Читать книгу "Вверх тормашками - Сьюзен Андерсон"

Куп задержал бритву на адамовом яблоке, чтобы не срезать себе что-нибудь, что еще может сгодиться в будущем. Он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Черт возьми, его брата в одночасье лишили всякого шанса учредить опеку над собственной дочерью. То, что Эдди обвинили в убийстве ее матери, только подтверждало вопиющий факт, как мало в мире справедливости.

Услышав шум внизу, на кухне, Куп смыл с лица остатки пены, рывком натянул свитер и джинсы. Покинув дом своей матери, он поклялся никогда не заводиться из-за женщин. Но, несмотря на свой зарок, по прошествии более семнадцати лет он позволил себе эту слабость. Вчера вечером маленькая мисс Ронни, которая была ничуть не лучше других женщин, почти достала его.

При всем его бесчувствии вчера ему стало совестно, что разговорами о «Тонке» он заставил ее осушать слезы на щеках. Но потом она нашла в себе силы и воззвала к имени Лиззи, чтобы принудить его освободить дом. И тогда чувство вины, равно как и расположение, превратилось в дым. Если уж ты так печешься о благе своей племянницы, должна бы притащить свою задницу в Фоссил еще месяц назад.

Отбросив надежду на изящную беседу, Купер покинул ванную. Черт возьми, по приезде в Фоссил у него и в мыслях не было держать в секрете, что он брат Эдди. Но, узнав, что Лиззи не может остаться в доме из-за того, что ее тете Веронике недосуг возвратиться, чтобы позаботиться о ней, Куп отправился в Блафф представиться женщине, присматривающей за девочкой. Не успел он назвать свое имя, как Марисса Травитс ошибочно приняла его за претендента на освободившуюся должность в баре. Тогда ему пришло в голову, что «Тонк» — идеальное место, где можно собрать информацию, чтобы вернуть Эдди его доброе имя.

Да и для Лиззи этот вариант был много лучше, нежели неожиданное появление дяди, которого она даже не помнит. Она видела его раз или два, будучи еще совсем крохой. К тому же от такого дяди, ничего не смыслящего в маленьких девочках, для нее было бы мало пользы.

Куп вприпрыжку сбежал по черной лестнице в кухню и вдруг замер на месте у нижней ступеньки. Вероника Дэвис, небрежно развалясь, сидела в кресле. Верхней части ее тела из-за стола не было видно. Волосы ее были в беспорядке, подбородок подперт кулаком, а опечаленный взор обращен на кофеварку, издающую булькающие звуки.

Когда Куп рылся в комоде Кристл, ему попадались прекрасные прозрачные ночные сорочки. Одеяние Вероники не имело с ними ничего общего. На ней была бирюзовая термопижама и шерстяные носки. Она явно не разделяла наклонностей сестры щеголять своей сексуальностью.

Поэтому если некая часть его тела худо-бедно пребывала в полутвердом состоянии, то при виде этого белья, равносильного утепленным кальсонам, тонус ее совсем упал.

Куп со скрежетом вытащил из-за стола кресло и плюхнулся в него.

— Я ожидаю вас в «Тонке» к восьми вечера, — сказал он.

— Ожидайте все, что вам хочется. — Зеленые глаза Вероники плавно прикрылись, хоть и не до конца. Одним глазом она подсматривала за Купом. — Может, вам повезет и вы еще увидите меня там.

— Может, черт побери! Мы испытывали нехватку рабочих рук, еще до того как ушла Розетта. Но теперь положение просто катастрофическое. Нам нужно гораздо больше помощников, чем мы имеем на сегодня. Я дал объявление в газету, но, пока кто-то откликнется, вся надежда на вас, Принцесса.

Теперь она открыла оба глаза. И если в них что-то и промелькнуло, то недовольство. Прекрасно. Купа это вполне устраивало, потому как он точно так же был от нее не в восторге.

Но потом глаза ее прищурились. Настолько, что между черными ресницами остался не более чем слабый проблеск зеленого свечения.

— Послушайте, Альфонс Желтокожий…

Куп резко выпрямился в своем кресле и одним взмахом пригнул к столу ее запястье, заковав, как в кандалы.

— Как вы меня назвали?

— Ага! Вам не нравятся прозвища? О, извините! Зато я просто обожаю, когда меня называют Принцесса, моя сладкая и сахарный горошек.

