Читать книгу "Сыщик - Александр Бушков"

— Почему же? — с натянутой улыбкой спросил молодойчеловек.

— Потому что прежние «племяннички» не производиливпечатления военных. Классические штафирки. А в вас, поверьте бывшемуимператорскому гвардейцу, просматривается военная выправка. И в лошадях выразбираетесь неплохо. Я, пожалуй, склонен верить, что вы и в самом деле имеетекакое-то отношение к гвардейской кавалерии. Офицер офицера всегда высмотрит… Ятак понимаю, вы все — какие-то тайные агенты, верно?

Молодой человек пожал плечами с самой простецкой улыбкой.

— Ну конечно, вам не положено признаваться, — хмыкнулпрофессор. — Что же вы за тайный агент, если будете признаваться всем икаждому? Видите ли, драгоценный мой гость, у меня есть маленькаястрастишка, — он, не оборачиваясь, указал большим пальцем руки на книжнуюполку. — Грешен, грешен… В свободное время ради успокоения взбудораженныхмозгов люблю почитать авантюрные романы, все эти истории о сыщиках… ШерлокХолмс, Лекок, Рультабиль и прочие… Вы не увлекаетесь? Жаль, отличный отдых дляума… Вам интересно послушать, какие выводы я сделал касаемо вереницы гостей,одержимых желанием добраться до Штепанека?

— Ну, если только любопытства ради…

— Да бросьте, — добродушно прорычалпрофессор. — Какое там любопытство, вы нешуточно напряглись… Ну, извольте.Каюсь, я всё придумал насчёт полумиллиона золотом, которые просит Штепанек засвоё изобретение. Помыкавшись как следует и поняв всё уныние своего положения,он готов удовлетвориться и суммой вдесятеро меньшей… Это было нечто вроделабораторного опыта, понимаете? Мне любопытно было, как все вы станете наэтакую сумму реагировать… И знаете, что обнаружилось? Один только мрачныйверзила, прикидывавшийся то репортером, то торговым агентом, был всерьезошарашен и не смог этого скрыть. Остальные, в том числе и вы, и американскаядевица, бровью не повели. Следовательно, сумма вас не пугала… и отсюдапроистекает, что денежки в вашем распоряжении чужие. За всеми вами, в такомслучае, — либо государство, либо богатые коммерческие предприятия. Я прав?Ах, простите, я увлекся, ну конечно, вам не положено откровенничать о такихвещах… А жаль. При всем своём богатом и разнообразном жизненном опыте я впервыевижу тайных агентов, да ещё в таком количестве. Интересно было бы побеседоватьо тонкостях и подробностях вашего увлекательного ремесла… Откуда же вы? Уж,безусловно, не из Германии. В вашем безукоризненном немецком нет ничего отгерманской немецкой речи, вы определённо изучали язык по учебникам, он для васне родной… А впрочем… Могу поклясться, что вы какое-то время прожили вЛёвенбурге. Мне приходилось там бывать. Ваш немецкий — книжный,безукоризненный, но в нём иногда проскакивают типично лёвенбургские словечки иобороты, которые не почерпнешь из учебников… Их можно подхватить тольконепосредственно в Лёвенбурге. Я прав?

— Вам бы сыщиком быть, профессор…

— Моя нынешняя стезя меня полностью устраивает, —серьёзно ответил профессор. — А всё остальное — не более чем то, чтоангличане именуют hobby.

— И что же вы намерены делать? — с натянутойулыбкой осведомился молодой человек.

— Я? — профессор недоуменно поднял брови. — Счем или с кем? Ах, касаемо вас… Да ничего, помилуйте! Что я должен делать? Выведь ничего противозаконного не совершили, всего-навсего наврали с три короба,и только… — Он посерьёзнел. — Могу вас заверить: если бы аппаратШтепанека был вещью серьёзной, из разряда государственных секретов, янемедленно уведомил бы о вас всех либо полицию, либо другие учреждения. Но,поскольку речь идет о технической пустышке… Забавляйтесь, дамы и господа, богаради! Коли вам не жалко времени и сил… Кто станет сообщать в полицию о людях,которые настолько… недальновидны, что собираются за огромные деньги покупатьочередной вечный двигатель? Ну, ваше здоровье!

Янтарный напиток полился в стопки. Видно было, что хмель ина профессора подействовал самую чуточку, он стал более размашист в жестах игромогласен в речах.

