Читать книгу "Рунная магия - Джоанн Харрис"

— Эй, мадам! Ты там все утро собираешься торчать или как?

— О боги! Миссис Скаттергуд!

Гоблин весело подмигнул Мэдди.

— Ты меня слышала? — спросила миссис Скаттергуд. — Тут неплохо бы кастрюли помыть, или, по-твоему, это я должна возиться с ними?

— Минуточку! — поспешно крикнула Мэдди, пятясь к лестнице. — Вот только… разберусь тут кое с чем!

— Нет уж, сперва закончи работу здесь, — возразила миссис Скаттергуд. — Немедленно поднимись и вымой кастрюли. И если тот никчемный одноглазый прохвост снова заявится, скажи, что я велела ему убираться!

Сердце Мэдди забилось быстрее. «Тот никчемный одноглазый прохвост» — значит, ее старый друг вернулся после более чем года странствий, и никакое количество крыс и тараканов — или даже гоблинов — не удержит ее от того, чтобы повидаться с ним.

— Он был здесь? — поинтересовалась Мэдди, взбегая по лестнице. — Одноглазый был здесь?

Она, задыхаясь, выскочила на кухню.

— Ага. — Миссис Скаттергуд протянула ей чайное полотенце. — Хотя понятия не имею, с чего ты выглядишь такой довольной. Я-то думала, что ты из всех…

Она замолчала и задрала голову, прислушиваясь.

— Что это за шум? — резко произнесла она.

Мэдди закрыла дверь погреба.

— Ничего, миссис Скаттергуд.

Хозяйка подозрительно посмотрела на девочку.

— А как поживают крысы? — спросила она. — На этот раз ты с ними разделалась?

— Мне надо его увидеть, — сообщила Мэдди.

— Кого? Одноглазого прохвоста?

— Пожалуйста, — умоляюще протянула Мэдди. — Я ненадолго.

Миссис Скаттергуд поджала губы.

— Не за мои деньги, нет уж, — отрезала она. — Я плачу тебе хорошие деньги не за то, чтобы ты болталась с ворами и попрошайками…

— Одноглазый не вор, — возразила Мэдди.

— А ну-ка прекрати задаваться, мадам! — возмутилась миссис Скаттергуд. — Законы знают, что ты ничего не можешь с собой поделать, но ты хотя бы попытайся. Хотя бы ради отца и памяти своей святой матушки. — Она перевела дыхание быстрее чем за секунду. — И убери это выражение с лица. Можно подумать, ты гордишься тем, что…

И тут миссис Скаттергуд замолчала, открыв рот, потому что из-за двери погреба донесся какой-то шум. Это был довольно странный, поспешно удаляющийся звук, перемежаемый время от времени глухими ударами. Миссис Скаттергуд стало очень не по себе — словно в погребе могло что-то быть, кроме бочек с элем. И что это за отдаленные шлепки, как при стирке на реке?

— О Законы, что ты натворила?

Миссис Скаттергуд направилась к двери погреба.

Мэдди встала перед ней и одной рукой начертила Наудр на засове.

— Не надо туда ходить, я вас очень прошу, — взмолилась она.

Миссис Скаттергуд дернула засов, но рунный знак крепко держал его. Она обернулась и уставилась на Мэдди, обнажив, как хорек, злобные зубки.

— Ты немедленно откроешь мне дверь, — приказала она.

— Вы совсем, совсем не хотите, чтобы я ее открыла.

— Ты откроешь мне дверь, Мэдди Смит, если желаешь себе добра.

Мэдди еще раз попыталась возразить, но миссис Скаттергуд было не удержать.

— Держу пари, там сидит твой прохвост и распивает мой лучший эль. Либо ты откроешь мне дверь, девчонка, либо я позову Мэтта Ло и он упечет вас обоих в кутузку!

Мэдди вздохнула. Не то чтобы ей нравилось работать в гостинице, но работа есть работа, а шиллинг есть шиллинг, и ни то ни другое ей не светит после того, как миссис Скаттергуд заглянет в погреб. Через час заклинание выдохнется и все твари уползут обратно в нору. Тогда она сможет снова ее запечатать, устранить беспорядок, вытереть воду…

— Я все объясню… — снова начала Мэдди.

Но миссис Скаттергуд не желала слышать никаких объяснений. Ее лицо опасно покраснело, а голос возвысился почти до крысиного писка.

— Адам! — завизжала она. — Немедленно иди сюда.

Адам был сыном миссис Скаттергуд. Они с Мэдди всегда ненавидели друг друга, и именно мысль о его ухмыляющейся, довольной физиономии — и о своем давно не виденном друге, известном в некоторых кругах как одноглазый прохвост, — заставила ее решиться.

— Вы уверены, что это был Одноглазый? — спросила девочка.

— Ну конечно он! А теперь открой мне…

— Ладно, — сказала Мэдди и перевернула руну. — Но на вашем месте я бы часок подождала.

С этими словами она развернулась и убежала и была уже на пути к холму Красной Лошади, когда над кухней «Семи Спящих» взвился, точно дымок, далекий пронзительный визг, замер над еще не проснувшейся деревней Мэлбри и растаял в утреннем воздухе.

В деревне Мэлбри жило около восьмисот душ. Тихое место, по крайней мере с виду, расположенное меж горных цепей в долине реки Стронд, которая рассекала Нагорье, беря начало в Диких землях на севере и уходя на юг, к Краю Света и Единственному морю.

Горы, носящие название Семь Спящих, хотя никто не помнил точно почему, были круглый год покрыты снегом. Существовал единственный перевал, Хиндарфьялл, да и тот был засыпан снегом три месяца в году. Такая удаленность повлияла на жителей долины; они держались особняком, настороженно относились к незнакомцам и (за исключением Ната Парсона, который однажды совершил паломничество аж к Краю Света и считал себя бывалым путешественником) мало общались с внешним миром.

В долине было с дюжину деревенек, от Фарнли-Тьяс у подножия гор до Пиз-Грин на дальнем краю леса Медвежат. Но Мэлбри была самой большой и самой важной. Она приютила единственного пастора долины, самую большую церковь, лучшие гостиницы и самых преуспевающих фермеров. Дома в ней были построены из камня, а не из дерева. В деревне были кузница, стеклодувная мастерская, крытый рынок. Ее обитатели считали себя лучше других, глядели на жителей Пог-Хилла или Фетлфилдса свысока и втайне смеялись над их обычаями. Единственное бельмо на глазу Мэлбри располагалось примерно в двух милях от деревни. Местные называли его холмом Красной Лошади и, как правило, избегали из-за историй, связанных с ним, и гоблинов, живших под его склонами.

Говорили, что когда-то на холме стояла крепость. Мэлбри была частью тех владений, ее жители выращивали зерно для правителя той земли, но все это было давным-давно, еще до Бедствия и Конца Света. Теперь там смотреть было не на что: только пара стоячих камней, слишком больших, чтобы можно было утащить их из руин, ну и конечно, Красная Лошадь, вырезанная на глине.

Холм издревле славился как оплот гоблинов. Такие места им по душе, говорили деревенские, потому что манят обещаниями сокровищ и сказками Древнего века. Но в последние годы добрый народец стал захаживать и в деревню.