Читать книгу "Последняя битва - Михаил Ахманов"

Вскинув голову и запустив пальцы в шерсть прижавшегося к его коленям Горма, Иеро в десятый, должно быть, раз взирал на это чудо. От медведя исходило ощущение тревоги и неуверенности, и священник постарался передать ему то восхитительное чувство, которое охватывало его в воздухе. Он летал уже четырежды, с Гимпом, братом Альдо и парой техников-наставников, и самая долгая их экспедиция, облет вокруг Ньюфола, заняла половину суток. Во время нее мастер Гимп сам поднял и приземлил корабль и управлял им в воздухе; по его утверждению, это было куда проще, чем идти против ветра на хлипком паруснике, если только не пугаться чертовых мигающих огоньков и колдовских стекляшек в пилотской кабине. Впрочем, там нашлось для него кое-что знакомое, самый главный и привычный инструмент — штурвал; и Гимп управлялся с ним с той же сноровкой, что на «Красотке джунглей», новом своем корабле.

Сейчас достойный капитан сопел за спинами стоявших рядом Иеро и его преподобия гонфалоньера, то почесывая мощную волосатую грудь, то дергая свисавшую с затылка косичку, то озирая свою команду придирчивым взором. Она была немногочисленной и состояла из двух белокожих рыжеволосых парней с глазами, подобными голубоватому льду северных озер. Эту парочку, Рагнара и Сигурда, Иеро помнил еще по «Морской деве», ибо их внешность была непривычной как для метсов, так и для жителей Южных Королевств; брат Альдо считал, что они пришли с далекого севера, с огромного острова, который в эпоху до Смерти назывался Гренландией. Впрочем, старый эливенер мог ошибаться.

Убедившись, что оба моряка в полном порядке, то есть трезвы, как стеклышко, Гимп оглядел пассажиров — брата Альдо и Горма — а затем пробормотал в затылок его преподобию:

— Чего я не понимаю, святой отец, так это имени нашей лоханки. Вы говорили, что эти знаки у нее на брюхе читаются как «вошинтан», а это, клянусь килем и клотиком, вовсе неподходящее название для корабля! А ведь известно, как назовешь, то и получишь! Что такое «вошинтан»? Да ничего! А вот «Небесный архангел» или хотя бы «Плевок Господень» звучало б гораздо лучше.

— Не поминай Господа нашего всуе, сын мой! — аббат Демеро, обернувшись к Гимпу, строго приподнял бровь. — Не в правилах Творца плеваться, ибо гнев свой Он выражает иными, более грозными путями. Что же до названия, то читается оно «Вашингтон» и означает имя древнего мученика и святого. Он жил задолго до Смерти, но и тогда сражался с Нечистым, а потому…

Брат Альдо вдруг хихикнул и дернул аббата за рукав.

— Прости, друг мой Кулас, но в архивах нашего Братства несколько иные сведения. Этот Вашингтон — мятежник, поднявший бунт против заморского властелина, что правил в древности Кандой и южными землями на этом материке. Бунт увенчался успехом, и в честь Вашингтона назвали город, который лежал к западу от Кэлина, в нынешней пустыне Смерти. Впрочем, как утверждают древние хроники, он был человек достойный, однако не мученик, а герой.

— А в наших архивах сказано, — произнес с упрямым видом отец Демеро, — что Вашингтона канонизировали еще за столетие до Смерти. Для Матери Церкви он — святой, и в том, что вы полетите на битву с Нечистым на корабле, который носит его имя, я вижу промысел Творца. — Хмыкнув, аббат повернулся к Иеро, вытянув руку к парившему над причальной мачтой дирижаблю. — Подумай, мой мальчик, сколько чудесных совпадений! В древности в южной империи, что звалась Соединенными Штатами, построили этот воздушный корабль, дали ему имя святого и спрятали в тайном месте, в Аллеганских горах, где наши разведчики и нашли его после долгих поисков. Со спущенной оболочкой, но целым и невредимым, с запасами горючего и газа, с подробными инструкциями, как подготовить аппарат к полету и как им управлять! Разве это не чудо? — Отец Демеро выдержал многозначительную паузу. — Нам оставалось только наполнить оболочку и перебраться из горной пещеры сюда, подальше от глаз людских и досужих сплетен… — Он наклонился к Иеро и тихо добавил: — Напомню, сын мой, лишь пять человек в Совете знают об этом корабле и вашей миссии, и, говоря откровенно, двое из них не уверены, что полет в воздухе не равнозначен богохульству. Они настаивали на постройке большого океанского судна, уверяя, что человек не должен летать подобно Божьим ангелам… Но мне хотелось найти что-нибудь понадежней и побыстрее.