— Всего месяц назад официально признано, что аппаратШтепанека не представляет никакого интереса для империи, — продолжал онзычно. — Бедняга Лео вздумал предложить свой аппарат военному министерству— разумеется, рассчитывая на соответствующее вознаграждение. Генералы, междунами говоря, обычно умом не блещут, но на сей раз они проявили здравомыслие иобратились к учёным. Была созвана комиссия, состоявшая из профессоров Цюммхау,Гарраха и вашего покорного слуги. Комиссия единогласно пришла к выводу…впрочем, мое мнение вам уже известно. Между прочим, я сделал последнюю попыткуисправить положение. Я предложил Лео оставить дурацкий дальногляд и занятьсядругим устройством, не в пример более жизнеспособным. Это была последняяпопытка призвать его к трезвомыслию. Идея вполне реальна и могла бы принестинешуточную реальную выгоду. Но Лео, что называется, закусил удила. Пышноизъясняясь, он отверг протянутую руку. Бедняга, он уже решительно не способеноставаться в реальном мире, он упрямо твердил, что рано или поздно сколотитсостояние на своём дальногляде. Никаких аргументов не воспринимает, логике невнемлет. Фанатик, одержимый одной-единственной идеей: выгодно продатьдальногляд. А жаль, — сказал он с искренним сожалением. — Светлаяголова была, мог бы стать блестящим учёным… Чертовски многообещающий молодойчеловек… был. Это-то самое печальное.

Молодой человек в сером костюме сидел и покорно слушал — емупросто-напросто ничего другого и не оставалось.

— Послушайте, юноша, — сказал профессордоверительно. — Ну право же, бросьте вы это дело! Заверяю вас своимчестным научным именем: толку от этого аппарата не больше, чем от пустойбутылки. По одной-единственной, но весомейшей причине… Штепанек упирает на то,что его дальногляд будет крайне полезен военным на поле боя. Но глух кодному-единственному факту, уничтожающему все его умственные построения:сегодня, в тысяча девятьсот девятом году от Рождества Христова, попросту несуществует достаточно сильного и компактного источника энергии, способногопитать дальногляд в полевых условиях. Можно, конечно, протянуть провода на парукилометров… но в боевой обстановке чересчур велик риск, что они будутповреждены. Чтобы аппарат работал автономно, нужно нечто вроде электрическойбатареи… но пока что столь мощных батарей электротехника создать не всостоянии… да и в обозримом будущем я не вижу перспективы. Здесь дело обстоит вточности так, как это было с аэропланами в прошлом столетии. Пока в качествеисточника энергии двигателя использовалась только паровая машина, ни одинаэроплан не мог оторваться от земли. И только когда был изобретен достаточнолегкий двигатель внутреннего сгорания, аэропланы смогли взмыть под облака. Вточности так и с аппаратом Штепанека. При том нешуточном количествеэлектрической энергии, которую он потребляет, он привязан к электростанциям впрямом смысле слова — я имею в виду провода. Беспроводной вариант поканевозможен. А следовательно, в военных целях аппарат бесполезен… или можетприменяться только в тех условиях, где вполне достаточно обычных полевыхбиноклей или подзорных труб.

И молодой человек слушал внимательнейше. Ему давно ужепришла в голову не столь уж безумная идея: всё происходящее могло оказатьсятонкой, дьявольской игрой. Герр профессор, вроде бы простяга, рубаха-парень,благожелательный и хлебосольный, на деле вполне способен оказатьсязаагентуренным здешними учреждениями. И более крупные персоны, нежели хозяинуютной усадьбы, бывали заагентурены самым распрекрасным образом… ну скажем,некто воззвал к его патриотизму и предложил взять на себя важную миссию:сбивать с толку всех, кто охотится за аппаратом Штепанека. Прекрасно разыгрываяпростодушие и откровенность, внушать визитерам, что аппарат гроша ломаного нестоит. А на деле всё может обстоять совсем наоборот, австрийцы уже вовсю строятаппараты для собственной армии, но, как люди предусмотрительные, хотят сбить столку конкурентов, представить всё химерой, не имеющей практического значения.Вполне разумное предположение, подобные ухватки частенько применялись в самыхразных уголках света. Если уж ты не удержал в тайне существование аппарата,можно попытаться представить его никчемным… Так что следовало не поддаватьсяпервым впечатлениям о профессоре, он вполне мог оказаться человеком с двойным дном,участником тонкой игры…