Читать книгу "Земной свет - Артур Кларк"

Ему случалось допускать ошибки – но ведь на этот раз не остается никакого места для сомнений. Факты неоспоримы, вычисления тривиальны, а ответ – ответ внушает почтительное благоговение. Одна из далеких, затерянных в глубинах космоса звезд взорвалась, выплеснув из своих недр потоки невообразимой энергии. Уилер взял листок с набросанными на нем цифрами, по десятому разу их перепроверил и потянулся к телефону.

– Это что, действительно важно? – недовольно проворчал Сэм Джеймисон. – Ты меня выдернул из фотолаборатории, я как раз делаю одну штуку для Старого Крота. Ладно, говори, все равно нужно подождать, пока пластинки промоются.

– Сколько им еще полоскаться?

– Минут пять. Но потом я займусь следующими.

– Мне кажется, что это очень важно. Тут нужна буквально секунда. Забегай, я тут рядом, в пятой приборной.

За три сотни лет фотография изменилась очень мало. Уилер, считавший, что электроника может сделать все и еще немножко, воспринимал деятельность старого своего приятеля как некий пережиток века алхимии.

– Так что там? – с обычным своим немногословием поинтересовался Джеймисон.

Уилер ткнул пальцем в лежащую на столе перфоленту:

– Я делал очередную проверку амплитудного интегратора. Он обнаружил одну штуку.

– А он только тем и занимается, – пренебрежительно фыркнул Джеймисон. – Стоит кому-нибудь в Обсерватории чихнуть, как эта твоя железяка открывает новую планету.

Скептицизм Джеймисона имел под собой серьезные основания. Интегратор – прибор очень сложный и капризный – ошибался при каждом удобном случае и даже без оного, а потому многие астрономы считали, что от него больше хлопот, чем толку. Однако директор питал к этому шкафу, набитому электроникой, нежную любовь, так что избавиться от него было невозможно, во всяком случае – до смены руководства. Собственно говоря, Маклорин сам же его и изобрел – в те далекие дни, когда имел еще время для научной работы. Автоматический страж небес, этот прибор оглядывал их год за годом, терпеливо ожидая, когда же наконец вспыхнет новая звезда.

– Вот эта запись, – сказал Уилер. – Посмотри сам, если не веришь.

Джеймисон прогнал ленту через преобразователь, переписал числа, сделал быструю прикидку… После чего у него отпала челюсть. К величайшему облегчению – и удовлетворению – Уилера.

– Тринадцать величин[2]за двадцать четыре часа! Это да!

– Тринадцать и четыре десятых, если уж точно, но у тебя получилось достаточно близко. Это сверхновая. И совсем близко.

В комнате повисла тишина.

– Слишком уж здорово, чтобы быть правдой, – вздохнул наконец Джеймисон.

– Не будем никому говорить, пока не убедимся окончательно. Снимем спектр, а до того времени давай считать ее обычной новой.

– Когда там в нашей Галактике была последняя сверхновая? – мечтательно закатил глаза Уилер.

– Наверное, звезда Тихо… нет, была вроде и попозже, где-то около тысяча шестисотого.

– В любом случае – очень и очень давно. Пожалуй, это вернет мне благорасположение директора.

– Будем надеяться, – пожал плечами Джеймисон. – Во всяком случае, ничем меньшим, чем сверхновая, ты его не проймешь. Пиши теперь краткое извещение, а я пойду готовить спектрограф. Не нужно жадничать, другим обсерваториям тоже захочется поучаствовать. Ты, – повернулся он к интегратору, продолжавшему нести свой небесный дозор, – оправдал-таки свое существование. Даже если в дальнейшем ты никогда не найдешь ничего, кроме навигационных сигналов космических кораблей.

Через час в гостиной Обсерватории было объявлено об открытии сверхновой. Садлер воспринял новость совершенно равнодушно. Озабоченный своими личными проблемами и горой предстоящей работы, он не имел никакого желания вникать во всю эту рутину, тем более что не понимал в ней ровно ничего. Однако тут же выяснилось, что событие произошло далеко не рутинное.

– Вот это бы занести в ваши бухгалтерские книги, в графу «приход», – широко улыбнулся секретарь Уагнэл. – Крупнейшее астрономическое открытие за многие годы. Идемте на крышу.

Можно и сходить, подумал Садлер, со все возраставшим раздражением читавший язвительную передовицу последнего номера «Тайм интерпланетари». Он выпустил журнал из рук, посмотрел, как тот с бредовой, нереальной медлительностью опускается на пол, встал и пошел следом за Уагнэлом к лифту. Проехав жилой уровень, уровни административный, энергетический и транспортный, они попали в смотровой купол. Тент, прикрывавший этот маленький – не более десяти метров в диаметре – пластиковый пузырек от прямых лучей солнца, был сейчас откинут; Уагнэл выключил внутреннее освещение… Словно повинуясь тому же нажиму кнопки, в небе вспыхнули бесчисленные звезды и растущая, в начале второй четверти Земля. Садлер бывал здесь неоднократно, он не знал лучшего средства против умственной усталости.

В четверти километра от них вздымался крупнейший телескоп, когда-либо построенный человеком. Садлеру было уже известно, что этот гигантский глаз не смотрит ни на одну из доступных глазу обычному звезд – да и вообще ни на одну из звезд нашей Галактики. Его невероятно острый взгляд устремлен к самым далеким пределам Вселенной, на расстояние в миллиарды световых лет.

Неожиданно титаническое сооружение начало поворачиваться к северу. Уагнэл негромко рассмеялся.

– Уйма людей будет рвать на себе волосики, – пояснил он. – Мы прервали программу исследований, чтобы направить главный калибр на Nova Draconis[3]. Посмотрим, видна она или нет.

Он начал всматриваться в небо, время от времени справляясь с набросанной на листке бумаги схемой. Садлер тоже глядел на север, но не замечал ровно ничего необычного – звезды и звезды, кто ж их разберет. Уагнэлу стоило большого труда навести его – пользуясь Большой Медведицей и Полярной звездой как ориентирами – на крошечную, низко висящую над северным горизонтом звездочку.

– Не слишком, конечно, впечатляет, – сказал секретарь директора, почувствовавший, по всей видимости, разочарование своего спутника. – Но ведь она продолжает расти. Если так пойдет и дальше, дня через два или три нам представится роскошное зрелище.

Каких два дня, подумал Садлер, земных или лунных? Каждый раз эта путаница – да добро бы только эта. Все здешние, часы имели двадцатичетырехчасовой циферблат и показывали время по Гринвичу. В этом было определенное удобство – посмотри на Землю, и ты уже достаточно точно знаешь время. Но вот смена лунных дня и ночи не имеют к показаниям часов ровно никакого отношения. В «полдень» (если считать по часам) солнце может быть абсолютно где угодно, как над горизонтом, так и ниже его.

Ну ладно, через пару дней и посмотрим; Садлер перевел взгляд на Обсерваторию. Направляясь сюда, он ожидал увидеть этакое скопление огромных куполов – совершенно при этом забывая, что на Луне нет ни дождя, ни ветра, а потому нет и необходимости укрывать приборы. И десятиметровый рефлектор и его меньший собрат стояли прямо в космическом вакууме, ничем не защищенные, и только их изнеженные хозяева отсиживались в укрытых глубоко под землей, наполненных теплым воздухом клетушках.