Читать книгу "Искатели странного - Анатолий Андреев"

Она по-новому взглянула на него. А он тем временем закончил приготовления и нетерпеливо повернулся к ней:

— Смотри. Вот аэрофотокарта района гибели «Консулы».

Тон его был деловым. Он оказался первым, не считая комиссии по расследованию катастрофы, кто прямо и открыто заговорил об аварии. И впервые напоминание о несчастье не вызвало у нее привычного уже чувства отчаяния. Подумав об этом, она отвлеклась на минуту, и ей пришлось внимательно вслушаться, чтобы поймать суть разговора. А Габровский продолжал все так же сухо и размеренно, как автомат:

— Таким образом, получается, что ты не могла спастись, даже если бы у вас с Крисом на пути не разлилось горючее. Корабль взорвался раньше, чем вы могли бы отбежать на безопасное расстояние. Вы должны были погибнуть. И Крис погиб. А ты осталась жива. Молчи, не перебивай. Я и так знаю, что ты не понимаешь, как это получилось. И никто не понимает. Больше того, никто даже не догадывается, что ты не должна была спастись!

Вера сидела на самом краешке дивана, готовая в любую минуту встать. Было видно, что она не понимает, к чему он клонит.

— Значит, в развитие событий вмешались какие-то неучтенные обстоятельства, а если так, то ты в гибели Ионина не виновна. Конечно, тебя никто и не винит, кроме тебя самой, пусть подсознательно. Я говорю это для того, чтобы ты перестала заниматься самобичеванием.

— Что я… Что мне… — У Веры перехватило горло, она прокашлялась и все же выговорила: — Что мне нужно делать?

— Есть у меня кое-какие соображения по этому поводу. Их надо проверить, и ты мне поможешь.

Габровский уже не был так неприятен Вере, как прежде. И она спросила, что он собирается делать и в чем будет заключаться ее помощь. Она уже совсем справилась с голосом. Странно, Веру совсем не обидело, что Габровский отказался полностью посвятить ее в свой замысел, а ограничился конкретным заданием.

На несколько дней Вера переселилась в номер Габровского. Где пропадал сам Габровский, она не знала. Вера занималась электроникой — собирала автоматику управления. Схему ей накидал Габровский. По ее мнению, это была полнейшая дичь, сапоги всмятку. Впрочем, может быть, это она, в теперешнем ее состоянии, не способна была разобраться в простейшей схеме?.. Словом, Вера выкинула из головы такие вопросы и сосредоточилась на работе руками. Задача была не из сложных, хотя работать приходилось с узлами, выдираемыми из старых блоков, целую кучу которых натащил Габровский. Это заметно усложняло и замедляло дело, но через неделю у нее все было готово. Алексей забрал схему и увез куда-то.

Еще два дня Вера изнывала от безделья. Она пыталась читать, но фильмокниги валились из рук. Все валилось из рук. Наконец появился Габровский, в синем форменном комбинезоне, осунувшийся и подтянутый, и коротко бросил:

— Собирайся.

Она тоже надела форму, и когда вышла к ожидавшему ее Алексею, поняла по его взгляду, что сделала именно то, что нужно. Только теперь она почувствовала, что Габровский затеял что-то серьезное. И еще не зная, что должно произойти, она начала волноваться.

Габровский вел глайдер на предельной скорости, не глядя на пульт. Промелькнул жилой поселок, потом долго тянулись поля, по которым тут и там ползали комбайны-автоматы, — местное лето близилось к концу.

Пропищал зуммер радиостанции. Габровский повернул рычажок, негромко сказал что-то. Вера не вслушивалась, рассеянно всматриваясь в проплывающую под ними картину.

Местность изменилась. Лесистые холмы кончились. Пошли изрытые оврагами, заросшие кустарником пространства. Тут и там мелькали плешины голой каменистой земли. «Необжитая планета», — равнодушно подумала Вера. Она уже не нервничала. Она перешагнула ту грань, за которой наступает безразличие.

Алексей бросил машину в сторону и с ходу, с разворотом, посадил. Вера успела заметить примерно в полукилометре навес. Что находилось под навесом, она не рассмотрела. Тут же она забыла об этом, потому что они вылезли из глайдера и быстро пошли. Вера спешила, чтобы не отставать от Габровского, и часто спотыкалась. Из-под ног ее, гремя, вылетали камешки.

