Читать книгу "Плацдарм - Игорь Недозор"

Вернее, признаки-то имелись — пара разрушенных «кишлаков», заброшенные каналы, межевые камни на бывших полях, заросших редкой, чахлой колючкой. Причем кишлаки не были, насколько можно понять, разрушены войной или иным бедствием. Глинобитные стены носили лишь следы времени.

И нигде ни одного скелета.

Кстати, археолог пожаловался, что и кладбищ у кишлаков вроде тоже не наблюдается — как и в городе. Черт, съедали они своих мертвецов, что ли?

Придет же такое в голову…

Захрипела, забулькала рация.

— Первый слушает! — встрепенулся майор.

— Это лейтенант Борисов! — донеслось из динамика. — Мы нашли местного жителя!

— О черт! То есть я хочу сказать, отлично… Тащите его сюда живей.

— Не получится, — последовал ответ. — Он… нетранспортабельный. Лучше подойдите посмотрите…

Скелет лежал тут, среди валунов и осыпи щебня, довольно давно — год или два.

Представители местной фауны давно очистили его, что называется, добела.

Несколько клочьев истлевшей ткани — все, что осталось от одежды, — давали понять, что при жизни покойник был облачен в шаровары и халат.

Еще уцелели сапоги, широкий кожаный пояс с зеленой медной пряжкой, на котором болтался деревянный футляр с несколькими стрелами. Вокруг костяного запястья темнел серебряный браслет в виде змейки. Рядом валялся тронутый ржавчиной кривой клинок.

Белые зубы, скалившиеся на черепе, давали понять, что умерший был еще молод, а потемневшее древко стрелы, торчавшее меж ребер, — что умер он не своей смертью.

— Должно быть, он заполз сюда. И только после этого умер. Может быть, даже шел довольно долго, — прокомментировал Борисов.

— Почему вы так решили? — поинтересовался майор.

— Если бы его убили тут, то забрали бы оружие и сапоги, — пояснил лейтенант. — Эти вещи дорого стоили в те времена.

— Возможно, — вздохнул Капустин. — Но как бы узнать поточнее время его гибели? И примерный регион проживания. Придется искать экспертов…

— Постойте! — вдруг встрепенулся Борисов. — А зачем нам эксперты? Давайте поищем какого-нибудь солдатика из местных, который на сапожника учился или там еще что.

И тут же звонко хлопнул себя рукой по лбу:

— Есть такой, елки-палки! Сержант Байсаров из второго отделения…

Мирза Байсаров так и этак повертел сапог, осмотрел его внимательно, только что не понюхал.

— Ну что сказать, товарищ командир, хорошая работа, — выдал он наконец свое заключение. — Хороший мастер шил, однако. Теперь так не шьют.

— А еще что можете сказать, товарищ сержант? Ну там фасон, материал…

— Хороший материал, товарищ командир, дратва какой толщины, вы поглядите! У, да еще и на деревянных гвоздях! — восхитился парень. — А вот еще, смотрите, подошва подшита кожей похуже. Как она сотрется, новую подошьют. А вот это, — указал он на канавку, — наверно, от стремян. У нашего соседа, он лесником был, точно такие же полоски были.

— А где похожие сапоги могут шить — не в курсе?

— Не знаю, — помотал головой таджик. — На наши непохожи. Носы квадратные и подъем гармошкой. Нет…

Подпустил тумана и спец по прошлому.

— Выковано самым простым способом — сначала пруток согнули в холодном виде, а потом уже разогрели и расковали — горячая вытяжка с изгибом появилась относительно недавно. Так ковали сабли в Тюркском каганате и у гуннов, — уточнил археолог. — Ну что еще по материалу… Клинок из рудного железа, не из болотного — почти не заржавел. Сталь по тем временам, — он не уточнил, каким именно, — довольно хорошая. Оружие воина-профессионала. Но вот форма клинка, честно говоря, не вполне характерна. С одной стороны, явно похоже на ятаган или, скорее, на скимитар.[3]Вот посмотрите: изгиб несколько больше сабельного, а внизу клинка утолщение, позволяющее усиливать удар. Видите, эти две приваренные сбоку пластины. И заточка с обеих сторон — не как на саблях. С другой стороны, для классического ятагана он слишком узок. И изгиб одинарный — опять-таки скорее как на скимитаре.

Ученый пожал плечами.

— Честно говоря, не могу подобрать аналогов, кроме, может, китайских мечей ци. Кроме того — рукоять. Совершенно нехарактерна для данного региона. Скорее напоминает эфес самурайского меча. А орнамент так вообще ставит меня в тупик: эти узоры явно смахивают на что-то из доколумбовой Америки.

— Ладно, ятаган так ятаган, — неопределенно хмыкнул Капустин. — Может, турки проезжали мимо, да и потеряли.

«Может, турки, а может, и орки…» — непонятно почему, археолог вспомнил детскую книжку, года три назад купленную им в Ленинграде, куда он ездил на очередную конференцию. Книжку эту очень полюбили его сын и дочка, и рассказывалось в ней про приключения смешных карликов, живущих в каком-то Средиземье.

— А что вы скажете на это? — Майор указал на стрелы.

— Тут все проще.

Историк нервно усмехнулся, прогоняя посторонние мысли.

— Наконечники — почти точная копия массагетских третьего века до нашей эры. Литая оружейная бронза. Только вот сделаны явно недавно.

Судя по выражению лица ученого, он бы, несомненно, предпочел, чтобы наконечники, которыми был убит неизвестный воин, были извлечены из раскопанного грабителями кургана.

Капустин озадаченно почесал темя:

— Вот задачка. Представляю, что скажет генерал…

— Ну что ж… — констатировал Мезенцев, осмотрев город и находки. — По крайней мере, теперь отпала проблема, где будет стоять гарнизон. Ты, Капустин, назначаешься военным комендантом.

— Товарищ генерал! — взвился майор. — Да какой из меня комендант?! Я же разведчик!

— Разговорчики в строю! — рявкнуло начальство. — Ладно, давайте обустраивайтесь, готовьтесь принимать грузы, гостей. А я на ту сторону. Мне еще объясняться с Москвой, рассказывать… про параллельный мир. Даже не знаю, как отреагирует Юрий Владимирович.

При упоминании имени грозного генсека люди, собравшиеся во «дворце» на военный совет, притихли. Товарищ Андропов не любил неожиданностей. Все должно делаться и идти в соответствии с линией партии.

— Кстати, — спохватился генерал-лейтенант, — этот ваш город надо как-то назвать.

— Давайте — Новая Москва, — предложил Капустин.

— Новая Москва? — нахмурился Антон Карлович. — Ты еще скажи — Новые Васюки.

Недавно генерал прочел знаменитый роман Ильфа и Петрова и теперь при всяком удобном случае не упускал возможности щегольнуть эрудицией.