— Душистый Горошек, — поправил Куп, чувствуя, что у него слегка приподнялся уголок рта. — Однако Сахарный Горошек — это совсем неплохо. Нужно будет запомнить. — Он потрогал кончиками пальцев ее предплечье. Кожа на ощупь была такая же нежная, как и на вид. Он тотчас же убрал пальцы из-под свободного рукава ее пижамы. Куп знал, что женщина ожидает, что он сейчас выкажет раздражение на данное ему прозвище. Вместо этого он поднял бровь и улыбнулся — прямо в лучших традициях старого друга. — Хорошо, пусть будет Альфонс Желтокожий. Вообще-то я получил повод покрутить мозгами, в какой мере мне это подходит, и тому подобное.

— Замечательно, — недовольно сказала Вероника и вырвала из-под его руки свою. Затем встала из-за стола, так как выключившаяся кофеварка перестала булькать, и прошла налить себе чашку кофе. — Возможно, вместо этого мне следовало назвать вас мистер Смирение.

Неожиданно для себя Куп обнаружил, что эта пикировка доставляет ему удовольствие — даже несколько многовато, — и тоже встал.

— Можете называть меня как угодно, если это возбуждает ваше воображение, — сказал он, глядя на Веронику сверху вниз. — Только притащите свой зад в «Тонк» к восьми.

В ее сузившихся глазах блеснул вызов.

Куп повернулся и вышел из комнаты раньше, чем эти зеленые глаза успели заставить его поверить, что до сих пор он имел дело с другим типом женщины.

Часом позже Вероника, стоя в спальне, брезгливо морщила нос от тяжелого духа, исходящего от ее блейзера. Стойкий запах сигаретного дыма с волос и кожи удалось смыть, но ее хороший жакет благоухал по-прежнему. Она отбросила его в сторону, чтобы потом отдать в химчистку. Пока они не подыщут новую официантку, вероятно, ей придется самой работать в «Тонке». Но будь она трижды проклята, если позволит себе каждый вечер приносить это амбре домой. Какой пример она подаст своей племяннице?

Вероника оделась и пошла искать телефонный справочник. Через час она покинула дом на Бейкер-стрит и поехала к Мариссе. Прожив дюжину лет в этом маленьком сонном городке, между своими визитами сюда она не замечала в нем больших изменений. О, разве что несколько яблоневых садов на обоих концах города уступили место новостройкам. И еще на главной улице появилось несколько новых заведений быстрого питания, а на месте старого «Ай-82» построили «Биг-Кей». Но Фоссил продолжал оставаться в высшей степени захудалым городком. Его плоский ландшафт и холмы вокруг, как прежде, щеголяли той же угнетающей коричневой грязью и тускло-бежевыми красками зимы. Березы простирали свои голые ветви к кристально чистому голубому небу, отбрасывая усеченные тени вдоль тротуаров. Пока она ехала по городу, свет свободно лился сквозь ветровое стекло автомобиля. Этим прорывом зимнее солнце встретило ее приезд, оставив сплошную облачность Сиэтлу, где она сейчас жила. И где она будет жить дальше с Лиззи, как только найдется кто-то, желающий купить «Тонк» и дом?

Через минуту Вероника въехала на круговую аллею, проходящую позади большого дома из бруса и речного булыжника. Она выключила мотор и несколько секунд просто сидела в машине, глядя на задворки огромного строения. Блафф — так называлась эта часть города с видом на реку и окрестности — населяли богатые люди. Вероника никогда не могла перешагнуть через факт, что ее самая давняя подруга с некоторых пор живет здесь. Марисса определенно прошла длинный путь от Бейкер-стрит, где она обитала раньше, как и Вероника. Их дома были так плотно прижаты друг к другу, что они с Вероникой обычно использовали разделявший их штакетник как промежуточный порог, откуда можно было с черного хода попасть из одного дома в другой. Вероника улыбнулась. Низкая каменная ограда, разграничивающая нынешние владения Мариссы и ее ближайших соседей, была совершенно не похожа на тот рахитичный деревянный и вместе с тем безопасный заборчик. Сейчас, пожалуй, здесь не попрыгаешь, как, бывало, раньше с Мариссой. Если упадешь на камни, можешь убиться насмерть.