Читать книгу "Дочь Роксоланы. Наследие любви - Наталья Павлищева"

– Что, Баязид и впрямь сильней?

– Да, Повелитель.

– Нам так не показалось…

– Просто он еще юн, а потому нескладен. Шехзаде чуть подрастет и будет сильным и красивым молодым человеком. А еще… Повелитель, он очень похож на вас…

– Пусть учится, – повторил султан.

– Повелитель…

– Что еще?

– Шехзаде пора делать обрезание, он уже подрос.

– Да, наверное, пора. Мы подумаем…

Но султана закружили другие дела, об обрезании Баязида было забыто, оно прошло позже, вместе с шехзаде Джихангиром. Опять с Джихангиром! Снова Джихангир!

Но Баязид справился даже с этим, он учился. До мозолей на ладонях держал в руках меч, до рези в глазах читал и писал, до боли в спине сидел в седле. Просто умный Лала Мустафа рассказал ему, что султан Мехмед Фатих, тот самый, который сделал империю великой и завоевал Константинополь, сделав его столицей своих владений, не был любим отцом. Меньше всего его отец султан Мурад желал бы видеть преемником Мехмеда, да и не был тот первым наследником, но судьба распорядилась так, что стал Мехмед и султаном, и блестящим полководцем.

Баязид осваивал воинскую науку, премудрости учения и даже стихосложения, не обращая внимания на ленивого братца, но не делал только одного – больше не пытался соперничать с братьями или сестрой. Всему свое время, он еще покажет, на что способен…

Наверное, на характер Михримах оказало влияние то, что росла вместе с братьями, сестер у девочки не было, слушать болтовню наложниц она, как и мать, не любила; лучше уйти на конюшню, смотреть на лошадей или на то, как любимый брат Мехмед тренируется во владении мечом.

Разве это занятие для девочки? Но принцессе никто не указ, она слушает только отца султана и мать, да и то не всегда.

У юной султанши и наставники, как у шехзаде, например, мирахуру (управляющему султанской конюшней) боснийцу Рустему доверено научить принцессу крепко сидеть в седле. Все бы ничего, но Михримах быстро освоила женское седло и заявила, что желает ездить как братья – в мужском!

Девочка в мужском седле? Но султан, смеясь, разрешил, пришлось принцессе надевать мужское платье и садиться верхом, а не боком. Рустему добавилось головной боли, потому что учить верховой езде шехзаде – это одно, а принцессу – совсем иное.

Первое время пытался не касаться ее, даже подсаживая в стремя, отводил взгляд, когда оказывалась слишком близко, а также обращаться крайне вежливо. Получалось плохо. Потом мысленно плюнул, стал брать за руку или даже за талию, подсаживать, как шехзаде, муштровать и даже кричать, если делала что-то не так.

Не так принцесса делала часто, причем не из-за непонимания, а из вредности, просто чтобы досадить. Михримах – большая любительница делать вопреки, даже если это грозит неприятностями.

Несколько раз столкнувшись с таким, Рустем буквально оттащил ее за руку в сторону и заявил, глядя в зеленые глаза:

– Если вы, Михримах Султан, не будете выполнять то, что вам говорят, то можете здесь больше не появляться!

– Обойдусь! Научат другие.

– Очень хорошо, у меня голова будет меньше болеть.

Она замерла. Никогда с принцессой так не разговаривали, она привыкла к исполнению любых капризов, к поклонению, к согласию и нижайшим просьбам. Избалованная самим своим положением, когда все кланяются, когда любое желание норовят не только выполнить, но и предвосхитить, заискивают и смеются, даже если не смешно, Михримах впервые столкнулась с отпором. Пусть мягким, но нежеланием подчиняться капризам.

– И вы не будете меня учить? – В голосе зазвучала веселая насмешка.

– Нет, – спокойно покачал головой Рустем.

– Вопреки приказу Повелителя? – она продолжала насмехаться.

– Повелитель не приказывал мне помогать вам свернуть шею. А на учебу это не похоже.

– А что похоже на учебу? – Она просто не знала, что сказать. Этот конюх не желал заискивать перед принцессой!

– Учеба – это когда выполняют заданное, а не творят все, что придет в голову. На занятиях с муфтием можете слушать или не слушать, если он позволяет, а в седле нужно делать то, что говорят, иначе просто свернете себе шею. Я понятно объяснил?

Рустем поставил в сторону седло, которое снял со спины лошади, и добавил:

– Я скажу Повелителю, что вам больше не стоит учиться ездить верхом. Для того, чтобы хулиганить, вы достаточно опытны, султанша, а для серьезной учебы не годны.

– Почему это?! – взвилась Михримах.

– Не способны вдумчиво и серьезно относиться к делу. Извините, у меня много работы.

Уже в двери конюшни его догнал ее возглас:

– Я буду учиться!

Рустем обернулся, пожал плечами.

– Вряд ли кто-то согласится так рисковать…

Михримах догнала мирахура в самой конюшне:

– Вы будете меня учить!

– Нет.

– Да!

Он лишь отрицательно покачал головой.

– Еще посмотрим!

Глядя вслед султанше, Рустем сокрушенно вздохнул. Ему очень нравились лошади вообще и султанские особенно, в конюшне Сулеймана прекрасные образцы, правда, султан предпочитал арабскую породу, а ему нравились более стройные текинцы, но не это главное. Главное – сами лошади – прекрасные, гордые животные…

А теперь придется заниматься чем-то другим. Всем известно, что Повелитель выполняет любой каприз единственной дочери. Учить ее при таком отношении, как сейчас, – значит рисковать ее и своей головой. На это не решится никто, а подчиняться строптивая принцесса просто не способна, не приучена с детства.

Рустем уже мысленно принял решение просить Повелителя отправить его куда-нибудь на другую работу, пусть даже конюхом в другую конюшню. Обошел все стойла, попрощался с каждой лошадью, поговорил с конюхами… Все понимали почему и сочувствовали мирахуру. Не повезло, попал под руку самой капризной девушке империи.

На следующий день султан пришел вместе с дочерью. Рустем смотрел открыто; чему быть, того не миновать, вины за собой он не чувствовал.

– Рустем-ага, почему вы отказываетесь учить Михримах Султан?

– Султанша не желает учиться, а я не хочу, чтобы под моим приглядом она свернула себе шею.

– Она пришла извиниться и попросить продолжить учебу.

Кажется, глаза вытаращили даже лошади. Михримах Султан пришла извиниться?! Это что, новая насмешка?

– Рустем-ага, пожалуйста, извините меня и научите всему, что умеете сами.

А в зеленых глазах вызов. Какое извинение?!

– Михримах Султан, научить вас всему, что умею я, не могу, я все же сильней вас. Учить буду при условии, что вы будете подчиняться требованиям.