Читать книгу "Слезы солнца - Степан Мазур"

– Я не буду такое мороженое, не люблю! Надо было спросить меня!

Мать в праведном гневе потащила ребёнка то ли домой, то ли подальше от дождя, но едва надкусанное мороженое полетело в урну рядом с Сергеем. Мальчик проводил взглядом убегающую парочку, посмотрел на тающее мороженое, желудок треснул по рёбрам. Мороженое лежало в обёртке, на самом верху, и запачкаться просто не могло. Руки в сговоре с пищеварительной системой сами потянулись за вкуснятиной; не успел Сергей опомниться, как зубы с жадностью откусывали ломтик за ломтиком. Белковая сладость в шоколаде таяла во рту, впитывалась, едва попав.

Никогда ещё не приходилось есть таких деликатесов, сколько себя помнил. Наслаждался каждым мгновением свободы. Мысли о детдоме унесло куда-то прочь. Он уже в прошлом… и больница и… страдания…

Облизав шоколадные пальцы, почувствовал, что что-то бьёт по голове. Поднял голову к небу и получил тяжёлой каплей по лбу, тут же ещё одну. Мгновение спустя, тяжёлые, тёплые струи помчались по волосам. Застревая в его редком “ёжике”, капли побежали по щекам.

Весенний ливень начался резко и неожиданно. Прохожие с криками помчались по укрытиям, а Сергей подставил лицо тёплым каплям. За уголки губ кто-то с усилием потянул, этот “кто-то” внутри тут же поднял руки, чтобы дождём смыло остатки шоколада.

Над городом сверкнула молния. Беглец с непривычки вздрогнул, сердце тревожно забилось, разгоняя кровь по телу в три раза быстрее. Красота золотой вспышки на фоне серого городского пейзажа запомнилась раз и навсегда. Всего мгновение разветвлённой “палки”, но как прекрасно. Дождь застучал по асфальту, вбивая пыль мокрыми гвоздями. Следом покатился гулкий гром. Сергей снова вздрогнул, представляя сидящего на облаке бородатого мужика с молотом, что одной рукой пускает эти самые молнии, а молотом бьёт в гигантский гонг. Гнев этого бородатого катится по миру, заливая землю потопом.

За что дедушка злится?

Ливень закончился так же неожиданно, как начался. Ветер разогнал тучи, двигая массы воды дальше, на север. Новый луч прорезал серость туч. Над мегаполисом, играя семицветьем, нависла переливающаяся радуга. Сергей не мог и моргнуть, боясь потерять такое зрелище из виду, застыл, как громом поражённый, из груди с великим трудом вырвалось:

– Какая красота!

На глаза невольно навернулись слёзы. Первый раз в жизни видел радугу.

Осмотрелся по сторонам. Заметил, что из завороженных зрелищем от такой один. Люди вырываются из укрытий, снуют между луж, но никто не поднимет голову вверх, никто не остановится и на секунду. Все куда-то спешат, бегут, суетятся. Торопятся жить?

Почему люди не видят чудо?

Мокрая одежда холодила тело. Всё-таки в дожде и неприятное есть. Сергей брёл по темнеющим улицам. Солнце величественно опускалось за виднокрай, заливая землю прощальным багрянцем вкупе с золотом. На улицах огоньками вспыхивали ряды фонарей, витрины и рекламные щиты мелькали разноцветными вспышками, складываясь в ленты или рисунки. От холода зуб на зуб не попадал, но Сергей упрямо шёл вперёд, согреваясь в движении.

Огни города мелькали, как светлячки, приелись за день. Мальчик присел на одну из сиротливо стоящих скамеек. Устал. Так долго не гулял никогда в жизни. Обхватив колени, пытался согреться собственным дыханием.

А правильно ли сделал, что сбежал? Может всё-таки в детский дом?

Внимание мальчика привлекла небольшая линялая вывеска над сереньким зданием. На фоне непонятных букв был изображен рисунок красивой жёлто-красной птицы, восседающей на черепе. Зоркие глаза словно пронзили мальчика насквозь, он точно знал, что смотрят только на него.

Что за птичка?

Сергей, поддаваясь внутренней интуиции, перебежал дорогу и толкнул входную дверь над вывеской. Дверь оказалась не запертой. Осторожно вошёл внутрь. Тусклый свет над потолком едва освещал пыльное помещение. Осторожно ступая по скрипящему полу, зашагал по небольшому коридору, свернул в одну из двух комнат.

Обстановка небольшого помещения состояла из дивана с кучей тряпья, стола и непонятного агрегата у небольшого окна. На широком дубовом столе под слоем пыли лежали кипы рисунков, альбомы, эскизы и просто наброски чертежей будущих рисунков. При тусклом свете постаревшая бумага казалась белёсой, хотя её давно подёрнуло желтизной времени.

Сергей заинтересованно зашуршал бумагами, забыв про холод. Рисунки знакомых зверей и совсем незнакомых созданий, вязь букв, цветные и выполненные простым карандашом, завораживали взгляд. Из всех работ неизвестного художника Сергея потряс рисунок женщины в дивных садах среди животных и цветов. Полуобнаженная богиня смотрела с картины живым, притягивающим взглядом, что звал, манил, пытаясь, что-то сказать, донести. В груди невольно сжалось, сердце кольнуло.

– Вот это красота! – произнёс Сергей второй раз за день, не в силах отвести глаз.

В углу комнаты зашуршало, заскрипел старый диван. Корпионов от страха вжался в стол, стараясь скрыться в тени. То, что в начале принял за кучу тряпья, оказалось живым. Неопознанное задвигалось к столу.

Сергею показалась, что тянется к нему, замер. Но неизвестное создание лишь щёлкнуло выключателем. Над столом загорелась небольшая лампа, давая больше света, чем всё тусклое освещение под потолком. Нечто схватило со стола очки и сбросило на пол ветхое покрывало. Молодой голос растерянно затараторил:

– Кто здесь? Как попали? Я сейчас милицию… – Увидев у стола растерянную фигуру дрожащего малолетки, более спокойным голосом продолжил. – Тебе понравились рисунки? – Посмотрел на изображённую женщину. – Ты восхищался этой?

Сергей кивнул, всё ещё не веря, что куча тряпья превратилась в подобие студента, да ещё говорившего спокойным нормальным голосом.

– Это Лилит. – так же спокойно добавил студент. – Первая женщина на Земле. Была слеплена Богом вместе с Адамом. Хотел бы я знать что произошло, так как она стала демоншей, а Адаму в подружки досталась другая со своего ребра. И как человечество потеряло настоящую женщину? – Студент тяжко вздохнул. – Лучшая работа моего деда. А кто ты? И как сюда попал?

– Дверь. Я вошёл через дверь.

– А раньше?

– Я сбежал с больницы.

– Значит, беглец?

– Ага.

– А я Санёк. – Студент на секунду задумался. – Но обо мне потом. Смотрю, ты весь дрожишь, как бы воспаление не подхватил. Снимай мокрую одежду, укутайся в эти старые, но сухие тряпки. А я пока сбегаю в магазин, куплю чего-нибудь перекусить.

Александр ушёл, на ходу поправляя очки.

Сергей, не долго думая – зубы уже стачивались друг о друга со скоростью барабанной дроби – повесил свои шмотки на стул, закутался в плед и с ногами забрался на диван, пытаясь хоть чуточку согреться.

Через пять минут примчался Саша, шурша безобразно оттопыренным пакетом. Всё съедобное было быстро извлечено на стол, а студент снова исчез, через минуту появился со стаканами и кипятильником. Заварив зелёный чай, извлёк из недр стола нож, нарезал бутерброды и протянул сохнущему на диване беглецу большой парующий стакан сладкого чая и громадный бутерброд.