брату, с которым пролил немало крови магометан?! Значит, вино нашей дружбы превратилось в уксус?! — Глаза бега поникли, усы и брови опустились, но в зрачках загорелись угли ненависти.

Поднялся бег, хмуро улыбнулся и без слов направился к выходу из тронного зала. За ним последовали приглашенные на пир хазарские гости. Никто не пошел их провожать, только лукавый Саурмаг.

В ту ночь на небе вновь появился кровавый серп луны, и уже ни у кого не оставалось сомнений: быть войне.

Совет степняков в Итиле

После прибытия в Итиль, напоминавший видом своим огромный базар, великий бег сразу же послал на самых быстрых скакунах гонцов к двенадцати племенам воинственных степняков и созвал на совет их вождей. Через некоторое время вожди прибыли в столицу. Старейшины были подобны косматым великанам, а в их раскосых глазах, как ни пытались они это скрыть, пробивались гнев и жажда наживы. Они любили бывать здесь. Итиль, расположенный на острове, образуемом великой рекой и ее восточным притоком, была безопасным и удобным оазисом, где за деньги можно было позволить себе любое развлечение. Хазары не приветствовали аскетизм, и здесь, в Итиле, были в чести тончайшие услаждения плоти.

Великий бег Аарон II принял свирепых видом и нравом старейшин ласково, называя их своими братьями и верными союзниками. Впрочем, он держал себя с ними сдержанно, так как знал, что приветливая улыбка в сторону азиатов-степняков вызывает в ответ лишь хищный оскал, любое великодушие, проявленное к ним, делает их более дерзкими, доброта непременно воспринимается как слабость, а богатые подарки лишь разогревают аппетит.

Другое дело были благородные аланы — дети высоких гор. За добро они всегда платили добром. Несмотря на их воинственность, у них не было желания бесцельного кровопролития и не существовало зависти. Аланы были очень гостеприимны, сердцем чувствовали врага и боролись с ним по-богатырски.

Бег часто восхищался благородством алан, он уважал их за доблесть и мужество, но отказ Оса Багатара наполнил его сердце ядом мщения — какое неуважение было проявлено к нему! Да и кому нужно это хваленое благородство Оса Багатара? Когда вокруг волки, пощады не жди. Как учил равви Шима, ученый константинопольский еврей, один из тех, кто в последнее время во множестве прибывали в Хазарию для утверждения в каганате иудейства, не нужно дожидаться пока враг нападет на тебя, нужно ударить по нему первым. Хотя хазары жили только по Торе, не принимая Талмуд, что вызывало раздражение у еврейской диаспоры, многие талмудические положения были по сердцу великому бегу. Не нужно дожидаться, пока враг нападет на тебя, нужно ударить по нему первым! Это Аарон и собирался сделать. Но что можно противоставить отваге и мужеству? Лишь хитрость и предательство.

Вожди двенадцати степных племен расселись кругом на пуховых подушках в большой просторной юрте, увешанной изнутри прекрасными персидскими коврами и специально предназначенной для приема подобных хищников великой степи. Молодой бег Иосиф по древнему степному обычаю лично угостил их кумысом. Начался совет, на котором обсуждался план нападения на Аланию и свержения власти Оса Багатара. Аарон не хотел уничтожения алан — кто как не они помогут каганату, когда эти же хищники-степняки захотят разграбить Итиль, на богатство которой давно разгорались их раскосые глаза?

Хазарскому царю Алания была даже необходима, потому что и арабы собирались с новыми силами для рывка на север. Все бы было хорошо, но Ос Багатар повел себя так неразумно! По мнению Аарона, его поведение граничило с глупостью. То ли дело его сын Саурмаг, который давно дружил с младшим бегом Иосифом. Из него получился бы отличный аланский правитель, выгодный для Хазарии. Сама Алания при нем влилась бы в состав Хазарского каганата, и объединенное государство приобрело бы невиданную доселе мощь. Но для этого нужно было, чтобы правящий класс и воинская аристократия аланов — алдары — обратились бы в иудейство…

Аарон в беседе со степными грабителями вел расчетливый торг. Степняки торговались за каждую мелочь. Слово взял могущественнейший из старейшин — Анвар:

— Великий царь! У алан имеются свои неприступные, словно скалы, замки в горах. В них достаточно воинов для отражения любых атак. Как говорят булгары, между этими замками есть тайные ходы и ущелья соединены сетью троп, ведомых только аланам. Как трудно поймать орла, так же трудно покорить этих детей гор. На равнине же у них неприступные крепости и многочисленные конники, которым нет равных во всей великой степи. Столица Алании — Магас, хорошо укрепленный город со рвами и многочисленными крепостями вокруг. И потом — аланы не держат у себя много золота не накапливают сокровища. Но дерутся до последнего. Ай! Если бы у них было много сокровищниц — богатых ульев, давно набросились бы мы на них, как осы на варенье, и расхитили все подчистую. Но это, увы, не так. Риск велик, а награда для нас ничтожна. — Анвар слегка поклонился. — Но ты мудр, великий царь, поэтому дай нам вразумительный ответ: для чего нам идти на Аланию? Мы только-только собрались идти на север пограбить… — Другие старейшины закивали головами, поддерживая собрата. — Сколько ты заплатишь нам за этот поход, в котором мы потеряем много своих воинов, хотя и неизвестно, увенчается ли он успехом?