Читать книгу "ВДВ. С неба - в бой - Михаил Скрынников"

Нашу группу разместили на третьем этаже спального помещения самоходного дивизиона. Все расположение сияло чистотой и порядком. Свежее постельное белье, новые одеяла. Старослужащие подготовились к приему молодого пополнения основательно.

На ночь глядя повели в солдатскую столовую. Есть совсем не хотелось. Нам сержант, наш погоняйло, видя такое дело, скомандовал: «Встать! Выходи строиться». Около столовой было много солдат, несмотря на поздний час. Им не терпелось посмотреть на молодой контингент, возможно, встретить земляка. В толпе солдат я узнал своего товарища, близкого земляка, Александра Ушакова, который уже второй год служил водителем автомобиля. Мы обнялись, конечно, расспросам не было конца.

В расположении нас уже дожидался лейтенант Пантелеев, который представил нам наших младших командиров на весь период обучения по программе курса молодого бойца. Я попал в отделение ефрейтора Чембулатова. Он несколько дней назад прибыл из учебного подразделения и сразу стал нашим Макаренко.

Утром дневальный заорал: «Батарея, подъем!» Вот и началась моя долгая, долгая солдатская, а затем офицерская служба в десантных войсках. Мы вскочили и стали суетливо напяливать на себя обмундирование. Со стороны это выглядело смешно. То в одну штанину две ноги засунешь, то ремень с табуретки упадет, а то и сапоги перепутаешь. У сержантов наша неуклюжесть вызывала смех, но они все же советами подбадривали нас, а некоторым и помогали.

И вот уже стоим в строю, выравниваем носки своих сапог по одной линии. Здесь же нам представили и старшину батареи на период курса молодого бойца — фронтовика Бондаренко.

На завтрак в столовую шли под руководством старшины. Он пытался добиться от нас строевого шага, но у нас пока, как говорят на армейском языке, получался один горох. Почему горох, мы еще не знали.

После завтрака весь день был посвящен подгонке обмундирования, наведению порядка в расположении. Хотя, на наш взгляд, в казарме и так было все в порядке.

Ближе к вечеру каждому вручили оружие. Сержанты переписали номера автоматов. От нас требовалось запомнить номер автомата и место своего оружия в пирамиде. До самого отбоя мы освобождали автоматы от обильной складской смазки. А со следующего дня стали заниматься уже строго по расписанию, которое висело в казарме на видном месте.

Через неделю занятий по строевой, физической подготовке и Уставам Советской армии мы приступили к изучению людских десантных парашютов. Основная масса молодых солдат имели парашютные прыжки, значит, были в курсе дела.

Занятия по изучению парашютов, кроме наших командиров, проводили офицеры воздушно-десантной службы — настоящие профессионалы и методисты своего дела. О парашюте могли часами рассказывать.

Был такой забавный случай. Параллельно с изучением парашютов шли занятия по наземной отработке элементов прыжка. Дошла очередь до прыжков с парашютной вышки.

Наверху стоит выпускающий, как правило, офицер. К нему подходит солдат, он помогает новобранцу надеть подвесную систему, следит за соблюдением мер безопасности. Высота все же приличная — метров восемь, десять. Сорвешься, мало не покажется. Внизу кто-то из сержантов страхует приземление парашютиста. Мы с парашютной вышки с первого раза по команде выпускающего: «Пошел!» не смогли прыгнуть. Только после нескольких попыток удавалось преодолеть психологический барьер. Настала моя очередь поднялся на вышку. Командир помог надеть подвесную систему, и я решительно подошел к краю, глянул вниз и тут же назад. Земля вроде бы рядом, а прыгнуть не то чтобы страшно, а вот не можется, и все тут. Командир не подталкивает, как вышибало в аэроклубе, а только требует, даже просит самому собраться и вперед. «На землю смотреть не надо! Смотри на горизонт!» Постоял я еще немного, подергался вперед, назад, а потом собрался и прыгнул вниз. Приземление подстраховали, получилось совсем не страшно. Для закрепления успеха стали взбегать на вышку и прыгать вниз, нам даже понравилось. Наконец командир сказал: «Молодцы! На сегодня достаточно».

Зима в том году в Прибалтике, несмотря на общий мягкий климат, выдалась снежная и относительно морозная. Поэтому нам, солдатам, изучать и укладывать парашюты на свежем воздухе было не очень комфортно.

Мы к изучению и укладке парашютов относились серьезно, тем более что нам объявили: это укладка на прыжок.

Уложили каждый свой парашют, затем поместили основной и запасный парашюты в сумку. Сумки с парашютами кто-то из офицеров опечатал, и мы их отнесли на склад.

Склад хранения людских десантных парашютов охранялся составом караула. В аэроклубе, насколько мне помнится, парашюты хранились в отдельной палатке, и никто их не охранял.

В армии все материальные ценности хранятся на складах, в хранилищах, автопарках и должны соответствующим образом охраняться.

Позднее, после принятия военной присяги, и нам придется заступать в караул и охранять эти самые материальные ценности, а пока за нас эту работу выполняют старослужащие солдаты.

Следующий день был посвящен огневой подготовке. Изучали материальную часть оружия, а также всевозможные приемы изготовки к стрельбе и теперь занимались стрельбой из автомата. Стрельбище находилось в семнадцати километрах от Калварии, оно принадлежало одному из парашютно-десантных полков. По договоренности в один из дней выделялось артиллеристам.

Утром на автомобилях приехали на стрельбище. После тренировок в изготовке к стрельбе нас вывели на огневой рубеж. Мишени (не меньше 20) были под номерами. Каждому указали мишень и ее номер. Тогда мы думали только об одном, чтобы не перепутать свою мишень с мишенью соседа. Была и еще одна подлянка, неожиданный выстрел соседа, слева или справа. Существовал целый комплекс психологических барьеров, и это надо было учитывать. За лишнюю пробоину в мишени очки лучшей снимали с общего количества.

Тем не менее выполнили упражнение уверенно. Несколько человек выбило по двадцать восемь очков, среди них был и я, рядовой Скрынников. За отличную стрельбу лейтенант Пантелеев даже похвалил нас перед строем взвода. Мы еще несколько раз выезжали на это стрельбище и всегда стреляли метко.

Незаметно прошло около полутора месяцев военной службы, мы более или менее походили на солдат, которые кое-что смыслят в военном деле. После прохождения полного курса молодого бойца нас зачислили в штат подразделений, в которых мы и должны служить до дембеля. Меня зачислили на должность заряжающего 85-мм САУ во вторую батарею. Еще некоторое время мы занимались отдельно от старослужащих, но самоподготовка проходила в ленинской комнате второй батареи. Да и занятия с нами уже стали проводить сержанты батареи.

В один Из таких вечеров в расположение зашел командир батареи, который еще находился в очередном отпуске. В ленинской комнате мы учили Уставы Советской армии.

Послышалась команда: «Смирно!» Через несколько минут дверь ленинской комнаты открылась и показалась рослая фигура капитана в парадной шинели, комбата Теплякова Ивана Митрофановича, участника Великой Отечественной войны. Когда он расстегнул шинель, мы увидели приличную наградную колодку на его кителе. Поняли, воевал наш комбат классно. Мы все еще продолжали стоять по стойке «смирно». Комбат с нами поздоровался, а сержант Храмов доложил ему, что мы, молодые солдаты, изучаем Уставы.