— Сейчас будет поровнее, — бросил, не оборачиваясь, Алексей. Он помнил о ней, и Вере сделалось на мгновение тепло от этого. Дорога действительно стала ровнее. Они шли еще минут пять, и Габровский резко, как делал все, остановился.

Грудой были навалены пустые ящики. Алексей вытянул из кучи два из них, поставил. На один уселся сам, на другой кивнул Вере. Она тоже опустилась, готовая в любую минуту встать и идти дальше. Глаза ее машинально обежали пологий пригорок с выгоревшей на солнце красноватой землей. На ящиках в стороне стояла какая-то аппаратура. Взгляд Веры привычно выхватил собственное неуклюжее творение. Толстый кабель от приборов тянулся в сторону и спускался в овраг. На сгибах он маслянисто поблескивал. Кусты в овраге отсвечивали не привычной земной изумрудностью, но явственным на этой планете красноватым оттенком. Легкий ветерок обвевал разгоряченное при ходьбе лицо.

Габровский, глядя своим привычным, сквозь Веру, взглядом, негромко произнес:

— Все, что от тебя сейчас требуется, — это сидеть вот так и ждать. Это займет немного времени. Минут через десять все кончится. — Он неожиданно улыбнулся: — И я все тебе расскажу.

Она молча кивнула. Вид у нее был покорный. Совсем не тот, что десять дней назад. У Габровского неожиданно защемило сердце от жалости.

— Вера… — негромко сказал он, словно сам себе. Она настороженно посмотрела в его сторону. — Вера…

Он опять улыбнулся ей:

— Вера — в смысле «верить»… Пусть это будет кодовое название нашей маленькой операции! А через час мы освободимся и отправимся осматривать планету!

Он пытался таким образом растормошить ее. Она не приняла шутки. Остановившимся взглядом посмотрев на Габровского, она беззвучно произнесла:

— Не надо говорить так… Крис так говорил… Впервые она сама произнесла это имя.

Повисло напряженное молчание. Чтобы разрядить его, Габровский задвигался, шумно встал, отряхнул комбинезон.

— Пора! — решительно произнес он и пошел в сторону, туда, где на сдвинутых вместе ящиках стояла аппаратура. Вера проводила его взглядом и вновь опустила глаза. Сквозь жестокую каменистую почву пробивались упрямые коричневатые травинки. Доска от ящика придавила их. Вера хотела носком ботинка сдвинуть ее, но не успела. Внезапная дурнота на мгновение сдавила ее и тут же отпустила. Ей почудился глухой вскрик, она выпрямилась, отыскивая взглядом Габровского, и в ужасе вскочила на ноги. Ящик со стуком опрокинулся назад. Габровского не было. Не было остальных ящиков, не было кабеля, не было оврага. Рядом отсвечивал матовый борт глайдера. Успокоительно поблескивал сдвинутый назад прозрачный колпак на нем. Все вокруг заливал беспощадный полуденный свет. От этого света и от неживой мертвящей тишины, давящей на уши, ей стало жутко. Не помня себя, она рванулась вперед, туда, где только что проходила, спеша за широко шагавшим Алексеем. Ботинки тупо ударяли в сухую землю, временами громыхали по щебенке. Как в немом кино, покачиваясь, быстро наплывала и убегала под ноги земля. Вера на бегу отшвырнула ногой подвернувшуюся картонную коробку и упала на колени рядом с лежащим ничком Габровским. Она не раздумывала, что нужно делать. Руки действовали автоматически. С трудом перевернув его на спину, она рванула из нагрудного кармана своего комбинезона аптечку. Доставать аптечку из комбинезона Алексея не было времени. С негромким шипением вошло из тюбика под кожу и рассосалось лекарство. На руке Алексея остался слабый припухший след от инъекции. Уложив его поудобнее, расстегнув комбинезон, она выждала минуты полторы. Повторила инъекцию — рука сама безошибочно выбрала нужный тюбик из пакета. Безрезультатно. Постояв минуту в нерешительности, Вера ринулась обратно к глайдеру. Проскользнула в кабину, ударившись локтем о борт и не почувствовав боли. Торопливо щелкнула клавишами набора радиокода. Рация отозвалась приглушенным гудением. Высокий мужской голос неторопливо пробился из эфира: