Читать книгу "Бомбардир - Юрий Корчевский"

На палубе послышалось шарканье подошв, тихое чертыхание – пришла команда. Распорядившись, чтобы люди зашли в трюм и не высовывались, мы уединились с купцом Григорием, Федором и Онуфрием в небольшой капитанской каюте. Поскольку план побега исходил от меня, и пока все шло как надо, я невольно стал лидером, и команда, даже сам купец, мне безоговорочно подчинялась. Я решил держать совет – что можно предпринять, чтобы задержать фрегат в порту. Нам надо выиграть хотя бы сутки.

Поскольку я человек сугубо сухопутный, мне необходимо было выслушать мнение моряков. Еще сидя в тюрьме, я наметил три варианта, как задержать фрегат. Первый – взорвать крюйт-камеру, где хранится порох для орудий. Но для этого надо было проникнуть на фрегат, что уже непросто – к тому же у артиллерийских погребов наверняка стоит вооруженная охрана. Этот план отбросили сразу. Вторым вариантом было привязать под водой канатом перо руля к кнехту на пирсе. На мой взгляд, вариант был хорош, но моряки его отвергли – фрегат, как и любое парусное судно, отходит от стенки медленно, инерция судна мала, руль вряд ли сломается – балка очень толстая, к тому же из дуба. Канат просто перерубят, это вызовет задержку всего на несколько минут. Такой вариант тоже не прошел.

У меня оставалась последняя надежда – я предложил набрать пороха в бочку, на плаву подвести ее под руль и взорвать. Порох для двух маленьких пушечек был, бочки на причале – тоже, дело оставалось за запалом. Не так-то просто его поджечь, находясь в воде – спичек или зажигалок ведь не было. Вдруг мелькнула мысль – а пистолет? Ведь его замок при выстреле высекает сноп искр. Если пистолеты разрядить, высыпав из ствола порох, и просто щелкнуть курком, как бы вхолостую, можно поджечь запал.

Все это я изложил своим товарищам по несчастью. После некоторого молчания и раздумья план был признан реальным. Я взялся разряжать пистолеты, решив один оставить себе, второй отдать другому человеку. Федор отказался сразу – плавать не умел. Онуфрий молча кивнул головой. Купец и Федор ушли за бочкой с порохом.

Теперь надо было сделать запалы, на всякий случай два – не ровен час, один намокнет в воде. Я скатал трубочки из бумаги, туго набил их порохом, который высыпал из пистолетных стволов. Получилось что-то вроде китайских шутих.

Мы с Онуфрием обговорили, что и кто делает, я показал, что надо сделать, если я по каким-либо причинам не смогу поджечь фитиль. Федор с Григорием принесли бочонок с порохом, мы аккуратно проковыряли небольшую дырочку с торца, заткнув ее деревянной пробкой. Запалы замотали в кусочки кожи, положили себе на головы и натянули шапки – хоть какая-то защита от воды. За пояс сунули по пистолету и обмотались веревками. Федор с Григорием подтащили к борту бочку, мы с Онуфрием по веревочному трапу тихонько опустились в воду, чтобы не было всплеска, и нам на веревке опустили бочку.

Вода сразу обожгла холодом – кажется, тепло из тела ушло мгновенно. Мы с Онуфрием, подталкивая бочку с порохом, поплыли к фрегату.

Освещение на пирсе было очень слабым, кое-где горели факелы, да у трапа стояли часовые, рядом с которыми горел огонь. Корма фрегата оставалась в темноте – то, что нам нужно! Молча подплыли, кое-как отмотали веревки с поясов и принайтовали бочку к перу руля с кормовой стороны. Бочка оказалась наполовину в воде – если повезет, взрыв может не только оторвать руль, но и повредить обшивку на корме. Это было бы сверх программы – тогда шведам будет не до погони, придется спасать свой фрегат.

Мы сняли шапки и, стуча зубами от холода, достали запалы, воткнули в отверстие бочки. Когда я делал запалы для самодельных бомбочек при коломенской схватке, горели они около восьми секунд, сейчас запалы были в два раза длиннее, но сколько они будут гореть – неизвестно. Если секунд пятнадцать-двадцать, то доплыть до своей шхуны мы не успеем – нас просто оглушит взрывом и выбросит на берег, как рыбу.

Я прошептал Онуфрию:

– Как только подожжем фитили, выбираемся на пирс – и бегом к шхуне!

Онуфрий не понял:

– А часовые? Панику же поднимут!

– Да и черт с ними, все равно взрыв будет и паники хватит и без нас.

Мы вытащили пистолеты и, поднеся замки к запалам, спустили курки.

У Онуфрия это получилось удачней, его запал сразу задымил, а мне пришлось щелкнуть курком еще раз. Вот и мой запал задымился, мы как можно быстрей доплыли до пирса и по деревянным перекладинам, как по лестнице, взобрались на пирс. Дружно, как спортсмены на старте, рванули к шхуне – только пятки застучали по доскам.

Часовые не сразу поняли, в чем дело, начали кричать по-шведски что-то угрожающее. Мы, не обращая внимания на крики, летели к своему судну. Трап наши уже убрали, команда сидела на веслах, ожидая нашего возвращения. С разбегу, оттолкнувшись от причала, мы прыгнули, зацепившись руками за борта. Нас моментально подхватили чьи-то сильные руки и втянули на палубу. Капитан крикнул:

– Взяли!

Весла правого борта дружно оттолкнулись от причала, мы стали отходить от причальной стенки. Сердце в груди после сумасшедшего бега оглушительно стучало, с одежды текли потоки воды.

Никого не надо было подгонять – гребцы работали как на гонках, с каждым мгновением и взмахом весел удаляя нас от причала. По причалу в нашу сторону бежал часовой, на ходу срывая с плеча мушкет.

И в это время раздался взрыв. Под кормой фрегата гулко ухнуло, поднялся столб воды, корабль подбросило, и он ударился кормой о причал.

Факелы потухли, и в кромешной темноте было слышно, как вода с ревом врывается в утробу судна. Слышались крики раненых, поднялась паника. Теперь можно было не бояться преследования. Правда, во время взрыва нас тоже хорошо тряхнуло, положив на левый борт, однако шхуна быстро выпрямилась, и купец распорядился поднять паруса.

С суши дул ветер, и мы быстро удалялись от негостеприимного берега, радуясь удачному побегу. На причале зажглись факелы, были видны бегающие люди. В нашу сторону из береговой крепости раздалось несколько пушечных выстрелов, но нас укрывала темнота.

Я отправился в свою каюту, надо было переодеться в сухую одежду. Когда я вышел из каюты, купец открывал на палубе бочонок с вином, рядом стояла вся команда, лишь один рулевой с тоской поглядывал в нашу сторону. Выбили дно бочонка, здоровенным ковшом зачерпнули вина, что купец вез в Новгород на продажу, и протянули мне.

– Пей, лекарь! Сегодня ты герой и освободитель – славься!

Ко мне поближе из круга команды вытолкнули Федора и Онуфрия.

– Налить им по полной за освобождение!

Далее ковш с вином обошел всю команду. Люди были возбуждены, радость свободы била им в головы, заставляя терять осторожность.

Я подошел к купцу.

– Выдели человек пять из команды, пусть не пьют. Впереди полночи хода в шведских водах – если нас поймают, повесят на реях как врагов.

Купец лишь отмахнулся.

Тогда я взял под руки Федора и Онуфрия, отвел их к борту.