Читать книгу "Повелитель - Мелани Джексон"

Но, в отличие от человека, Квазим не мог плакать. Хобгоблинов создали, не наделив их способностью проливать слезы, и он никак не ожидал, что ему это когда-нибудь понадобится. В конце концов, слезы ничего не могли исправить. Они не способны изменить судьбу и смягчить жестокие сердца. Слезы не могут воскресить мертвых или исцелить больных. Тогда зачем же хобгоблинам проявлять столь очевидную слабость? Короля-гоблина заботило лишь то, что отсутствие способности плакать не давало пробудиться чувствам, дремавшим в глубине души Квазима. Солдаты короля не должны ничего чувствовать, не должны ощущать свою слабость.

Но Гофимбель допустил какую-то ошибку в своих расчетах, и внутренне Квазим рыдал. Всем сердцем — если оно у него было — он молил Рен о прощении.

Конечно, ответа не последовало. Она ушла на тот свет, туда, откуда возврата нет, и уже невозможно было что-то исправить. Мертвым безразлично, смогут ли живые искупить свою вину. Квазим хорошо это усвоил, будучи в руках Гофимбеля. Внезапно он до конца осознал свою потерю: у него не будет общего будущего с Рен. У них никогда не родятся дети.

Гофимбель останется королем.

Хобгоблины так и будут рабами.

— Я потерпел поражение, Рен. — Эти слова были как нож в горло.

Осознание случившегося стало мучительным. Оно наполнило хобгоблина… горем. Да, горем. Он ощущал именно это чувство.

Квазим рассеянно протянул руку к Бастет. Черная кошка разрешила к себе прикоснуться. Она ненавидела гоблинов, ведь они были проклятием кошачьего рода. Но Квазим был не таким, как другие. Сам отчасти животное, он хорошо понимал Бастет. Кошка не понимала Рен, но полуженщина-полугоблин принадлежала Квазиму, поэтому Бастет оставалась с ней в изгнании. Она не покинула хозяйку даже когда та умирала.

— Я чувствую запах мимозы и цветов апельсина, — вдруг грустно промолвил Квазим. — Рен обожала эти растения. Это были ее любимые цветы.

Кошка посмотрела в сторону окна с опущенными жалюзи.

Квазим повернул голову вслед за ее пристальным взглядом и поднялся на ноги. Он подошел к окну. Легкий ветерок пытался пробиться сквозь щели жалюзи. Хобгоблин широко раскрыл ставни. Высунувшись из окна и вдохнув прохладный утренний воздух, он сорвал несколько цветущих веток. Не зная, что с ними делать, он машинально отнес их к кровати. Бастет встала на задние лапы и поскребла передней лапой покрывало. Поняв ее намек, Квазим с огромной нежностью положил сорванные ветви на маленькое тело Рен, смягчая мрачную картину смерти и создавая видимость, будто его возлюбленная просто уснула в беседке среди цветущего сада. Этот жест помог ему чувствовать себя немного лучше.

Внизу хлопнула дверь. Бастет громко зашипела, словно о чем-то предупреждая, а потом резко выпрыгнула в открытое окно. Только к двум существам кошка испытывала непреодолимое отвращение — это были гоблины и королева Мэбигон. Квазим никогда не знал точно, беспокоила ли черную кошку сама королева Сил Тьмы или ее постоянный с путник, прожорливый гаргойль.

Не зная, чего ожидать, и в данный момент действительно не придавая этому значения, Квазим повернулся к двери и замер.

Через минуту появилась Темная Королева. На ней была черная вуаль, а в руках она держала охапку темно-красных роз. Квазим заметил шипы на цветах. Розы были сломаны, так же как и цветущие апельсиновые ветки и мимоза, которые он сорвал с деревьев. Наверное, они тоже из сада.

— Вы? — произнес он и добавил с иронией: — Я польщен.

Мэбигон тактично оставила своего питомца гаргойля за дверью.

— Я пришла, как только узнала о том, что произошло, — проговорила королева. Ее прокуренный голос звучал мрачно.

Она откинула длинную черную вуаль, а потом небрежно разбросала цветы по телу и лицу Рен, демонстрируя свое полное безразличие к ее смерти. Комната наполнилась знакомым хобгоблину запахом крови дракона, к которому примешивался аромат мирры и щекочущий запах гвоздики. Это были любимые духи королевы. Квазим внезапно понял, что всегда ненавидел этот аромат, даже когда он его очаровывал.

— Ты, должно быть, весьма расстроен. Это не дало исполниться твоему маленькому плану обретения свободы, не так ли, мой дурачок?

Квазим посмотрел на королеву, не понимая, как и когда она узнала о Рен. Мэбигон была завистливой правительницей, но также и ревнивой любовницей. Это сделало ее мстительной, что в ней так не любили ее подданные и Квазим.

Но невозможно было отрицать, что королева Сил Тьмы красива пугающей, порабощающей красотой. Мэбигон когда-то пленила Квазима с первого взгляда. Теперь он был удивлен, почувствовав, что она его больше не волнует.

— Конечно, это послужило причиной смерти Рен. — Квазим удивился, как сдержанно прозвучали эти слова. Вероятно, голосовые связки хобгоблина никак не были соединены с сердцем, которое все еще изнемогало от боли.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросила Темная Королева своего бывшего любовника.

— Это в основном зависит от короля Гофимбеля. Он обязательно в некоторой степени… встревожится. — Теперь Квазиму стало интересно, Мэбигон ли выдала его королю? Как на нее похоже — подтолкнуть кого-то совершить убийство, а не сделать это самой. К тому же ей было бы на руку, если бы повелитель гоблинов остался у нее в долгу.

— Я уже говорила с Гофимбелем, — быстро ответила Мэбигон. — Он решил не наказывать тебя, если ты будешь вести себя разумно.

Итак, она действительно его предала. Сможет ли он вести себя разумно, зная это? Квазим не был в этом уверен. Рен мертва, и он только что пришел к выводу, что попытки загладить вину уже ничего не могут исправить. Нельзя было отрицать и того, что королева еще может ему пригодиться. Тем не менее он испытывал сильное желание сломать красивую шейку Мэбигон. Хотя убийство было совершено руками Гофимбеля, направляла его, безусловно, она. А Квазим мог бы убить Темную Королеву. Магия, при помощи которой его сотворили, запрещала ему резко менять отношение к Гофимбелю. А его любовница — совсем другое дело. Как глупо было с ее стороны прийти сюда всего лишь со своим гаргойлем. Высокомерная негодяйка!

— Ты поступишь мудро, не так ли? — поинтересовалась она.

— А вы? — Хобгоблин проигнорировал вопрос. В его голосе слышалось холодное любопытство. — Что вам будет за эту оплошность?

— За смерть этой малютки-полугоблина? — Ноздри королевы раздулись. — Она ничто. Всего лишь средство достижения цели — нелепой, абсурдной. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что у тебя ничего не выйдет… В конце концов, ты не любил Рен, ведь правда? — Голос ревнивой королевы вдруг прозвучал резко, словно удар плетью.

— Не любил? — переспросил Квазим. Он наклонил голову, как будто задумавшись над этим вопросом. Потом, медленно произнося слова, честно ответил: — Не думаю, что я способен кого-то любить. Так меня создали.

— Что ж, — заключила Мэбигон с холодной улыбкой, — тогда у меня нет причин ревновать, не так ли? Ведь я гораздо красивее ее.