Читать книгу "Земля ягуара - Кирилл Кириллов"

Мальчик свернул с многолюдного тракта на разъезженный проселок и двинулся к заветной поляне.

Большие черные птицы скакали по полю, поблескивая иссиня-черными перьями и то и дело оглядываясь на него круглыми зеркальными глазами. Иногда они, как курицы, принимались раскапывать землю крепкими клювами и голенастыми лапами, доставая из нее то вяло извивающихся червяков, то молодые светло-зеленые побеги, похожие на пшеничные. Мальчик еще раз удивился глупости местных варваров. Зачем засевать пшеницу в преддверии холодов, ведь ростки неминуемо замерзнут? Хотя… Ведь не совсем же они locos[8], наверное? Есть в этом какой-то смысл? Надо будет спросить папу.

Вот и то самое место. С одной стороны — небольшой лесок, с другой — склон, поросший густым кустарником. Наверное, там и стояла бомбарда, выпустившая заряд, который смел с козел кучера и одного из ветеранов-охранников. Вот отсюда на растерянных путников набросились злобные люди с топорами в руках. Видение пришло помимо воли.

Что-то громыхнуло. От страшного удара карета заходила ходуном. Передняя стенка с хрустом вывернулась внутрь, каменный шар размером с головку младенца закрутился на полу, наматывая на себя обивку. Брызнуло водопадом осколков венецианское зеркало. Заполошно заржала лошадь. Еще раз громыхнуло, и карета, подпрыгнув, как раненый кабан, припала на передние колеса. С треском рухнул карниз тяжелой бархатной портьеры. Ременные рессоры заскрипели под чьей-то тяжестью. По крыше загрохотало, посыпались в грязь дорожные сумы, укрепленные наверху. Тяжелое дыхание, натужные хрипы, вскрики, глухие удары и звон стали о сталь слились в рев, разрывающий голову.

Разнеся в мелкие брызги слюдяное оконце, внутрь просунулась огромная волосатая ручища. Короткие вымазанные кровью пальцы зашарили по стенам, разрывая ногтями голубую атласную обивку, обрывая полки и сбрасывая с крючков теплые плащи, подбитые мехом.

Мальчик вздрогнул, отогнал от себя страшное видение, приблизился к обгорелому остову и заглянул внутрь. За ночь кто-то успел ободрать всю обивку, выставив на обозрение стыдливо желтеющие стены кареты. Мародеры сняли с нее колеса, двери, оторвали все латунные детали и даже унесли позолоченные завитки, приделанные по краю крыши.

«Тишина-то какая, — подумалось ему. — Даже птицы молчат. Странно. Вроде недавно пели, а сейчас молчат. Неужели они грустят вместе со мной?»

На пригорке за кустами лежали двое мужчин. Один, угрюмый, с цепким взглядом, еще совсем недавно изображавший из себя торговца пряниками, оторвал от глаз заграничную подзорную трубу и повернулся к другому — мускулистому, с тяжелыми надбровными дугами и узкими щелочками глаз.

— Ребенок тут. Теперь бы мать дождаться.

— А ты уверен, что она сюда придет? — спросил мускулистый.

— А где ей еще искать такого сообразительного сына? Только здесь.

— Думаешь, она его ищет?

— А ты бы не стал свое дитятко искать? — спросил угрюмый. — Хотя… Ты бы не стал.

— А зачем нам малец-то? — тихо спросил второй. — Давай его пристрелим. Я прямо отсюда могу. — Он любовно погладил ложе большого самострела со спущенной тетивой и толстой короткой стрелой, уложенной в специальную канавку. — Или ножичком… Мочи уже нет за ним таскаться. Меня баба уже достала совсем, чума иерихонская…

— Труба, — поправил его угрюмый.

— Что? А. Ну да. Замучила, говорю. Дома, мол, тебя не бывает. Небось, к девкам ходишь, говорит.

— А что, не ходишь? — спросил угрюмый.

— Да хожу, но дело-то не в этом совсем. Все время ведь за ним ходим. Вчера, позавчера, третьего дня! Затемно в дом вваливаюсь, так она…

— Тихо! — оборвал его угрюмый. — Едет кто-то.

В лесу глухо застучали подковы.

Мускулистый человек ухватился за тетиву и, вздувая на шее жилы, потянул ее на себя. Скрипнул взведенный курок.

— Если она не одна, то, как только с сыном обниматься начнет и обо всем забудет, вали охрану. Да живо. Чтоб пока одна стрела летит, другая уже на изготовку была. А я по кустам бегом, поближе. — Он понянчил в ладони рукоять длинного тяжелого клинка. — А если одна, цель в коня.

— Не одна. Слышь, лошадей сколько?

— Слышу, — отозвался худой. — Ого!

Из-за поворота выехали четыре крепких всадника на добрых скакунах татарских кровей.

— Ох, в бога душу мать!.. — замысловато выругался худой. — Бежим отсель. Скорее.

Он вскочил и зайцем запетлял меж голых колючих кустов. Товарищ, пригибаясь, потрусил следом.

Заслышав удары копыт о мерзлую землю, мальчик воспрянул духом, но тут же сник. Испугался. Всадников было несколько, поступь коней — грузная, боевая. Тихо, но различимо позвякивали доспехи. Возможно, мама отыскала каких-то друзей, которые согласились ее проводить, но вряд ли. Зная ее характер, стоило ожидать, что она появится одна, тихо и незаметно, в мужском костюме и черной маске, а не во главе целого кавалерийского полка.

Всадники приближались. Мальчик юркнул за карету и притаился в невысоких кустах, стараясь дышать в мешковину, чтоб пар изо рта не выдал его присутствия.

Первым из-под сени деревьев выехал высокий статный воин в блестящем порубленном панцире и круглом шлеме-каскетке. За ним следовал плотный мужчина в легкой кольчуге. С его левого плеча небрежно свисал короткий полушубок, сметанный по русскому обычаю мехом внутрь и крытый дорогим бархатом. Подкладка переливалась теплыми медовыми оттенками — не иначе соболя. Такое одеяние стоило, наверное, целый воз золотых дублонов.

За ними ехали еще два воина в высоких богатырках и кольчугах, набранных из крупных колец. За спиной у каждого висел круглый деревянный щит с железным умбоном, в руках — короткие кавалерийские копья с красными султанами под наконечниками.

Всадники остановились около кареты, передний легко спрыгнул с коня и присел на корточки, внимательно рассматривая следы вокруг. Потом он поднялся и зашарил взглядом по высокому пригорку. В руках у него как будто сам собой появился маленький итальянский арбалет с резным ложем. Один из замыкающих поудобнее перехватил пику, второй наложил стрелу на костяной степняцкий лук.

Мужчина развернул коня и медленно двинул его прямо к тому кусту, за которым притаился мальчик.

— Выходите, молодой человек, не надо прятаться, — произнес он по-испански с сильным акцентом.

Мальчик подошел к нему совсем близко и только тогда заметил, что на его левой руке нет мизинца.

Глава вторая

Государь Василий Иванович задумчиво разглядывал две бомбарды, стволы которых были склепаны из полос железа, часто перехваченных металлическими обручами. Около орудий муравьями суетились пушкари, или, на европейский манер, бомбардиры, в белых исподних рубахах. Из ствола одного орудия на землю свисала толстенная цепь, змейкой терялась в притоптанной траве и, встав на хвост, исчезала в жерле второго.