Читать книгу "Экспедиция в ад - Владимир Василенко"

– Отзови своих громил, – процедил я сквозь зубы. – Иначе пожалеешь.

– Это ты пожалеешь, что на свет родился, если сейчас же не вернешься в кабинет и не примешь наши условия.

– Я уже все решил. И решений своих не меняю.

Мелодично тенькнул сигнал, и передо мной распахнулись дверцы подоспевшей капсулы лифта.

– Отойди от лифта, Нортон, иначе превратишься в кусок фарша! – прошипел Ковальски. Раргилиане за его спиной с готовностью вскинули оружие к плечу.

По мышцам со скоростью взрывной волны разлилось тепло ударившего в кровь адреналина. Время словно замедлило свой ход, даже воздух, казалось, сгустился, и его приходилось расталкивать грудью, как воду. Мозг почти без участия сознания бросил тело вперед – резко, так что связки заныли от напряжения. В полете руки машинально тянутся к бедренным кобурам, которых нет, глаз привычно намечает приоритетные цели для стрельбы. Годами вырабатывавшиеся рефлексы не подводят, несмотря на три года каторги, несмотря на то, что тело уже не такое легкое и послушное, как в молодости.

Я метнулся не в кабинку лифта – по пути меня все равно успело бы зацепить – пушки раргилиан были нацелены именно на это направление. К тому же я на чужой территории, и эта капсула запросто могла стать для меня ловушкой. Поэтому – рывок в сторону противника, пролетаю метра два параллельно полу, двойной кувырок – и вот я уже выныриваю под самым носом Ковальски. Разряды тепловых излучателей пролетели буквально в нескольких сантиметрах надо мной в самом начале прыжка, когда стрелявшие рефлекторно отреагировали на мой рывок. Потом раргилиане палили уже в потолок – Ковальски с перекошенным от ужаса лицом вцепился в их пушки, задирая дула вверх. Все-таки, видно, я для него слишком ценен.

Доли секунды понадобились на то, чтобы не очень гуманным приемом выдернуть оружие из рук ближайшего раргилианина и приставить дуло к голове мгновенно покрывшегося крупными каплями пота Ковальски. Второй громила все-таки успел поймать меня на мушку, но чуть позже, чем когда это еще имело смысл. Я уже держу Ковальски за шкирку, и мне вполне хватит времени вышибить ему мозги, даже если потом меня спалят на месте из десятка лучеметов.

– Нортон!

Вэйл, неизвестно где прохлаждавшийся все это время, окончательно испортил мне настроение видом еще двух направленных на меня лучеметов.

– Только не делай глупостей, Грэг.

Взгляд его странных глаз холоден, как у змеи. Пристрелит на месте и не поморщится.

– Отбой! – бросил он раргилианину. Тот послушно опустил лучемет.

– Это пат, Вэйл, – стараясь держаться небрежно, произнес я, смотря в стволы лучеметов Вэйла, как в черные зрачки опасного хищника. – У меня заложник, и я, знаешь ли, полон решимости покинуть вашу скромную обитель. На твоем месте я бы не стал этому мешать.

– Ну, заложник твой не так уж ценен…

Ковальски при этих словах дернулся, как от удара. До меня донесся весьма неприятный запах.

– …Но тем не менее я дам тебе уйти. Пока. Мы подождем возвращения Кроуэлла, пусть он сам решит, что с тобой делать. Но, поверь, тебе лучше было бы не связываться со стариком.

– Да чихать мне на вашего Кроуэлла!

Вэйл пожал плечами. Не сводя с меня пристального взгляда, медленно опустил оружие.

– Можешь идти.

Я брезгливо откинул от себя Ковальски и, держа Вэйла под прицелом, не торопясь проследовал к кабинке лифта. Зайдя внутрь, назвал первый этаж. Лифт ухнул вниз с такой скоростью, что дух захватило. Я швырнул лучемет на пол и, в изнеможении оперевшись спиной о стенку капсулы, смачно выругался.

Я был в бешенстве.

4

Наверное, в наемники я подался из-за романтики – оружие, звездолеты, погони, сражения и все такое. Эх, молодо-зелено! Уже после первых миссий я понял, что это – тяжкий труд, пот, кровь, риск, зачастую неоправданный, постоянная нервотрепка. Ну а после задания – попойки, бордели, казино, а если не очень повезет – госпиталь.

Мне везло. Были, конечно, ранения, иногда тяжелые… Бывало, что я терял кого-нибудь из парней. Но ни одного задания я за все это время не провалил, может, поэтому и считался лучшим. Мы умели, когда надо, не щадить своих жизней, умели отдавать все силы для достижения цели. И умели веселиться…

Да уж, когда мы с ребятами, изрядно набравшись, шатались по улочкам какого-нибудь городишки на одной из периферийных планет, где мы обычно ошивались в ожидании очередного задания, мало кто решался преградить нам путь. Мы становились хозяевами везде, где главным фактором уважения была сила. Поэтому все радости жизни сыпались к нашим ногам в обмен на никчемные красноватые бумажки, которые у людей почему-то считаются мерилом всех материальных ценностей. А порой и не только материальных. На какое-то время все становилось нашим – дорогие гравы, бабы, самая элитная выпивка, шмотки, наркотики. Да-а, веселые были деньки…

Хотя, если задуматься, чего уж тут веселого! Ведь ради этих нескольких недель кутежа зачастую приходилось сеять смерть направо и налево, а те, что находились по другую сторону баррикад, отвечали нам тем же. И уж совсем невесело, когда один из тех, кто годами был с тобой вместе, делил с тобой все радости и лишения, тот, с кем ты вылезал из самого пекла, вдруг падает, истекая кровью, а у тебя даже нет времени оглянуться на него, потому что ты занят тем, что спасаешь собственную шкуру. А ведь эти ребята – такие же пьяницы и забияки, как ты сам, – на самом деле единственные близкие тебе существа. Все остальное – дым. За деньги ведь не купишь ни дружбу, ни тем более любовь.

Сейчас, когда оглядываешься назад, понимаешь, что прошедшие годы были потрачены впустую, прожжены, растрачены на какую-то ерунду. И когда старость уже навязчиво начинает напоминать о себе, чувствуешь себя абсолютно одиноким и беспомощным перед лицом надвигающейся смерти. Многие из наших в связи с этим срываются с катушек: спиваются, на заданиях начинают откровенно заигрывать с костлявой, а кто-то и вовсе пускает себе пулю в лоб, не дожидаясь, пока старость и болезни возьмут свое. И непонятно, что же не дает нам бросить все это к чертям собачьим и начать новую жизнь. Наверное, мы просто уже не в состоянии жить как все, без постоянного чувства опасности, без постоянной игры со смертью. Без всего того, что заставляет нас ощущать себя по-настоящему живыми…

Да уж, никогда так не ценишь жизнь, каждое ее мгновение, как после смертельно опасного задания, когда сам факт, что ты остался в живых, воспринимаешь как некий вызов судьбе. И все отступает на задний план, все проблемы, которыми озабочены обычные люди, кажутся тебе мелкими и бессмысленными. Ты живешь как бы в разных измерениях с остальным миром и часто смотришь на всех свысока. Лишь иногда в мозг тихо, незаметно, как ядовитая змея, прокрадывается мысль о том, что на самом деле это ты для всех них – мусор. Ты даже не человек, ты – машина для убийства, для которой по определению не должно существовать ни чувств, ни эмоций, ни норм морали. Тебя покупают для того, чтобы ты выполнил работу, о которую другие боятся замараться. Ты сражаешься не за себя, не за высокие идеалы, не за родную планету. Ты сражаешься за деньги.