Читать книгу "Ни поцелуя без любви - Сандра Мэй"

— Бывает, бывает. Разумеется, ханжа скажет, что это больше смахивает на подпольный бордель для богатых, но лично я считаю, что такие заведения необходимы. У всякого человека есть темная сторона его натуры. Попробуй всю жизнь давить свои инстинкты — получишь водородную бомбу с маниакальными наклонностями. Фиджи, если бы ты попала в этот рай, то поняла бы, что я прав. Кроме того, тебе это вообще полезно для здоровья…

— Это почему это?

— Ну… ты извини, если я вторгаюсь на запретные территории, но… когда у тебя в последний раз был хороший секс?

— Марк, знаешь что…

— Лапочка, ты же понимаешь, мне ты можешь сказать все. Я — подружка. Я лучше чем подружка. И я вовсе не хочу тебя уесть, но… твои романы — это же кошмар! Этот Фишберн — рыба в обмороке. Прайс — маменькин сынок. Эшли Робинсон — хронический неудачник. Будь ты сильной и волевой амазонкой, я бы сказал, что в тебе говорит материнский инстинкт и желание оберегать крошку-любимого от тягот этой жизни, но ведь ты не такая, Фиджи! Ты — женщина в первоначальном, исконном значении этого слова. Нежная, покорная, прелестная, лукавая, любящая. В тебе нет ни грамма диктата — так почему же ты выбираешь этих недомерков? А еще страшнее то, что при твоем незлобивом характере эти недомерки запросто сядут тебе на шею и начнут командовать, воображая себя настоящими самцами…

— Марк, мы углубились не туда, куда нужно. Я хотела посоветоваться насчет работы, а в результате выслушиваю описание собственного психологического портрета.

— Фиджи, малышка, если деньги хорошие…

— Пятнадцать штук.

— Меняю формулировку. ПОСКОЛЬКУ деньги ОЧЕНЬ хорошие, соглашайся. Тем более Вегас.

— Марк, есть одна проблема. Мне предстоит работать на человека, которого я не просто ненавижу — я видеть его не могу.

— Детская психотравма?

— Почти. Одиннадцать лет назад он унизил меня так, что я до сих пор боюсь об этом вспоминать.

— И это твоя ошибка, дорогая. Чем быстрее ты выпустишь воспоминания на волю, чем смелее проговоришь вслух все претензии к этому подонку, тем быстрее и легче ты от него освободишься. В данной же конкретной ситуации я вообще не вижу криминала. Вас будет связывать только контракт. Отнесись к заказчику, как к лицу неодушевленному.

— Думаешь, получится?

— Конечно! Если бы я любил всех своих работодателей, я бы с ума сошел. Знаешь, сколько мест работы у меня было? Пятьдесят четыре. И по каждому поводу переживать?

— Марк, ты ангел…

— Не совсем, но я работаю над этим. Душечка, поезжай, развейся и пошали. Вернешься — выпьем вместе, и ты мне все расскажешь, а если психотравма к тому времени не отпустит — выпьем еще и позвоним твоему подонку. Наговорим ему гадостей в трубку, мерзко похихикаем — увидишь, как полегчает. Ой, все, бегу, босс зовет на летучку. Будут звать в штат — не соглашайся. Целую.

Фиджи машинально чмокнула пищавшую трубку и в изумлении уставилась на пустую бутылку из-под ликера. Как ей это удалось, непонятно…

К шести она твердо решила, что никуда не пойдет, в семь отправилась в душ, в половине восьмого перегорел фен, и Фиджи Стивенс уселась возле батареи, вполголоса разговаривая сама с собой и убеждая саму себя не делать глупостей.

В восемь алчная и нетрезвая сторона ее натуры разгулялась не на шутку и заявила, что пойдет на встречу с негодяем Вулфом. Ослабевшая за время дискуссии светлая и бескорыстная сторона вяло махнула рукой и согласилась пойти исключительно ради того, чтобы все высказать негодяю Вулфу прямо в лицо. В результате в половине девятого возле крыльца дома Фиджи Стивенс с визгом затормозили аж три такси, потому что очаровательная блондинка в голубом шелковом платье только чудом удержалась на ногах, пытаясь спуститься с лестницы без помощи рук.

Без пяти девять Фиджи Стивенс осталась одна-одинешенька напротив зеркальных дверей «Мажестика» и несказанно затосковала. Хмельной кураж немного выветрился из ее платиновой головушки, и теперь Фиджи откровенно робела по самым разным поводам. Во-первых, где у зеркальной двери ручка?..

Стараясь выглядеть как можно более независимо и естественно, Фиджи приблизилась к двери вплотную и слегка наклонилась вперед, пытаясь разыскать проклятую ручку. В этот момент зеркальное чудо прянуло внутрь, и Фиджи с громким визгом влетела в еще более роскошный вестибюль, прямо в объятия роскошного же швейцара, который, вероятно, в свободное от работы время подрабатывал фельдмаршалом в какой-нибудь армии — на темно-зеленом мундире так и горели золотые шнуры, позументы и всякие-разные аксельбанты.

Через некоторое время равновесие было найдено, и швейцар-фельдмаршал сдал слегка растрепанную Фиджи на руки метрдотелю. Этот, по всей видимости, подрабатывая уж и вовсе каким-нибудь монархом — столько стати и монументальности источала его мощная фигура.

Фиджи немного пришла в себя и почти без запинки выговорила фамилию негодяя Вулфа, включая все аристократические звания и титулы. Метрдотель одобрительно дернул бровью и величаво поплыл вперед, а Фиджи поплелась за ним, то и дело спотыкаясь об ковер.

В зале, куда сопроводил ее метрдотель, стало совсем нехорошо. Фиджи с тоской подумала, что бриллианты, как ни крути, необходимы практически любой женщине. Вокруг, по крайней мере, не наблюдалось ни одной женщины БЕЗ бриллиантов…

В полутьме загадочно мерцали свечи на столиках, покрытых крахмальными скатертями. Свет отражался в мириадах граней бриллиантов, сапфиров и изумрудов, украшавших шеи, плечи, уши, бюсты и пальцы дам различного возраста. Ароматы французских духов витали в душном воздухе, смешиваясь с запахами еды, дорогого вина, изысканно-вонючих сигар, мужского одеколона — и возникал один общий аромат: аромат богатства и власти…

Фиджи в очередной раз споткнулась — очень удачно, потому что метрдотель как раз отодвинул стул и вполголоса произнес, торжественно и негромко:

— Мистер Вулф, к вам дама…

Фиджи с размаху плюхнулась на стул и вскинула глаза, одновременно лихо сдувая упавшую на них челку…

Прямо перед ней сидел флибустьер. Властелин Карибского моря. Морской разбойник. Демон. Отец всех пороков и повелитель всех соблазнов.

Джордж Мортимер Вулф, граф Кентский, герцог Олдершот-и-Беркли.

Смуглое лицо флибустьера было невозмутимым и бесстрастным, только на красивых губах играла жестокая и ехидная усмешка. Высокие скулы, тень синевы на щеках. Волевой подбородок, высокий лоб, крупный, орлиный, но не массивный и не крючковатый нос. Черные густые брови вразлет, внешние концы чуть приподняты, что придает пирату еще больше сходства с дьяволом.

Густые черные волосы коротко подстрижены, и на висках серебрится первая седина, необыкновенно пирата украшающая. Но самое главное — глаза. Холодные сапфировые глаза, в глубине зрачков которых тлеют адские уголья. Насмешливые и равнодушные глаза демона, которому погубить бессмертную душу Фиджи Стивенс — раз плюнуть.