Читать книгу "Зона поражения - Леонид Смирнов"

«Конечно, я — не промах: придумал многоходовку, которая доконает любого упрямца. Но ведь она требует больших денег и еще больше драгоценного времени. Если враги пронюхают о нашем интересе, счет пойдет не на часы, а на минуты».

Самое страшное Непейводе предстояло сделать потом, когда главная цель будет достигнута. «Свидетелей секретной операции остаться не должно», — приказал Совет, и ослушаться его невозможно. Один ядовитый укус — и мгновенная смерть от паралича дыхания. Гуманный исход — так, по крайней мере, считают старые, многоопытные Дома. Наименьшее зло… А потом до конца дней будешь чувствовать на жвалах вкус человечьей крови, видеть перед собой стекленеющие глаза и побелевшие губы… Бр-р-р!!!

Непейвода не мог убивать. Всю стадию Общего Воспитания ему вбивали в «голову» прекрасные мысли о ценности любой жизни. И он, будучи от природы хищником, хоть и не сразу, но поверил своим учителям. А потом оказалось: из любого правила есть исключения. И теперь эти проклятые исключения случаются все чаще и чаще, так что и самих правил уже не разглядеть…

За этими мыслями Двунадесятый Дом едва не пропустил смутно различимое движение меж сосновых стволов: в воздух взметывалась и тут же оседала прошлогодняя бурая хвоя. Отдав клеточкам приказ собраться, Непейвода одновременно задействовал портативный интроскоп, способный заглянуть сквозь визуальный блок. И тотчас похолодел… Шесть термопсисов, вытянувшись в редкую цепь, беззвучно догоняли археолога. Шесть сгустков мрака, надежно скрывающих их уродливые тела. А он ничего не замечал — шел себе по дорожке, посвистывая и помахивая тросточкой. Еще минута и…

«Ищейки вышли на след. Медлить нельзя!»— Нервные цепочки затрепетали, прошитые электрическим разрядом. Непейвода пришел в боевой экстаз и, стелясь над землей, бросился следом за термопсисами. Охотники в один миг сами стали дичью.

— Боевая готовность! Шесть силовых пушек! — мысленно приказал он сидящим на деревьях и замаскированным под чешуйки коры кибермухам. Техника на ФФФукуараби тоже строилась на принципе коллективного организма и симбиоза.

Кибермухи вспорхнули и соединились, образовав над вершинами сосен полдюжины коротких черных стволов. Термопсисы заметили противника, но было поздно'.

— Огонь! — мысленно закричал Непейвода, и стволы ударили залпом. Отрицательно раскрученные энергетические вихри обрушились на защитные поля неприятеля и как бы съели, занулили их. Оказавшиеся беззащитными термопсисы стали легкой добычей для ринувшихся с небес кибермух. Хищные стаи облепили врагов с головы до пят, и не было им пощады.

* * *

А Платон Рассольников так и не узнал, что в рукотворной сосновой роще была предотвращена первая по счету попытка отнять его драгоценную жизнь. Первая, но далеко не последняя. Считанные секунды отделили его от быстрой и легкой смерти. Всему свое время.

Глава 2Осада

Строго секретно. Лично в щупальца

Начальнику Главной Информационней

Палаты Старшему Сыну-церемониймейстеру

Царственной Матери Империи Термопсис

ШИФРОГРАММА

Нижайше докладываю Вашему Старшинству, что ликвидация Объекта сорвана происками врага. Группа была внезапно атакована превосходящими огневыми силами и в ходе боестолкновения понесла потери. Объект находится под усиленной охраной. Повторение хирургической акции невозможно из-за истощения бойцовых особей. Вся переданная в мое распоряжение энергия исчерпана, что в условиях низких температур привело личный состав в заторможенное состояние. Нижайше напоминаю об обещании Вашего Сиятельного Старшинства обеспечить группу всем необходимым для работы в экстремальных условиях холодной планеты.

Командир специальной бойцовой группы Малый Шлем 66

Документ 2 (перехват тахионной депеши)

Платон Рассольников посвистывал и играл тросточкой не оттого, что душа пела. Просто имидж у него был такой: аристократически-хулиганский. Еще на пятом курсе Маханского университета он получил кличку Атлантида. То ли редкое имя виновато, то ли тяга к авантюрам, но кличка приклеилась намертво и словно бы задала тон всей его дальнейшей жизни. Вместо того, чтобы стать преподавателем, нудно вещать с кафедры или годами сравнивать два фарфоровых черепка, найденных в культурном слое, и высасывать из пальца диссертацию, Платон стал вольным охотником. В поисках ценнейших артефактов он обшарил больше ста планет и прослыл самым удачливым кладоискателем в радиусе тысячи парсеков от Земли.

Бар «Голубой трилобит» был построен в виде гигантской раковины морского моллюска-уховерта заезжим коммерсантом сто лет назад. С тех пор в нем почти ничего не изменилось. Отсутствие перемен в стремительно меняющемся мире — немаловажное достоинство для любого питейного или едального заведения. Именно это, а вовсе не близость к дому, привлекало сюда Платона.

Завсегдатаев в «Трилобите» привечали. А некоторых даже любили. Ибо всем здесь заправляют женщины. А женщины, как известно, боготворят постоянство — по крайней мере, геянки.

Пока археолог добирался до стойки, он пожал две дюжины загорелых рук и поцеловал десяток нежных щечек. Он никогда не делил людей на хороших и плохих, а только на приятных и противных. Поэтому и разбитные девочки по вызову, и целомудренные священники, и даже ярые полицейские могли оказаться среди его приятелей. «Чувства должны быть или раскаленными, или леденящими, но никогда теплыми», — сказал кто-то из древних, и Платон вполне разделял эту идею.

Барменша знала свое дело. Сейчас от нее не требовалось точить лясы или исполнять танец живота. Она молча выставила Платону стопку текилы и солонку. Опрокинув в глотку первую порцию своего обычного завтрака, он с силой выдохнул пары алкоголя. Спичку поднеси — заполыхает. Выпучил глаза, зажмурился, и когда снова их открыл, был уже в полном порядке. Теперь можно начинать представление.

— Рада тебя видеть, красавчик, — промурлыкала барменша. Звали ее Ньянгантуале Бандаргасила, а если короче, Нья. Черная ее кожа сверкала в свете ламп как обломок антрацита, а усеянные красными прожилками белки глаз, казалось, принадлежали погребальной маске фараона.

— Ты сегодня обворожительна, крошка, — в тон ей заговорил Платон. Нельзя нарушать правила игры. — Кабы не работа, мы могли бы славно провести время…

— Сегодня я вся горю. Не боишься обжечься, умник?

— Шрамы красят мужчину…

Нья была одета в красное трико из змеиной кожи. И была она ловка, как обезьяна, и быстра, как кобра. Она все успевала: и потрепаться с клиентом, и повилять бедрами, и споро обслужить всех страждущих.

Вторая стопка уже была наполнена и, получив толчок, заскользила по отполированной тысячами рук стойке к археологу. Он наблюдал, как она подплывает к «причалу». Промежуток между первой и второй не должен быть ни слишком длинен, ни слишком короток.

И в этот самый момент к Платону подвалил изрядно выпивший турист. В руке он держал стакан с коктейлем под романтическим названием «Визг на пляже».