«Так вот что искали разведчики!» — подумал Иеро и усмехнулся, поглаживая мягкий загривок Горма.

— Слуги Нечистого летали, и я сам связался с колдуном, парившим надо мной во время гадания, — произнес он. — Уж этот точно не был Божьим ангелом!

— Ты прав, разумеется. Но мир устроен так, что новое часто пугает, особенно людей преклонных лет, имеющих заслуги перед церковью, однако лишенных воображения и смелости. — С этими словами старый аббат обернулся, посмотрел на небольшую толпу маячивших в отдалении стражей, техников и мастеров, над которыми высился темный силуэт Клоца, и легонько подтолкнул Иеро в спину. — Ну что ж, мой мальчик… Пора!

Они направились к причальной мачте, с которой была спущена корзина на прочном канате, игравшая роль примитивного подьемника. Брат Альдо и Горм забрались в нее, мастер Гимп, Рагнар и Сигурд начали подниматься по лестнице на стофутовую высоту, пренебрегая недостойным моряков устройством. Горм жался к ногам эливенера и тихонько повизгивал; расставание с твердой надежной землей пугало медведя.

Мысль, полная обиды, донеслась до Иеро:

«Берешь толстого, бесполезного… Не может сражаться/защитить… не может быстро бегать… Только спит, ест…»

Иеро бросил взгляд туда, где над толпой торчала голова Клоца, увенчанная мощными рогами.

«Ты слишком большой, парень, — передал он, сопроводив эти слова чувством тепла и нежности. — Ты не поместишься в этой летающей штуке. И в ней нет ни веток, ни листьев, ни травы. Я вовсе не хочу смотреть, как ты умираешь от голода, когда мы полетим над водой».

Отец Демеро, перехвативший эти мысли, улыбнулся и потрепал священника по плечу.

— Не беспокойся о своем малыше, он скоро утешится. Весна, сын мой, весна! Я прикажу, чтоб его содержали месяц-другой в стаде лорсих. Здесь, в Атви, порода боевых скакунов мельчает, и надо бы влить свежую кровь…

Вверху, на площадке, четыре крепких стража крутили ворот, корзина медленно ползла вверх, и три морехода уже обогнали ее. Подошвы их сапог мелькали в шестидесяти футах над головой Иеро. Проводив их задумчивым взглядом, он сказал:

— Эти рыжие парни с северного острова… Надежны ли они, отец мой? Я помню, в джунглях они держались неплохо, и Гимп поручился за них, но все же…

— Все же сомневаешься? — аббат пожал плечами. — Не знаю, сколь они искусны в мореходстве, но в душах их нет зла. Их проверяли наши лучшие специалисты-дознаватели, зондировали разум того и другого, и заключение их гласит: оба они чисты перед Господом. — Он помолчал и добавил: — Ты же знаешь, почему мы выбрали именно их.

Иеро кивнул. Причин, собственно, было две: во-первых, из всей команды Гимпа только двое рыжеволосых согласились отправиться в полет, а во-вторых, часть предстоящего маршрута была им неплохо знакома. Северный остров, их родина, был обитаем, и, по словам Сигурда, старшего из двух мореходов, от него до Европы было не более семисот миль. Люди с острова давно уже не плавали на восток, но расстояние до континента помнилось с древних времен, как и название моря, отделявшего их от большой земли. Это море звалось Норвежским, и Сигурд утверждал, что норвеги, рослые светловолосые люди с серыми глазами, являются предками его племени. Но когда они заселили остров, еще до Смерти или после нее, никто из островитян не мог припомнить.