Читать книгу "Бумеранг Гейдриха - Олег Семергин-Каховский"

Когда доктор ушел, Константин фон Нейрат долго раздумывал над сложившейся ситуацией. В конце концов, он пришел к выводу, что все, что ни делается, — все, к лучшему: пока он болеет, фон Бек и фон Фрич успеют что-то предпринять, возможно, за это время в Берлине объявится Шахт, и тогда все станет проще. С такими мыслями он незаметно успокоился и уснул.

Берлин, 10 ноября 1937 года

Генрих Гиммлер сидел у себя в кабинете за массивным письменным столом и, близоруко щурясь, протирал стекла пенсне. Присутствовавший там же Рейнгард Гейдрих неспешно подошел к небольшому журнальному столику, на котором стояла откупоренная бутылка коньяка, раскрытая коробка шоколадных конфет и две рюмки. Не говоря ни слова, он налил себе полрюмки коньяка, одним глотком выпил его, потом, задержав дыхание, долго выбирал себе конфету. Проделав все это, он повернулся к Гиммлеру.

— А наши старички-генералы на днях собирались для обсуждения планов спасения Отечества. Но ничего, Фричу фюрер уже щелкнул по носу, а фон Нейрата и видеть не хочет, так что тот опять пестует свое нежное сердечко.

Гиммлер наконец-то кончил возиться с протиркой стекол, нацепил пенсне и взглянул на Гейдриха.

— Я вчера разговаривал с Герингом, он просит повнимательней отнестись к Бломбергу. Как я понимаю, он очень хочет свалить министра и занять его пост. Может, так будет и лучше. Правда, Бломберг сейчас больше занят своими сердечными делами: ты, наверное, слышал, что он разговаривал с Гитлером и с Герингом на тему своей женитьбы на фройлян Грюн.

— Слышал. Вот он сам себе и вырыл достойную яму. Насколько я знаю, он даже решил, что Гитлер и Геринг будут дружками на его свадьбе. Так что и присматриваться не надо.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Да только то, что когда Гитлер узнает, что был дружком на свадьбе у уличной девки, то за голову Бломберга никто не даст и ломаного гроша.

— Так, может быть, нам предупредить фюрера заранее?

— Зачем? Тебе очень хочется спасти Бломберга? Сейчас его еще можно спасти, но вот после свадьбы — нет. Ему вместо того, чтобы изучать прелести своей невесты, надо было бы поинтересоваться ее прошлым.

— У него просто нет таких обширных знакомств среди шлюх, как у тебя, — усмехнулся Гиммлер.

— Да тут и знакомств не надо: ее мать содержала бордель, в котором и родилась наша невеста, правда, назывался он скромнее — массажный кабинет.

— Возможно, ты и прав. Если мы побережем сейчас Бломберга, то он все равно будет у нас на надежном крючке. Хотя, скорее всего, этот крючок не пригодится: старую гвардию надо убирать — грядут новые времена.

— Вот и я так думаю. После свадьбы мы подпихнем нужные бумажки любезному графу Гелльдорфу, а заодно проверим и его.

Гиммлер взял со стола пресс-папье и задумчиво покрутил его в руках.

— Бломберг Бломбергом, но меня, честно говоря, больше заботит фон Фрич. Последнее время он что-то слишком начал распускать свой язычок.

— И он, думаю, не без грешка, — Женственное лицо Гейдриха снова озарила сатанинская улыбка. — Найдем и ему подходящий грешок. Эту старую гвардию надо убирать: они все еще считают себя солью земли и изображают из себя каких-то неприкасаемых. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вермахт стоял в стороне от партии.

— Так, может быть, нам их и убрать одновременно? Даже Геринг на месте Бломберга будет для нас более приемлем.

— Хорошо, я подумаю над этим и подберу подходящих людей, — согласился Гейдрих, у которого были свои претензии к старым армейским порядкам, — У меня с Фричем особые счеты.

— Что значит «подберу людей»?

— Ну, нам для этого потребуются какие-никакие свидетели, обиженные и оскорбленные. Как говорит наш общий друг Бест, всегда должна быть хотя бы видимость справедливости.

— Этот научит, — хмыкнул Гиммлер.

— Но за всем этим не забывай о главной цели: Австрия и Чехословакия! Тяжесть этой первой битвы ляжет в основном на нас: мы должны сделать так, чтобы армия провела эти операции с наименьшими усилиями. Эти две кампании будут нашими сражениями, и мы их должны выиграть.

— В Австрии, можно считать, все готово. Нужен только повод, — задумчиво сказал Гейдрих и направился снова к столику с коньяком. — Самое простое будет убрать фон Папена или Муффа. Но я согласен рассмотреть и другие варианты.

— Об этом надо будет переговорить с фюрером. А ты продолжай еще больше активизировать работу в этих странах.

— Да уж куда больше, — пожал плечами Гейдрих, — из Чехословакии идет такой поток информации, что нам пришлось устанавливать новые линии связи.

Историческая справка

«Какое влияние может оказать женщина, даже не сознавая того, на историю страны, а следовательно, и всего мира!»

(Запись в дневнике полковника Йодля от 26 января 1938 года)

Берлин, 17 января 1938 года

Это утро началось для Хельмута Миллера с неприятностей: во-первых, он простудился, всю ночь кашлял и уснул только под утро, поэтому жена его еле добудилась; во-вторых, он порезался, когда брился; а в-третьих, просматривая за завтраком утреннюю газету, он опрокинул на нее кофе. На службу он явился мрачнее тучи, прошел сразу в свой кабинет и, сев за стол, начал просматривать подготовленные для него секретарем бумаги.

Первое, что ему попалось под руку, был большой конверт малинового цвета. Гауптман Миллер раскрыл конверт и вынул оттуда пачку фотографий, на которых во всевозможных игривых позах была изображена молодая женщина, стриженная под мальчика и облаченная только в ожерелье из искусственного жемчуга. Гауптман Хельмут Миллер был начальником отдела криминальной полиции, курировавшим дела о проституции и порнографии, и такие фотографии, по долгу службы, видел не единожды. Он несколько удивился, не поняв, зачем вдруг дело рядовой проститутки положили ему на стол, но решил разобраться с этим позже и начал засовывать фотографии обратно в конверт. Как раз в этот момент к нему в кабинет зашел его помощник, увидев, чем занят его шеф, он тихо сказал:

— Посмотрите внимательно, кто на них изображен, герр гауптман.

Мюллер снова разложил перед собой несколько фотографий, попробовал более внимательно рассмотреть женщину, но ничего примечательного или знакомого так и не обнаружил. Тогда он взял одну из фотографий и заглянул на обратную сторону и обнаружил там четкую карандашную надпись «мадам Грюн». Но и это ему ничего не говорило. Он уже было хотел спросить у помощника, что особого он должен был увидеть в этих снимках, как вдруг перед его глазами всплыла заметка из недавней газеты. В заметке описывалась помпезная свадьба фельдмаршала фон Бломберга и фройлян Грюн. К заметке прилагалась и фотография, но на фотографии на первом плане были дружки жениха: Геринг и Гитлер. У гауптмана перехватило дыхание. Теперь он понял, почему этот конверт оказался у него на столе.