Читать книгу "Клятва воина - Брайан Джейкс"

Титулом короля тщеславный толстяк Аральтум наградил себя сам, одновременно пожаловав титул королевы своей высокомерной и плохо воспитанной половине. Очень они подходили друг дружке. Появилась парочка тщеславных белок в этой рощице около дюжины сезонов назад и завладела территорией с помощью наемников, предлагавших свой меч и службу в обмен на возможность безбедной жизни в кронах изобилующих плодами деревьев. Королевский двор расположился в центре рощи. Аральтум и Идга развлекались, выдумывая множество мелких церемоний, законов, актов, штрафов, соблюдение которых обеспечивали все те же «солдаты удачи».

Однажды утром Ее Беличье Величество Идга сообразила, что весна в разгаре. Снег быстро исчезал даже из самых затененных закутков рощи, птицы распевали в кронах деревьев, их щебету вторило журчание ручейков, сбросивших ледяной панцирь. Земля снова примеряла весенний наряд. Новый сезон — новая церемония. Разметка границ! Много зимних вечеров убили Их Беличьи Величества на разработку деталей этого великолепного празднества. Церемониальный марш к границам королевства. Начало — в Столичной Резиденции, затем — круговой обход, осмотр и учет земель, возвращение в Резиденцию, торжественная праздничная трапеза. Разумеется, все под музыку, с пением, торжественными речами, написанными за зиму. Идга в течение зимы подгоняла служанок, готовивших королевское знамя. Ах, какое получилось знамя! Золотистое поле с голубым краем, означающим море. Шесть зеленых деревьев напротив голубой полосы — символ сухопутных владений. В центре — два скрещенных беличьих хвоста, символы Его и Ее Беличьих Величеств короля и королевы.

В самом начале праздника королевской чете под одобрительные возгласы преподнесли новое знамя, прикрепленное к ивовому древку. Идга выполнила изящный реверанс, оступилась и приземлилась на свой обширный зад. Порыв свежего ветра чуть не снес с ног Аральтума. Два капитана, Муштрик и Чумик, спасли знамя и Его Величество, придворные дамы и слуги подняли Ее Величество, и церемония продолжилась как ни в чем не бывало.

Король приступил к своей речи:

— Гм… Э-э… У кого не замрет душа при виде нашего королевского штар… штандарта? Невольно почтительно склоняются головы, вздымаются хвосты в порыве энзутити… энтузизи… энтузиазма. Сердца бьются чаще, а дышится вольнее… Широки просторы родной рощи… Нет на свете другой такой страны… гм, я, во всяком случае, другой такой страны не знаю, где так вольно…

Паузы королевской речи благодарные слушатели то и дело заполняли воплями восторга.

— …и вселяет ужин… то есть ужас — в трусливые душонки ничтожеств, посмевших посягнуть на нашу нерушимую Родину, э-э, на мое королевство.

На глазах особо восторженных дам заблестели слезы.

— Этот всепобеждающий стяг будет вечно развеваться над просторами королевства символом несравненной красоты и мудрости королевы Идги и мощи, мужества, бесстрашия ее короля, великолепного…

Здесь он поднял обе лапы, потому что подданные единодушно завопили:

— Да здравствуют королева Идга и король Аральту-у-у-у-ум!!!

Процессия запетляла между деревьями. Во главе шествовал Его Величество, за ним Муштрик и Чумик несли королевское знамя. Далее следовали шестеро приближенных, за которыми резвилась толпа скоморохов, во всю мочь распевавших хвалебную песнь Их Величествам (сочиненную Идгой и Аральтумом все в те же зимние вечера).

У самых корней громадного каштана, в кроне которого размещался королевский двор, внимательный взгляд мог обнаружить крепкую дверцу. За нею спряталась каморка для содержания под стражей всяческих злоумышленников, «инакомышленников» и прочих нежелательных негодяев.

Толстяк Дуги Дикий приник к глазку в дверце, потом прислушался внимательнее, немного послушал еще, затем не выдержал, отвалился от двери и захохотал, придерживая свое огромное брюхо.

— Го-го-го, ты бы послушал, что они там выпевают этой бочке сала.

Так непочтительно Дуги отозвался о Его Величестве, полностью пренебрегая своим прозвищем и особенностями собственного телосложения. А обращался Толстяк Дуги к высокому, поджарому товарищу по камере.

— Го-го-го-ох, Там, красавчик, хотел бы ты там сейчас подвывать эту бредятину, хвалить Их Величества-идиотичества, а потом на пиру ням-ням-ням всякую вкуснятину, а?

Капитан Рэкети Там МакБерл лениво повернулся на другой бок, вытянулся на узкой скамье.

— Не-е, Дуги, я уж как-нибудь без пиров обойдусь, лишь бы не шаркать вокруг этой жабы. Сами сочинили свои дурацкие куплеты, пусть сами и тявкают.

Северный акцент МакБерла не столь резок, как у потомственного горца Дуги. Это и понятно, ведь Рэкети Там родом из Приграничья, отделяющего горы от холмистых равнин.

Дуги тоже растянулся на скамье.

— Эх, Мак, дернула же нас нелегкая направиться с милого севера в сторону южную, продать свои клинки таким идиотам, как эти королек и короедка.

Там сухо усмехнулся:

— Не горюй попусту, крошка Дуги. Ведь тогда это казалось нам делом стоящим. Нет худа без добра.

Дуги рассеянно поскреб хвост:

— Не спорю, только в последнее время добро какое-то мелкое, не разглядишь.

МакБерл шагнул к двери и постучал в нее:

— Эй, Петлик! Долго нас здесь еще мариновать будут? Мы, бедняжки, оголодали, того и гляди отощаем.

Петлик, боевой товарищ Дуги и МакБерла, сочувствовал заключенным. Он пожал плечами:

— Извини, Там, придется дождаться конца всей тягомотины. Потом мы вас должны отконвоировать к Величествам, они вас судить будут за государственные преступления. Я и отведу. Приказ, ничего не поделаешь, ребята.

— Преступления? — наивным тоном удивился Там. — А через что я этакое переступил?

Петлик ухмыльнулся:

— Уж нарушение субординации-то как пить дать, капитан МакБерл. Отказ нести знамя на церемонии… А короля обозвать… молчу-молчу, не повторяю. Ты наш лучший боец, Там, не спорю, но нельзя же короля-то так, все же начальство.

— А я тогда за что страдаю? — донесся из камеры обиженный голос Дуги. — Я об этом придурке и олухе короле за всю жизнь словечка дурного не молвил.

— Га-га-га, — заржал часовой. — А королеву сварливой старухой кто обозвал?

— Да брось ты, все так говорят, — поморщился Дуги.

— О ней говорят, но не ей, разница есть какая-то, сам понимаешь, — объяснил Петлик непонятливому горцу, опершись о копье. — Да вы лучше сосните на лавочках, ребята, за мое здоровье. Я бы сам поспал часок-другой, да на посту не положено, вас надо караулить.

Рэкети Там и Дуги так и сделали. Свернулись на лавочках, лежали, думали, засыпали, просыпались, опять засыпали… Оба они покинули родные северные края жестокою зимою. Голод и хищная нечисть погубили множество белок в тот недобрый сезон. Родни у них не осталось, молодость и склонность к приключениям, жажда новых впечатлений выгнали их из родных краев. Они случайно встретились в пути, дальше отправились вместе. Дорожные приключения сплотили их, выковали боевую пару.